Большинство солдат Зондерваля умели воевать не больше, чем новорожденные лисята. А спекшееся от зноя поле битвы на Старой Земле ничуть не походило на космос в окрестностях красной звезды-гиганта. Именно космос в конечном счете обернулся против Зондерваля и отнял у него победу.
И вот в то время, когда жители Невернеса любовались ясной звездной ночью, Зондерваль в пятистах световых годах от них раскинул поперек звездных каналов свою сверкающую паутину. Все его корабли обратили носы к холодной желтой Звезде Невернеса. Рингисты, по расчетам Зондерваля, должны были подойти именно с той стороны. Следовало, конечно, учесть, что в космосе “сторона” и “подход” имеют несколько иной смысл, чем на полях далекой планеты. Космический флот — не конница, несущаяся в атаку по пыльной равнине; он передвигается дискретными скачками от одного звездного окна к другому. Он придет не с запада, востока, севера или юга — тысячи кораблей появятся внезапно из миллиардов точек выхода. Даже Зондерваль или галактический бог не могли предсказать, какие это будут точки, но основная их масса сосредоточивалась в трех вращающихся плотных пространствах, расположенных в полумиллиарде миль к ядру от Мары. В будущей битве этим пространствам предстояло сыграть решающую роль наподобие той, что сыграли Круглые холмы в битве при Геттисберге незадолго до Холокоста.
Зондерваль повернул свой флот к этим пространствам и приказал пилотам смотреть в оба и ждать.
Настал момент, когда в окнах двух этих пространств начали появляться первые корабли рингистов. Сначала, как россыпь ледяных кристаллов, возникли легкие, за ними последовали тысячи фрегатов, корветов и прочих кораблей. Выход занял более пятисот секунд, поскольку флот был плохо скоординирован и большинство пилотов Сальмалина еще не набрались опыта и мастерства. Разбивка флота на звенья потребовала еще пятисот секунд. Если бы Зондерваль атаковал тогда, он мог бы уничтожать вражеские корабли прямо на выходе из мультиплекса — поодиночке, парами и сотнями. Но его флот, по правде сказать, был скоординирован не лучше, чем у Сальмалина. Он не полагался на то, что его пилоты — кроме пилотов легких кораблей — сумеют осуществить сложный маневр, чтобы перехватывать рингистов в момент выхода из окон. Кроме того, он не мог предугадать, что у Сальмалина уйдет столько времени на сбор кораблей. Поэтому он сдержал порывы самых нетерпеливых своих пилотов и остался верен первоначальному плану.
Вследствие всего этого атакующей стороной стали рингисты. Сальмалин, как Зондерваль и надеялся, повел свой флот в паутину, раскинутую на тысячи миль в космосе. Но шел он не прямо к центру в отличие от маршировавших по твердой земле римских когорт. Космос трехмерен, а топология лежащего под ним мультиплекса делает бессмысленной идею прямого движения в одном-единственном направлении. Рингисты всегда могли появиться из окон на флангах Содружества или позади него — если не в самой его середине. То, что в выбранном Зондервалем секторе существовало мало таких точек, не было случайностью. Он выбирал свое “поле” с тщанием полководца, замечающего все валуны и рытвины, за которыми может укрыться враг. Зондерваль счел, что Сальмалин не рискнет послать свои корабли к этим немногочисленным точкам — не зря ведь Главный Пилот Ордена получил прозвище “Благоразумный”.
Сальмалин Благоразумный был к тому же Сальмалином Флегматичным. Он мало что знал о войне, а воображения у него было и того меньше. Вся его воинская мудрость выражалась в максимах наподобие “Никогда не дроби свои силы” и “Бей в самое слабое место противника”. Этих правил он придерживался со скрупулезностью послушника, который кланяется своим мастерам. Поэтому, выйдя из мультиплекса на своем новом корабле “Альфа-Омега”, он окинул неопытным взглядом несколько сотен космических миль и сразу наметил слабое место Содружества.
Там, в центре круга кораблей, защищенного четырнадцатью такими же кругами, парила “Первая добродетель”. Этот приметный корабль занимал самую близкую к рингистам точку. Другие корабли Первого отряда располагались вокруг Зондерваля в виде странной, похожей на линзу формации, обращенной выпуклостью к рингистам. Сальмалину, должно быть, подумалось, что надменный Зондерваль ищет славы, подставляя себя под удар. В любом случае этот центральный отряд, стоящий так близко к противнику и почти полностью изолированный от других отрядов, явно представлял собой самое слабое место.
Не меньше шести тысяч рингистских кораблей двинулось на штурм отряда Зондерваля. У рингистов командование было организовано совсем не так, как в Содружестве. Легкие корабли, которых у Сальмалина было 451, он разбил на двадцать звеньев: считалось, что пилоты Ордена будут лучше всего сражаться среди своих. Все корабли из рингистских миров — с Арсита, Небесных Врат, Торскалле, Фарраго и других — тоже группировались по планетам, поэтому в звено могло входить и двадцать, и пятьсот кораблей. Для первого удара по центру Содружества Сальмалин выбрал пять легких звеньев и тридцать тяжелых из тридцати разных миров. Таким образом, атакующая группировка насчитывала сто десять легких кораблей против двадцати, имевшихся в Первом отряде, а тяжелой техники — втрое больше двух тысяч Зондерваля.
В начальные секунды боя казалось, что ловушка Зондерваля сработает так, как он планировал. Корабли его отряда никак не могли выстоять против рингистов, даже если бы он отдал им такой приказ. Каждый пилот стремился оттеснить вражеского к открытому окну и направить его в точку выхода внутри Мары. Легкие корабли рингистов сновали между реальным пространством и мультиплексом, как алмазные иглы, вышивающие страшные узоры по черному бархату. Встречая более слабого противника, особенно неуклюжий тяжелый корабль, они тут же отправляли его в огненный ад.
Но зачастую один легкий корабль сталкивался с другим.
Иногда, как в том случае, когда рингистка Иоко Джаэль попыталась убить Лару Хесусу на “Белом лотосе”, поединок превращался в дикий затейливый танец от окна к окну, похожий на сплетение двух световых лучей. Трое рингистов — Таура Тетсу, Сароджин ли Кане и Риэса Эште на “Космическом кубе” — погибли, когда этот смертельный танец вследствие математической оплошности завлек их в огонь. Трое пилотов Зондерваля погибли тоже, в том числе и его друг Запата Карек, тоже участвовавший в Пилотской Войне и отличившийся там на своем корабле “Стрелец”. Зондерваль потерял бы еще больше своих драгоценных легких кораблей, если пилоты не получили строгого приказа отступать перед рингистами.
