— Ты чертов stronzo, — засмеялся Данте.

— Гейб сказал, что ты здесь, но я не поверил. Я видел твое тело там. Я видел твою гребаную обезглавленную голову, чувак! — Леон лизнул меня в лицо, и я просто позволил ему это сделать, прижав братьев к себе, затем схватил Элис, чтобы втянуть и ее.

Данте был очень чертовски голым, а мне было наплевать, так как любовь моих братьев и моей девочки окружала меня, и я знал, что с ними у меня всегда будет место, где я принадлежу этому миру.

— Да, да, — сказал я хрипловато, хотя не мог согнать улыбку со своего лица. — Нам пора идти. Где Габриэль?

— Здесь.

Моя семья расступилась и посмотрела на него в конце переулка. Он нес через плечо мертвую суку-предательницу. Грудь Габриэля была обнажена и забрызгана кровью. Он выглядел как ангел смерти, его волосы были в крови, а острые углы красивого лица отбрасывали тень.

Он бросил мертвую женщину к нашим ногам, затем перешагнул через нее и крепко обнял меня. — Я видел, как это будет происходить, но, найдя твою обезглавленную голову, я все равно получил гребаный сердечный приступ, — он отпустил меня, тогда Элис бросилась к нему и крепко поцеловала его, а он украл у нее мгновение, обхватив ее руками.

— Я видела, как тебя раздавило зданием, — задохнулась она, и он улыбнулся ей.

— Да, и это было очень больно, — сказал он и отпустил ее.

— Каков план? — срочно спросил Леон, взяв меня за руку, но я стряхнул его. Он мог быть моим братом в законе, но, клянусь звездами, нам не нужно было начинать держаться за руки.

— Райдер, ты должен использовать свой дар хамелеона, чтобы замаскировать эту мертвую девушку под Скарлет, — сказал Габриэль, и я кивнул, опускаясь, чтобы сделать то, что он сказал.

— А как насчет ее одежды? — спросил Итан. — Не заметит ли кто-нибудь, что она изменилась?

— Сними с нее одежду и скажи, что она сместилась, — легко ответил Габриэль.

Я закончил создание тела-приманки, это была не просто иллюзия, моя сила сделала это тело полностью принадлежащим Скарлет, так же как обезглавленное тело, лежащее на развалинах, было моим. Это была свирепая сила, которую мог контролировать только я, поэтому ничто не могло удалить ее, кроме меня. Я снял одежду с мертвой фейри, а Итан подобрал поддельную Скарлет и кивнул мне, в его взгляде горели эмоции.

— Прими благодарность за ее смерть, — сказал я Итану, и он кивнул, хотя все еще выглядел недовольным моим решением. — Затем проследи, чтобы оба тела были сожжены до прибытия ФБР. Возможно, мне удастся их скрыть, но ДНК раскроет правду.

— Хорошо. Я когда-нибудь увижу тебя снова? — спросил он напряженно.

— Я свяжусь с тобой, — пообещал я. — Но когда бы мы ни говорили с этого дня, зови меня Карсон Альвион.

— Хорошо, Карсон, — сказал Итан, сверкнув глазами.

— Спасибо, — серьезно произнес я, затем взглянул на остальных. — Все попрощайтесь с новым Королем Лунного Братства.

— Если ты нарушишь мирный договор, я стану твоим худшим кошмаром, — предупредил Данте Итана, и новый Лунный Король поднял подбородок, его глаза сузились.

— Мое слово — железное.

— Как и мое, — прорычал Данте.

Леон начал напевать «Круг жизни» Элтона Джона под нос, и я закатил глаза. Он, вероятно, попытается удерживать Итана над головой на вершине здания[47] или еще какого-нибудь дерьма, если я не вытащу его отсюда в ближайшее время.

— Давай, Симба, — я толкнул его локтем. — Давайте убираться отсюда нахрен.

Он достал из кармана немного звездной пыли, и мы все прижались друг к другу, когда он бросил ее в воздух, и звезды унесли меня прочь от кровавой бойни моей старой жизни в совершенно новое будущее. 

Мы попали в заснеженный пейзаж, приглушенный шум этого места был таким странным после кровавой бойни, и я вздохнула, когда Леон обхватил меня сзади, прижавшись к моей шее. Затем он отпустил меня и попытался сделать то же самое с Райдером, который выдохнул, пытаясь оттолкнуть его.

— Прекрати пытаться выработать привычку к этим уютным вещам, Симба, — прорычал он, хотя на его губах снова заиграл намек на улыбку, и я начала думать, что он не ненавидит Леона, суетящегося вокруг него, как он всегда пытался настаивать.

Габриэль отпер перед нами дверь, и мы вошли внутрь, но как только я переступила порог, Данте поймал меня за руку и заставил остановиться рядом с ним.

Он обогнул меня, закрывая деревянную дверь, и прижал меня к ней своим телом, прислонив предплечье к раме над моей головой, обхватил мою щеку своей большой рукой и прижался лбом к моему.

— Non potrei vivere in un mondo senza di te, amore mio[48], — вздохнул он, проводя пальцами по моей шее, отчего по моей плоти побежали мурашки.

— Я в порядке, — заверила я его, но он только покачал головой, его глаза сморщились от боли, когда он вспомнил о том, чего мы только что избежали.

— Я видел, как они держали тебя во льду, bella. Я видел, что тебе нужна моя помощь, но я не мог пробиться к тебе. Ты даже не представляешь, как я боролся, чтобы добраться до тебя.

Я провела пальцами по его груди, нахмурившись от порезов, которые все еще оставались на его коже.

— Почему ты до сих пор не залечил их?

— Я заслуживаю того, чтобы почувствовать боль от них прямо сейчас, — серьезно ответил он.

Я нахмурилась и сделала движение рукой, чтобы исцелить их для него, но он поймал мое запястье, прижав к двери над моей головой.

— Данте, — прорычала я, протягивая вторую руку, но он поймал и ее, переместив ее к первой, зажав оба моих запястья в своей большой руке и пригвоздил меня к месту.

— Просто позволь мне испытывать боль за тебя, carina, — промурлыкал он. — И позволь мне напомнить себе, что ты все еще здесь.

Мои губы разошлись в знак протеста против этого предложения, но он наклонился и поцеловал меня прежде, чем я успела это сказать, и по моей коже пробежали электрические разряды, когда я поддалась ему.

Сначала он целовал меня медленно, пробуя мои губы и дразня мой язык своим, и я вздохнула, когда напряжение, наконец, начало уходить из моих конечностей. Он был здесь. Он был в безопасности. Все они были в безопасности, и мы были вместе, именно там, где должны быть.

Свободная рука Данте обхватила мою талию, придвигая ближе к себе, и я выгнулась дугой, наш поцелуй стал еще глубже, а мою плоть покалывало от искр электричества, отчего мои соски затвердели и уперлись в лифчик.

— Non spaventarmi mai più così[49], — прорычал он, в его тоне прозвучало предупреждение, когда его рот переместился с моего и начал прокладывать дорожку по моей шее.

— Ti amo, Dante, — вздохнула я, откинув голову назад к двери, когда он продолжил целовать меня ниже, рука на моей талии скользнула по джинсам и заставила мои бедра прижаться к нему, когда он расстегнул мою ширинку.

— Ti ricorderò il posto a cui appartieni, bellissima, — прорычал он в мою ключицу. — E poi anche il resto dei tuoi uomini te lo ricorderà.

— Что это значит? — взмолилась я, когда Данте запустил пальцы в джинсы, нащупывая жар моей киски, и застонал, обнаружив, что я мокрая и жажду его.

— Это значит, что я собираюсь убедиться, что ты не забудешь, кому ты принадлежишь, bella, — ответил он. — И когда я закончу с тобой, и твои ноги будут дрожать, тело изнывать, а сердце колотиться, другие мужчины, которым ты принадлежишь, собираются заняться тобой по очереди.

— Ты хочешь наказать меня? — удивленно спросила я, встретившись с его медово-карими глазами, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на меня.

— Сегодня ты слишком много рисковала, — прорычал Данте, от чего искры пробежали по моей плоти и заставили меня задохнуться. — Мне нравится, что ты храбрая, бесстрашная и сильная, amore mio. Но я не люблю, когда ты безрассудна. Сейчас тебе нужно думать не только о себе. Ты держишь мое сердце в своих руках, и ты держишь их сердца тоже. Как ты думаешь, что станет с нами, если мы потеряем тебя?