Он закинул меч на плечо и решительным шагом двинулся к своим людям. Пограничные стражники завертели подъёмный механизм древнего полосатого шлагбаума.
– Отправлюсь и я к своей пастве, – молвил Асперо. – Добро пожаловать в наш священный поход! И да, ребятки… Если что соберётесь докладывать любезному капитану Гансу, вы и мне весточку высылайте, ага?
Корчев проводил его растерянным взглядом. Порсон харкнул на камни обочины.
– И во что же мы снова ввязались? – пробормотал Костик. Он подумал, что нет в мире существа бесправнее, чем проштрафившийся сержант милиции.
Кэррот пожал плечами и улыбнулся. Его манила дорога.
Впрочем, через час дорога утратила изрядную долю очарования. Экспедиция преодолевала тягучий подъём, поднимая за собой пыль, замыкавшие колонну милиционеры изведали этой пыли сполна. Они повязали на лица платки, входившие в обмундирование местной милиции: пыльные бури были такой же частью Хендры, как горные виды, торговля и коррупция. Расшитая ткань позволяла дышать, но глаза не защищала, и они очень скоро зачесались до рези. Но если чесать – будет только хуже! Плача на ходу, скрипя песком на зубах, штрафники покидали окрестности Хендры.
Впереди показалась развилка дороги. Путь налево тянулся вдоль кряжа к шахтам, каменоломням и горным посёлкам. Караван шёл направо, в устье грозно темнеющего в скалистой стене ущелья, которое официально именовалось Вратами Оркании. Местные называли его Оркопастью и даже Свищом, и отсюда уже можно было понять почему.
Из ущелья дул сильный ветер. Пыли здесь стало меньше, под ногами загромыхал гравий. На развилке Констанс обернулся. Небо Хендры заволокли серебристые облака. Кучерявая зелень долины расстилалась внизу домотканым ковром. По ковру извивалась река – он забыл, как она называется – устремляясь к портовому городу Харшу, грязному и просоленному. Его не было видно отсюда. Основные маршруты из Хендры шли на восток, к побережью, или на северо-запад, в центр Сизии. Их же путь вёл на юг, в земли дикой Оркании, каменистые пустоши среди сточенных временем горных вершин.
Пирейские горы – могучий хребет, протянувшийся от мёрзлого севера до тёплого Тухлого моря. Они стали естественной границей Сизии на востоке. Северную часть хребта, где жили гномы, исторически называли Алыми горами. Южную, разбросавшую каменистые отроги по степным просторам, откуда пришли орки – Внутренней Орканией. Хендру построили в речной долине примерно посередине. Горы старые, выщербленные и истёртые; давным-давно их крошили и ползущие с севера мрачные льды, и настырный зной солнца, и непредсказуемые ветра… Но Пирейские горы стояли – и сейчас по их древним камням шла их экспедиция.
Кёрт Олясин застыл на обочине, ожидая друга. Торопиться причин не было: если здоровила Лас Порсон упрямо вышагивал, грозно сопя из-под пыльной повязки, то рыхлому снабженцу Турфану подъём в гору давался с трудом. Он всё кашлял, ругался, прихрамывал, и догнать его было несложно.
– Говорят, сапоги с его склада уходили десятками сами собой, едва не приплясывая, – посмеивался Кэррот из-под платка. – А тут он всего одну пару на себе еле тащит! Сразу видно – труженик тыла.
– Наш отряд ты уже изучил? – поинтересовался Изваров. Утёр рукавом грязный пот со лба и оглядел острые скалы над Вратами Оркании. Они двинулись дальше.
– Ещё спрашиваешь, на первом же повороте. Пятнадцать наёмников, с капитаном считая. Двадцать один паломник, два старших церковника. Семеро гномов. И мы вчетвером… Без одного полусотня.
– Угу, серьёзная экспедиция! Корчеву кто-то наплёл, монастырь они строить идут. Гномы, верно, по инженерному делу, вон у них инструменты с собой. Наёмники охраняют, священники суть заказчики этого похода… но зачем нужны мы?
Кэррот одёрнул сползающую с плеча скатку.
– Очевидно, «мундирами светим», обеспечиваем законность их предприятия. Одно дело, сброд всякий в пустоши прётся, другое – сброд в компании с местной милицией…
– Да, это всё сразу меняет, – деланно согласился Изваров. – Майор Хенрик здесь выгоду точно имеет. Незаконную, если отправил в поход штрафников, неофициально и без каких-то инструкций. Ситуацию можно понимать двояко…
– Её можно понимать не то, что двояко, а вообще как угодно, Констанс! Не перетруждай себя лишними думками, всё узнаем в процессе. Поболтаем, послушаем…
– Ладно. Я-то рад из Хендры выбраться, мне хотелось пройтись по горам. А ты? По тебе дамы не будут скучать? Мне казалось, у тебя завязались какие-то отношения…
– Ну, ты знаешь, это же отношения… Они как шнурки. То завяжутся, то развяжутся… Да и я всё равно в каземате сидел. Пойдём! Любопытно, что будет за этим ущельем.
– Там? Спуск в долину, отрезанную от моря горным хребтом. Смотрел карту, и…
– Что мне карта! Я глазами хочу.
«Да, мне тоже интересно, что будет дальше, – подумалось Костику. – Куда идти, когда кончится служба? В чём искать призвание?» Вслух же он ничего не сказал.
Они миновали подъём и увидели, что отряд остановился. Солнце выглянуло из облаков, горы сразу отбросили резкую тень – до неё оставалось шагов двести. Невдалеке с гор бежала река: когда стихли шаги, её вдруг стало слышно. За обочиной в сухой траве стрекотали кузнечики.
– Привал, – повернувшись, выдохнул бледный и мокрый от пота Турфан Корчев.
Они умылись ледяной водой и наполнили фляги. Кёрт Олясин расселся на покатом горбу нагретого солнцем шершавого валуна и надменно обозревал округу. Паломники, оживлённо переговариваясь, набирали воду в меха и баклашки. Простые люди в неброской дорожной одежде, с мешками и сумками; широкополые шляпы и тканые клобуки закрывали их головы. Каждый носил на шее подвеску с религиозным символом: Костик присмотрелся и понял, что это шестиугольник с круглой дыркой посередине. Решил позже спросить, что он обозначает.
В стороне от церковного люда на камнях кружком сели гномы. Коренастые, почти квадратные фигуры, грубые, будто вырубленные из красного гранита лица с крупными чертами, длинные бороды – всё согласно традициям. Гномы хранили молчание. Шестеро восседали практически неподвижно, и только один, судя по всему – младший из них, возился с походным скарбом, таскал остальным воду в железном ведре, наполнял бурдюки и раскладывал что-то по ранцам. Кёрт вздохнул, сочувствуя бородатому труженику. Совсем недавно, весной, они в Спаде тоже маялись на побегушках…
Предаться воспоминаниям не получилось. Выше по течению, где стремнина бурлила между сверкающими на солнце камнями, с диким криком и гоготом появились наёмники. В чём мать родила они бросились в неглубокую речку, толкаясь, фыркая и вопя. Брызгаясь водой, солдаты удачи орали друг другу похабщину; паломников сразу как ветром сдуло, и даже степенные гномы поглядывали с неодобрением.
– Хорошо, хоть нужду на ветру не справляют! – прокомментировал Кэррот.
– Не уверен… полдня всего с ними идём, – отозвался Констанс.
– И не говори. Животные, никакой дисциплины.
Они встали с нагретого камня и направились в хвост каравана. Привал близился к завершению, теперь предстояло собраться с силами и преодолеть Врата Оркании.
Ущелье запомнилось грандиозными видами и стылым ветром, пробирающим до костей. Обветренные серо-жёлтые скалы нависали над головой. Под сапогами хрустели мелкие камни, кое-где – снег со льдом. Это было им внове; хотя выросли они в Горке, лишь теперь друзьям довелось очутиться в настоящих горах. Костик с Кэрротом привыкали жить в скальном царстве. Солдатские топоры оказались достойной заменой походному посоху, главное – не натыкаться на штык. На подъёмах и спусках отряд смешивался; переводя дух, они разговаривали с паломниками. Через пару часов путники миновали ущелье и вышли в поросшую жёсткой травою долину, что сбегала косыми террасами вниз, в необжитые земли Оркании. На одной из ступеней природной лестницы, отыскав среди каменных складок ручей, отряд и встал лагерем.
Церковь обеспечила их кровом и снедью: милиционерам выдали пару двухместных тентов и по порции сухарей с солониной и водорослями. Прожевав телесную пищу, Олясин с Изваровым растянули тент на подпорках, раскинули скатки плащей и легли отдыхать да советоваться. Верующие утверждали, что идут они в дикие земли с возвышенной целью. «Приход основать надо», – коротко объяснил один из носителей металлического шестиугольника. Брести по горам и долам предстояло не меньше недели; возглавлял всех священник Бартоло, который вдруг загорелся идеей нести свет религии в земли немирных орков и уже нашёл место, подходящее для постройки культового сооружения. Весь поход займёт около месяца, потом часть людей останется на постройке, а другие вернутся в Хендру за припасами и свежей рабочей силой. Зачем в экспедиции городские милиционеры? «Дык порядок чтоб был», – развёл руками паломник.
