Полковник Проктор и мистер Фогг с револьверами в руках тотчас же выскочили из вагона на площадку и бросились вперёд, откуда слышалось больше всего выстрелов и криков.

Они поняли, что поезд атакован отрядом индейцев племени сиу.

Это был отнюдь не первый случай, когда воинственные индейцы нападали на поезда. По своему обыкновению, они, не ожидая остановки состава, вскакивали на подножки и врывались в вагоны, подобно тому, как цирковые наездники вскакивают на несущуюся галопом лошадь; число нападающих обычно не превышало сотни.

У индейцев были ружья. Путешественники, также почти все вооружённые, отвечали на ружейные выстрелы револьверной стрельбой. Прежде всего индейцы устремились к паровозу. Машинист и кочегар были оглушены ударами кастетов. Вождь племени сиу хотел было остановить поезд, но, не зная управления, повернул ручку регулятора в обратную сторону и подбавил пару, так что паровоз понёсся вперёд с ужасающей скоростью.

Тем временем индейцы наводнили вагоны; словно разъярённые обезьяны, они прыгали по крышам, врывались в двери и окна и вступали в рукопашную битву с пассажирами. Взломав багажный вагон, они разграбили его, выбросив на полотно всё содержимое. Крики и стрельба не прекращались.

Путешественники мужественно оборонялись. Некоторые вагоны, будучи забаррикадированы, выдерживали осаду, словно настоящие подвижные форты, несущиеся со скоростью ста миль в час.

С самого начала нападения миссис Ауда вела себя очень храбро. С револьвером в руке она отважно защищалась и стреляла сквозь разбитые стёкла, как только в окне показывалась голова индейца. Десятка два убитых наповал индейцев уже свалились на полотно, и колёса поезда давили нападавших, срывавшихся с площадок на рельсы, как червяков.

Несколько пассажиров, серьёзно раненных пулями или оглушённых кастетами, лежало на скамейках вагонов.

С нападением надо было покончить. Борьба, длившаяся уже десять минут, неизбежно привела бы к победе индейцев, в случае если бы не удалось остановить поезд. Действительно, до станции форт Керней оставалось не больше двух миль. Там находился американский военный пост, но если бы форт был пройден, то вплоть до следующей станции индейцы оставались бы хозяевами поезда.

Рядом с мистером Фоггом дрался кондуктор; сражённый пулей, он, падая, крикнул:

— Мы погибли, если через пять минут поезд не остановится!

— Он остановится! — сказал Филеас Фогг, бросаясь к двери.

— Останьтесь, сударь, за это возьмусь я! — вскричал Паспарту.

Филеас Фогг не успел удержать храброго малого, который, открыв дверцу, незаметно для индейцев скользнул под вагон. Борьба продолжалась, над головой Паспарту свистели пули, но он с ловкостью и гибкостью бывшего гимнаста, цепляясь за цепи, буфера и рычаги тормозов, искусно пробирался под вагонами и, наконец, достиг головы поезда. Никто его не заметил, да и не мог заметить.

Повиснув на одной руке между багажным вагоном и тендером, он другой рукой сбросил предохранительные цепи; вследствие непрерывной тяги ему никак не удавалось снять соединительный крюк, пока, наконец, толчок паровоза не помог ему это сделать, после чего отцепленный поезд начал мало-помалу замедлять ход, тогда как локомотив с новой силой помчался вперёд.

В силу инерции состав ещё несколько минут продолжал двигаться, но пассажиры пустили в ход вагонные тормоза, и поезд, наконец, остановился меньше чем в ста шагах от станции Керней.

Солдаты форта, услышав стрельбу, поспешно выскочили навстречу поезду. Индейцы не стали ожидать их и разбежались прежде, чем поезд успел окончательно остановиться.

Когда путешественники произвели на перроне станции перекличку, оказалось, что не хватает нескольких человек и среди них отважного француза, которому все были обязаны своим спасением.

Паспарту и ещё двое пассажиров исчезли. Может быть, они были убиты в бою? Может быть, были пленены индейцами? Никто этого пока не знал.

Много пассажиров было ранено, но никто — смертельно. Одно из наиболее серьёзных ранений получил полковник Проктор, который всё время отважно сражался, пока не упал, получив пулю в пах. Вместе с другими ранеными он был перенесён на станцию, где всем пострадавшим оказали немедленную помощь.

Миссис Ауда осталась невредимой. Филеас Фогг, хотя и не берёг себя, не получил не единой царапины. Фикс отделался лёгкой раной в руку. Но Паспарту исчез, и крупные слёзы текли из глаз молодой женщины.

Все пассажиры вышли из поезда. Колёса вагонов были испачканы кровью. На спицах и ободьях висели бесформенные клочья мяса. На снежной равнине, насколько хватал взор, виднелись кровавые следы. Последние индейцы убегали на юг, в сторону Репабликан-ривер.

Скрестив руки на груди, мистер Фогг стоял недвижимо. Ему предстояло принять важное решение. Миссис Ауда стояла рядом и молча смотрела на него… Он понял её взгляд. Что, если его слуга попал в плен? Не должен ли он, Фогг, рискнуть всем, чтобы вырвать его из рук индейцев?

— Я найду его живым или мёртвым, — просто сказал он миссис Ауде.

— О мистер… мистер Фогг! — вскричала молодая женщина, схватив руки своего спутника и обливая их слезами.

— Живым, — добавил мистер Фогг, — если только мы не будем терять ни одной минуты!

Принимая такое решение, Филеас Фогг жертвовал всем. Он шёл на полное разорение. Стоило ему задержаться на один день, и он мог опоздать на пакетбот, отходивший из Нью-Йорка. А это неизбежно влекло за собою проигрыш пари. Но, сознавая, что таков его долг, он не колебался.

В эту минуту к нему подошёл капитан, командир форта Керней. Его солдаты — около сотни человек — готовы были к обороне на случай, если бы индейцы вздумали атаковать вокзал.

— Сударь, — обратился к нему мистер Фогг, — трое пассажиров исчезли.

— Убиты? — спросил капитан.

— Убиты или попали в плен, — ответил Филеас Фогг. — Необходимо это выяснить. Намерены ли вы преследовать индейцев?

— Это очень серьёзный вопрос, сударь, — ответил капитан. — Ведь индейцы могут уйти даже за реку Арканзас. Я не имею права покинуть порученный мне форт.

— Сударь, дело идёт о жизни трех человек! — продолжал Филеас Фогг.

— Это так… Но могу ли я рисковать пятьюдесятью, чтобы спасти троих?

— Я не знаю, можете ли вы, но вы должны, сударь.

— Сударь, — ответил капитан, — никто здесь не имеет права указывать мне, каков мой долг.

— Хорошо, — холодно сказал Филеас Фогг. — Я пойду один!

— Вы, сударь! — воскликнул подошедший Фикс. — Вы хотите один преследовать индейцев!

— Я не могу допустить, чтобы погиб человек, которому все мы обязаны жизнью. Я пойду!

— Нет, вы пойдёте не один! — вскричал невольно взволнованный капитан. — Нет! Вы смелый человек! Найдётся ли среди вас тридцать добровольцев? — крикнул он, обращаясь к солдатам.

Вся рота целиком шагнула вперёд. Капитану осталось лишь выбирать. Тридцать солдат были выделены, и старый сержант назначен командиром.

— Спасибо, капитан, — сказал мистер Фогг.

— Вы мне позволите идти с вами? — спросил Фикс у нашего джентльмена.

— Как вам будет угодно, сударь, — ответил ему Филеас Фогг. — Но если хотите оказать мне услугу, то лучше останьтесь с миссис Аудой. Если со мной случится несчастье…

Внезапная бледность покрыла лицо полицейского инспектора. Отпустить человека, за которым он следовал с таким упорством и настойчивостью! Отпустить его одного в эту пустыню! Фикс внимательно посмотрел на мистера Фогга и, несмотря на все свои подозрения, несмотря на борьбу, происходившую у него в душе, опустил глаза перед спокойным и открытым взором джентльмена.

— Я остаюсь, — сказал он.

Несколько мгновений спустя мистер Фогг пожал руку молодой женщине, передал ей свой драгоценный саквояж и отправился вместе с сержантом и его маленьким войском.

Однако, прежде чем двинуться в путь, он сказал солдатам: