Около половины первого ночи они остановились у стен здания, не встретив по пути ни одного человека. Охраны с этой стороны не было никакой, но зато там не было ни окон, ни дверей!

Ночь была тёмная. Луна, уже находившаяся на ущербе, стояла низко над горизонтом, затянутым тучами. Высокие деревья ещё больше усиливали темноту.

Но было недостаточно дойти до пагоды, предстояло ещё проделать отверстие в стене. Для этой операции у Филеаса Фогга и его спутников не было ничего, кроме карманных ножей. К счастью, стены храма были выложены из смеси кирпича и дерева, и их, вероятно, нетрудно было разобрать. Если вынуть первый кирпич, за ним легко последуют и остальные.

Стараясь производить как можно меньше шума, все приступили к работе. Парс и Паспарту разбирали кирпичи, чтобы образовалось отверстие шириной в два фута.

Работа подвигалась успешно, как вдруг внутри храма послышался крик, и почти тотчас снаружи раздались ответные крики.

Паспарту и проводник прервали работу. Неужели они замечены? Что это? Не сигнал ли тревоги? Простая осторожность требовала, чтобы они удалились, и они отошли, а вслед за ними — Филеас Фогг и сэр Фрэнсис Кромарти. Они вновь укрылись за деревьями в ожидании, пока уляжется тревога, чтобы затем опять приступить к делу.

Но, на беду, у задней стены пагоды появилась стража и расположилась там, не позволяя приблизиться к пролому.

Трудно описать разочарование этих четырех людей, вынужденных прервать свою работу. Теперь, когда они были лишены возможности проникнуть к пленнице, как сумеют они её спасти? Сэр Фрэнсис Кромарти в ярости сжимал кулаки. Паспарту был вне себя, и проводник с трудом сдерживал его. Невозмутимый Фогг молча ждал, не проявляя своих чувств.

— Что ж, нам остаётся только уйти? — тихо спросил бригадный генерал.

— Да, больше ничего не остаётся, — подтвердил проводник.

— Подождите, — сказал мистер Фогг. — Меня вполне устраивает прибыть в Аллахабад к полудню.

— Но на что вы надеетесь? — спросил сэр Фрэнсис Кромарти. — Через несколько часов наступит день и…

— Удача, которая от нас ускользает, может прийти в последний миг.

Бригадному генералу захотелось проникнуть в мысли Филеаса Фогга.

На что рассчитывает этот хладнокровный англичанин? Уж не собирается ли он в момент казни броситься к молодой женщине и на глазах у всех вырвать её из рук палачей?

Но ведь это безумие, и нельзя допустить, чтобы человек дошёл до подобного безрассудства. Так или иначе, но сэр Фрэнсис Кромарти решил дождаться развязки этого страшного события. Тем временем проводник не решался оставаться дольше со своими спутниками на том месте, где они были укрыты, и отвёл их на край прогалины. Здесь, спрятавшись за деревьями, они могли не выпускать из виду группы спящих людей.

Паспарту, сидя на нижних ветвях дерева, обдумывал одну мысль, которая, словно молния, пронзила его сознание и всё глубже и глубже внедрялась в его мозг.

Сначала он говорил себе: «Какое безумие!» — но потом стал повторять: «А почему бы и нет? Это, может быть, единственный шанс с такими дикарями!…»

Так или иначе, Паспарту больше не раздумывал, он поспешно, с гибкостью змеи, спустился по ветвям, концы которых доходили до земли.

Часы шли, и вскоре небо несколько посветлело, возвещая о приближении дня. Но всё же было ещё довольно темно.

Время жертвоприношения наступило. Спящие индусы словно воскресли. Толпа зашевелилась. Послышались звуки там-тама. Пение и крики снова усилились. Пришёл час, когда несчастная должна была умереть. В это мгновение двери пагоды распахнулись. Сноп света вырвался изнутри. Мистер Фогг и сэр Фрэнсис Кромарти увидели ярко освещённую жертву, которую двое жрецов влекли наружу. Им показалось, что несчастная стряхнула с себя дурман и, следуя властному чувству самосохранения, пыталась вырваться из рук своих палачей. Сердце сэра Фрэнсиса Кромарти забилось, он судорожно схватил Филеаса Фогга за руку и почувствовал, что эта рука сжимает раскрытый нож.

В это время толпа пришла в движение. Молодая женщина снова впала в оцепенение, вызванное парами конопли. Она прошла сквозь ряды факиров, которые провожали её ритуальными возгласами.

Филеас Фогг и его товарищи, смешавшись с толпой, последовали за процессией.

Минуты через две они дошли до берега реки и остановились меньше чем в пятидесяти шагах от костра, на котором лежало тело раджи. В полутьме они видели, как бесчувственное тело женщины положили рядом с трупом её мужа.

Затем к пропитанным маслом дровам поднесли зажжённый факел, и они тотчас же вспыхнули.

В этот миг сэр Фрэнсис Кромарти и проводник еле удержали Филеаса Фогга, который в порыве благородного безрассудства готов был броситься в костёр…

Филеасу Фоггу удалось уже оттолкнуть своих спутников, как вдруг произошло нечто неожиданное. Раздался всеобщий крик ужаса. Толпа в страхе распростёрлась на земле.

Старый раджа ожил! Словно привидение, он поднялся со своего ложа, взял молодую жену на руки и сошёл с костра, окутанный клубами дыма, придававшими ему призрачный вид.

Факиры, стража и жрецы, охваченные внезапным ужасом, приникли к земле, не смея поднять глаза и лицезреть подобное чудо!

Бездыханная жертва невесомо покоилась на мощных руках. Мистер Фогг и сэр Фрэнсис Кромарти застыли на месте. Проводник в страхе склонил голову, Паспарту, без сомнения, тоже был потрясён!…

Воскресший раджа остановился возле мистера Фогга и генерала и отрывисто сказал:

— Бежим!…

То был не кто иной, как Паспарту, который пробрался к костру под прикрытием густого дыма. Паспарту, который, воспользовавшись темнотой, вырвал молодую женщину из рук смерти. Паспарту, который среди всеобщего смятения блестяще сыграл свою роль!

Через мгновенье все четверо скрылись в лесу и вскоре крупной рысью неслись на своём слоне. Но крики, проклятья и свист пули, пробившей шляпу мистера Фогга, показали, что хитрость их открыта. На пылавшем костре выделялось тело старого раджи. Жрецы, очнувшись от оцепенения, поняли, что их жертву похитили.

Они тотчас бросились в лес. Стража следовала за ними. Вдогонку похитителям раздался залп, но они быстро неслись вперёд и вскоре стали недосягаемы для пуль и стрел преследователей.

Смелое похищение удалось. Паспарту долго посмеивался, вспоминая о своей удаче. Сэр Фрэнсис Кромарти крепко пожал руку отважному малому. А мистер Фогг сказал ему «хорошо», что в устах этого джентльмена было высшей похвалой. На это Паспарту ответил, что вся честь предприятия принадлежит его господину. Ему же просто пришла в голову одна смешная мысль; его забавляло, что на несколько мгновений он, Паспарту, прежний гимнаст и бывший сержант пожарной команды, превратится в старого набальзамированного раджу, мужа прелестной женщины!

А молодая индуска всё ещё не приходила в себя. Завёрнутая в дорожное одеяло, она покоилась в одной из корзин.

Слон, направляемый уверенной рукой парса, быстро бежал по ещё тёмному лесу. Спустя час они были уже на широкой равнине. В семь часов сделали привал. Молодая женщина всё ещё пребывала в полном беспамятстве. Проводник влил ей в рот несколько глотков разбавленного бренди, но действие одурманивающих паров ещё продолжалось.

Сэр Фрэнсис Кромарти, знавший, как долго длится состояние сна от действия паров конопли, нисколько не беспокоился.

Но если выздоровление молодой женщины и не вызывало у генерала сомнений, то её будущее представлялось ему менее ясным. Он прямо заявил Филеасу Фоггу, что если миссис Ауда останется в Индии, то неминуемо попадёт в руки своих палачей. Эти фанатики рассеяны по всему полуострову и, невзирая на все старания английской полиции, сумеют разыскать свою жертву, будь то в Мадрасе, в Бомбее или в Калькутте. В подтверждение сказанного сэр Фрэнсис Кромарти сослался на недавно имевший место случай. По его мнению, молодая женщина будет в безопасности только за пределами Индии.