Вот собственно и вся информация, что я знаю из более чем ста государств, размещенных на материках планеты. Такое можно сказать и об остальных дисциплинах. Я с огромным трудом изучал начальный уровень, потом более плотно изучал то, что касается непосредственно меня, а в остальном жертвовал в угоду магии все свое свободное время, исключая разве что фехтование на мечах.

Я и сам прекрасно понимал, что эта дисциплина мне жизненно необходима, впрочем как и магия, все что поможет мне сохранить жизнь в этом жестоком мире средневековья. Низамий своим опытным взглядом видел все мои мучения и старания. Поэтому больше налегал на медитацию, тот видел что если начинаю «мозгами» вспоминать свои умения с мечами, то у меня мечи летали куда угодно, вплоть до того, что сам себе чуть не отрезал конечности.

А, если я «забывался» и действовал чисто на инстинктах, то в поединке со своим наставником ничуть ему не уступал в мастерстве. Через четыре месяца непрерывных, каждодневных тренировок у меня начало получатся хоть что-то.

— Гвардейца победишь — ворчал мой учитель — апростому мастеру-мечнику проиграешь. Тебе еще многому надо учиться.

Конечно надо, разве я против, но мне всегда казалось, что то что я изучил недостаточно и меня мгновенно раскусят, если копнуть поглубже и если разговор выйдет за рамки моих знаний. Одно утешает, что у меня есть мысленная связь с Лаолисом и всегда смогу прибегнуть у его помощи, помня о разговоре моей мамы, что доверять могу только жрецу.

Если можно было, то я еще бы не выходил из своей спальни, как минимум полгода, но к сожалению это сделать было невозможно. Оказывается у принца и единственного наследника трона была куча «обязанностей». Нет, конечно я мог бы послать всех к такой-то матери и ничего не делать, но как подсказал Лаолис, я привлеку лишние внимание герцогов, а это чревато последствиями. Пока я никому не нужен, мне нужно больше учиться и развивать свой источник. Кстати о том, что я стал магом, хоть и слабосилком, не знает даже Низамий, кроме самого жреца. Лаолис об этом приказал молчать, а я разве против?

Сейчас мой магический резерв на уровне самого слабосильного мага четвертой ступени, а это даже для артефактора очень мало, которым я хочу стать в первую очередь. Ничего страшного потерпим, тем более там что-то такое необременительное. Поэтому когда нас известили из канцелярии герцога о том, что меня хочет посетить целитель самого Лошаля, то мне быстренько стало лучше и пришлось срочно «поправляться» и выходить в люди.

Низамий тут же получил мое «расписание» на день, а я сцепив зубы начал потихоньку «отыгрывать» свою роль. Поднявшись утром пораньше, я провел короткую разминку, поспаринговавшись с наставником. Низамий меня разделал, как бог черепаху. Да, я ему еще не соперник. Затем последовал в душ, основанный естественно, на магии. Этому изобретателю я бы подарил баронство, если бы конечно мог, наслаждаясь под горячими струями душа.

Еще Низамий мне показал контрастный душ, сочетания холодной и горячей воды. Ну, он здесь ничего нового не открыл. Такой душ мне был знаком из земного бытия и я знал, как тот хорошо взбадривает весь организм. Вот и сегодня, окатив себя последними струями холодной воды, насухо вытерся махровым полотенцем и вышел готовым к тяжелому рабочему дню.

— Ваше Высочество — официально обратился ко мне Низамий — после вашей болезни, герцог выделил вам слуг, которые помогут вам одеться — я их вызвал сюда.

— Да, конечно — согласился я с ним. Я уже и забыл, а может и не помнил, что высшая аристократия сама никогда не одевается. Это в высших кругах считается моветоном и самый нищий дворянин не будет одеваться сам. Когда я увидел, что мне принесли слуги и понял, что эту дрянь я должен нацепить на себя, то у меня образовалась, чуть ли не истерика и отказался одевать на себя такое барахло, я им что голубой?

Тогда вдвоем, Низамий и Лаолис начали увещевать меня и старались уговорить нацепить на себя эти тряпки. Тяжко, вздохнув, я позволил слугам начать меня одевать на выход. Умом понимал, а глазами выражал полное отвращение. Зачем-то побелили мне волосы, мелом. На лицо нанесли румяна и накрасили губы, как девушке.

Затем на меня надели отвратительного, желтого цвета чулки с подвязками из бантов. К слову вспомнилось земное кино «двенадцатая ночь», там тоже один идиот одевал желтые чулки на подвязках, которые герцогиня или кто там очень не любила. Рубашка была под цвет чулок, тоже ядовито-желтого цвета, только с кружевными манжетами и таким же кружевным воротником.

Вздувшиеся пузырями, бледно-зеленые штаны, напоминали шаровары украинских казаков. Единственное во всем этом безобразии, был хорошо сшитыйкамзол с золотыми пуговицами, но цвет, цвет. Я и дома ненавидел такой розовато-лиловый оттенок. Тьфу на всех! Но, зато грудь украсило бесчисленное количество орденов и медалей. Сомневаюсь, что хоть одно из них заслужил.

Ноги украсили остроносые, загнутые кверху туфли, напоминающие мне земной же мультфильм про великого Мука. Побеленные волосы, украшивал желтый кокетливый беретик с длинным синим пером. Пальцы унизали массивные золотые перстни, которые слуга принес в отдельной шкатулке. Нафига мне столько? Мое медное колечко смотрелось бедным родственником, среди такого великолепия, но снимать его я категорически отказался.

В результате всех этих действий слуг на меня из зеркала смотрело этакое Чуче…… ой извините удивленное круглое лицо, с большими серыми глазами, подкрашенными и подкрученными черными ресницами, прямым носом, приятными чертами лица и короткими, постоянно осыпающими мелом волосами. Из-за утянутого донельзя камзола, моя фигура приняла весьма тщедушный вид, а ноги в желтых чулках, больше всего были похоже на цыплячьи.

С настоящим мной, человек из зеркала имел очень мало.

— И давно у нас такая мода? — спросил я своих наставников.

— Нет, относительно недавно — ответил Низамий — герцогиня Лошаль привезла эту моду из империи Форнланд. Она недавно вернулась из столицы империи, откуда и привезла новые веяния.

— Понятно — опять сквозь зубы, произнес я — а наш стиль ей чем не угодил?

— Дикари мы и варвары — с апломбом произнес Лаолис, передразнивая одному известную ему особу — Форнланд настоящий центр цивилизации, и балы у них восхитительны, и юноши галантны и дамы прекрасны.

А тем временем я продолжал созерцать себя в зеркале и преисполняться отвращением и самое поганое во всем этом было то, что я не мог потребовать заменить эту петушиную одежду на адекватное одеяние. Хотя нет мог, но тогда бы я к своей персоне привлек ненужное внимание, а это сейчас очень нежелательно, я еще мало что понимаю в магии и не выучил боевых плетений, которые мне пообещал жрец. Я у него их еле выбил.

Ладно, пока я находился не в той ситуации, чтобы что-то себе требовать или желать что-то для себя. Не будем привлекать ничьего внимания. Во всяком случае одежда это мелочь, лучше перетерплю.

— Пора Ваше Высочество — произнес Низамий — подданные вас ждут.

Вешать надо таких подданых — не удержался я съязвить, имея ввиду Совет лордов, благо все слуги покинули мою опочивальню.

— Вешать нельзя, Ваше Высочество — снова поправил меня наставник — высокородным только рубят головы, вешают простолюдинов.

— А мы никому не скажем — подмигнул я телохранителю и направился из спальни в тронный зал.

В последнее время, во мне появилось кое-что странное, я никак не мог согласиться с чужим мнением, даже если оно и было обосновано более логическими выводами, чем мое. Может это болезнь? С этим вопросом я обратился к Лаолису, своему целителю. Жрец опустил меня с небес на землю и тот мне объяснил, что я был упрям с самого детства. Возможно это была просто детская реакция на несправедливое отношение к принцу, т. е. ко мне?

Лаолис меня этим успокоил, загасив на время мою внутреннюю паранойю. Надеюсь теперь я взрослый, смогу накинуть узду на нелогичные действия подростка и более адекватно отвечать на нападки. А что они будут я почему-то не сомневался, мне надо воочию увидеть реальную обстановку вокруг принца.