Неширокий пролив, стиснутый с обеих сторон заросшими густой растительностью островками, судя по всему, не пользовался популярностью у моряков. Даже опытные капитаны вряд ли рискнули бы провести здесь свои корабли, разве что легкий барк или плоскодонное грузовое судно имели шансы не сесть на мель или не наткнуться на подводный риф. Скалистых островов с голыми проплешинами гранитных выходов тоже хватало. Сам черт ногу сломит в этих проливах.

К Рачьему мы шли совсем иным путем, чем в прошлый раз, поэтому увидеть второй раз бухту со стоящим так кораблем под штандартом Лихого Плясуна не удалось. На вопрос, почему нужно огибать остров с другой стороны, значительно удлиняя путь, Свейни — помощник командора — пояснил необходимостью не светить лишний раз возросшую активность на Рачьем. Совет ликеделеров (проще говоря, пиратская верхушка) не любил, чтобы весь архипелаг знал о происходящем.

Пресловутый Совет собирался раз в полгода: осенью, когда заканчивалась активная фаза рейдерства, и весной с началом нового сезона разбоев и грабежей. Каждый раз место сбора менялось из-за опасения, что имперский или королевский флот может накрыть разом всю верхушку пиратского общества. На встрече подбивался дебет и кредит, подсчитывались убытки, потери личного состава и кораблей, кто сколько «отжал» у жадных негоциантов, какие задачи стоят перед Вольным братством.

Я с удивлением со слов Свейни узнал, что Совет формирует фонд на предстоящий год. Все как у приличных людей. Деньги всегда были важной и животрепещущей темой у пиратов. Неудивительно, что морские разбойники кичились таким неформальным образованием, гордо именующим себя Республикой. Действительно, громкое заявление. И не подумаешь, что под этим словом прячется кровожадность, беззаконие и обыкновенная жажда грабежа.

Мы причалили в тихом местечке, вытащили на берег шлюпку. Но дальше пошли только я и Свейни. Остальные остались на месте. Тропинка, едва различимая глазом на каменистой поверхности, вихляла между навалами красноватых глыб гранита. На нем ярко-зелеными проплешинами рос мох. Густорастущий кустарник норовил зацепиться за одежду. Пока продирались вперед, помощник капитана успел раскрыть еще некоторые подробности.

Оказывается, Совет еще не начался. Ждали Дикого Кота и парочку других знатных фрайманов[1], которые должны уже подходить к архипелагу, перегруженные добычей. Хорошие новости всегда летят впереди. Кому-то повезло. И Эскобето, пока была возможность, быстренько подтянул своих людей.

— Чего опасается командор? — напрямую спросил я у Свейни. — Почему он вызвал только меня, а не половину своего экипажа?

— На Совете не принято давить количеством людей, — недовольно поморщился помощник. — Плохой тон. А тебя предупреждали, что Брадур всегда находился рядом с Эскобето во время таких сходок. Кто грохнул парня, напомнить? Вот и доказывай теперь свою крутость.

— Я не нанимался телохранителем, — возмущению моему не было предела, но в этот момент мы вышли из леска, и я удивленно хмыкнул.

В сотне метров от нас возвышался форт, выстроенный по всем правилам фортификации. Четырехугольный периметр огражден частоколом заостренных бревен, по углам торчат вышки, только почему-то сейчас пустующие, наглухо закрытые массивные ворота, с внешней стороны вся растительность тщательно вырублена. Не хватает только рва с водой. Неподалеку от форта раскинулось поселение, жители которого в случае опасности могли скрыться за воротами местной крепости. Оттуда доносились звонкие удары молотков по наковальне, приглушенные крики, стуки топоров, лай собак, протяжное мычание буренки.

Мы подошли к воротам, и Свейни несколько раз стукнул рукоятью ножа по деревянному полотну. Заскрипев, одна из створок распахнулась. Все-таки за нами наблюдали, а помощника командора хорошо знали в лицо. Пропустили без проволочек.

Оказавшись внутри форта, я с любопытством продолжил изучать пиратскую крепость. Двухэтажное здание, построенное из ошкуренных толстых бревен, и в самом деле смахивало на солидное защитное сооружение. Небольшое количество узких окон-бойниц выходило на все стороны двора, и при вражеской атаке могли закрываться изнутри мощными деревянными ставнями. Второй этаж опоясывала галерея с многочисленными «карманами», где можно было укрываться от огнестрельного боя и с успехом отбиваться от неприятеля, буде тот захочет захватить форт.

Крышу венчала еще одна вышка, на которой скучал дозорный. Скорее всего, именно он и заметил нас на подходе к воротам. Он то и дело облокачивался на перила и со смертной тоской посматривал на все тридцать два румба по сторонам. Пират больше бдел за порядком в поселке, чем контролировал подходы к форту. Рядом с ним торчал ствол аркебузы. Венчал башенку форта штандарт Лихого Плясуна с Тирой в главной роли.

Я еще раз полюбовался штандартом. Действительно, неизвестный художник водит дружбу с дьяволом. Удивительно реалистично выглядит девица. Неужели прототип настолько хорош? Хотелось бы глянуть одним глазком.

Во дворе форта было безлюдно, не считая бродящих и квохчущих куриц, с упоением рывшихся в земле; пары работников возле хозяйственных построек; и стоящего возле крыльца Эскобето с матросами его экипажа. Н-да, не сравнить с кипучей деятельностью за стенами. Спят все, что ли?

Ригольди Эскобето и его телохранители были спокойны. Стоят себе и стоят, даже излишне вальяжно. Без лишних слов приветствий, как будто я с самого начала находился вместе с ним, командор объявил, глядя только на меня:

— Если завтра не появятся опоздавшие, то через сутки начинается Совет. Фрайманы решили не ждать тех, кто не соизволил озаботиться вовремя прибыть в форт. Ты, Игнат, будешь все время находиться рядом со мной и внушать остальным, что Эскобето полон доверия и почтения к Совету.

— Не понял, поясни, — я не стал морщить лоб, изображая умника. Потому что и в самом деле не врубился, что сказал командор.

— Поясняю, — вздохнул Эскобето, а его сопровождающие оскалились в ухмылках. — Когда рядом со мной находился рано умерший Брадур, я мог говорить что угодно и как угодно мне; делать все, что заблагорассудится, не переходя установленных хозяином острова границ. Брадур мог своими способностями предотвратить желание грохнуть меня. А я этим пользовался. Поверь, здесь иначе нельзя. Инсильвада — вкусное местечко, и многие хотят завладеть им в свое пользование.

— А как же Совет?

— Совет — всего лишь трепотня языком, — поморщился командор. — Но будь у фрайманов чуточку больше возможностей — уже подняли бы меня на ножи.

— Тогда я еще больше запутался, — ответил я, пожимая плечами. — Зачем с моей помощью показывать, что Эскобето готов идти на уступки?

— Соображаешь, Игнат! — командор хлопнул меня по плечу. — Вот поэтому ты и будешь той самой ловушкой. А я в этом время вычислю гадов, жаждущих моей кровушки. Теперь понял?

— Да.

Ничего я не понял в хитросплетениях интриг и комбинаций. Впрочем, плевать. Главное, следить за командором и пресекать любые попытки его обидеть.

— Все зависит от твоих умений. Как себя поставишь в этом курятнике — так и к нам будут относиться.

— Ты предлагаешь мне за одну ночь зачистить остров от врагов? Я на мясника похож? — моему возмущению не было предела. На такие условия я согласия не давал.

— Болван! Просто походи по деревне, загляни в таверну, попей пивка, с людьми познакомься, — вместо Эскобето ответил Свейни. — К тебе будут присматриваться, оценивать. Давай, топай в дом, хватит языком чесать.

Помощник грубовато подтолкнул меня в спину, чтобы я шевелился.

— Покажи ему, где он будет спать, — негромко сказал Эскобето и широко зашагал через двор к воротам. — И пусть начинает осваиваться. Да, Игнат! Не дай себя прирезать до завтрашнего дня!