И в ответ на страстное осуждение Клешней их незавидной участи на корме лодки жалобно заржали Нг Гк и ослик.

Но в это время шторм решил, что настало время заговорить и ему. Он издал оглушительный всепотрясающий гром, который родился в самом сердце чудовищного порыва ветра и сопровождался блеском молний. Одна из щупальцев шторма высунулась вперед, вырвала из берега канала пригнувшийся ивовый куст и провела им, как грязной шваброй, по палубе «Цветов лотоса», оставив на головах Волшебника, Клешни, королевы и Сергея Рао веточки, листики и комья земли. А тем временем со стороны кормы «Цветов лотоса» до них доносилось жалобное и испуганное ржание Нг Гк и ослика, которые беспокойно от страха перебирали ногами и метались на привязи.

– И что в этом шторме так испугало этих глупых животных? – удивилась королева, ухватившись за главную мачту.

– Они не понимают сути шторма, – пояснил Волшебник, ухватившийся за рангоут, – но они слышат звуки, сопровождающие эту суть.

– Я тоже не понимаю ни сути шторма, ни сопровождающих его событий, но мне все равно страшно, – признался Клешня, втискиваясь между люком и бочонком с водой.

– Шторм всегда изживает сам себя, – заметил Сергей Рао, бросая неповинующийся ему руль и привязывая к мачте королеву.

Теперь «Цветы лотоса» находилась в полной власти урагана, ее подбрасывало, кидало из стороны в сторону, ударяло то об один, то о другой берег канала. Она взмывала вверх, потом падала вниз и ударялась о дно с такой силой, что удар от киля проходил по всем бревнам корпуса. Ужасные порывы ветра гнали ее вперед с такой скоростью, какую она не развивала ни разу в жизни, со скоростью примерно равной скорости человека, рысью бегущего по берегу канала.

Спустя некоторое время ветер, похоже, начал немного успокаиваться, и «Цветы лотоса» повела себя спокойней.

– Мы еще выдержим этот шторм! – воскликнул Волшебник. – Укрепите сердца мужеством! Ясное небо и спокойная вода уже совсем рядом.

– Неисправимый оптимист, – усмехнулся Сергей Рао, – оглянись назад. Просто посмотри, что творится сзади.

Волшебник обернулся, и королева оглянулась, и Клешня посмотрел в сторону кормы, и то, что они там увидели, было слишком ужасно для человеческого сознания.

Теперь ураган превратился в сплошной водяной смерч невероятных размеров, крутящаяся смесь ветра и воды, темная от собственной ярости, с ревом неслась вдоль канала прямо на них, стреляя вперед ломаными длинными стрелами молний и сопровождая свое продвижение вперед ревущим и оглушительным громом.

– Все потеряно, – с отчаянием сказал Волшебник, – надо покидать судно. Все на берег!

– Слишком поздно, – снова возразил ему Сергей Рао, – на берег нам уже не спуститься.

– Мы что, должны оставаться здесь и подохнуть как крысы? – возмутилась королева.

– Да, – подтвердил Сергей Рао.

– Нет, – сказал Волшебник.

А тем временем водяной смерч разделился на части, продолжая двигаться все с той же возвышенной и обезличенной яростью, которая сопровождает обычно такие неистовства матери Природы. Он продолжал катиться дальше, его нога дервиша шаркала по воде, тело висело над каналом, а черная воющая голова скрывалась в содрогающемся от грома небе.

Пораженные и перепуганные путешественники сбились в кучу и плотнее прижались друг к другу, а водяной смерч навис над ними, ища малейшую слабину в самом корпусе «Цветов лотоса». Наступила темнота, обрушились порывы ветра и потоки воды, послышались вопли и стоны, а затем наступил благословенный момент, когда смерч завис прямо над их головами, и все потеряли сознание.

Вдруг раздался оглушительный удар. Всякое движение прекратилось, и все вокруг стало таким же спокойным, как в гробу. Один за другим – Волшебник, королева, Клешня и Сергей Рао подняли головы, открыли глаза и осмотрелись. Смерч прошел; воздух был спокоен. Но, уходя, смерч высосал из канала всю воду; «Цветы лотоса» лежала в иле на дне канала.

С деревьев была сорвана вся листва; с лодки сорван парус. «Цветы лотоса» лежала в мелкой грязной луже, в которой почти не было воды. На обоих берегах стояли деревья, на которых не было листьев. Голая мачта лодки походила на голые ветки деревьев. А вдали быстро удалялся ревущий шторм; облака разошлись, и меж ними проглянуло солнце. На голой ветке дерева пришла в себя маленькая птичка и принялась насвистывать свою песенку.

– Ну что же, – сказала королева, к которой, наконец-то, вернулся дар речи, – посмотрите-ка теперь на нас со стороны, а? Мы сидим в расшатанном деревянном ящике посередине грязной лужи. И что мы теперь будем делать, Волшебник?

– Мы и сейчас будем полагаться на то, на что мы и полагались все время, – невозмутимо ответил чародей, – на силу моей магии.

И королева сказала:

– Если выпадет более подходящее для магии время, то я просто не могу себе представить, что это будет.

А Клешня сказал:

– Вы абсолютно правы, учитель.

– Оставайтесь спокойно на палубе, а я пока сделаю кое-какие магические приготовления.

И сказав это, он открыл люк и нырнул вниз. Клешня взглянул на королеву, королева взглянула на Клешню, Сергей Рао посмотрел на них обоих, но никто из троих так ничего и не сказал. Из недр «Цветов лотоса» послышались какие-то стуки и удары, но продолжались они очень недолго. Вскоре после этого бревна корпуса «Цветов лотоса» начали слегка потрескивать, затем последовала какая-то дрожь, как будто судно пыталось собраться с силами. Королева выглянула за борт лодки, чтобы посмотреть на берег канала, и открыла от удивления рот. «Цветы лотоса» медленно поднималась, но даже быстрый взгляд королевы в обе стороны канала убедил ее, что воды там как не было так и нет. Ее удивление без всяких слов передалось Клешне и Сергею Рао, но и они тоже продолжали хранить молчание.

Появился Волшебник, выбираясь из люка, как толстая змея из норы. Он победно улыбнулся всем присутствующим.

– Не можем же мы провести остатки нашей жизни, сидя на одном месте.

– Но… но как? – удивилась королева, – каким образом?

– А вот таким, – ответил Волшебник. Он схватился за румпель «Цветов лотоса» и резко повернул его на правый борт. – Полный вперед! – скомандовал он.

И судно, у которого теперь появилась внутри какая-то собственная таинственная сила, двинулось вперед. Подчиняясь руке Волшебника, лежащей на руле, судно повернуло к левому берегу, странным образом задрало свой нос над берегом, а потом и совсем покинуло канал, очутившись полностью на сухой поверхности. Оно прошло небольшое расстояние в обратном направлении, затем снова опустило нос в сторону канала и неуклюже спустилось на илистое дно.

– Что здесь происходит? – удивленно и испуганно поинтересовалась королева.

– Загляни за борт, – предложил ей Волшебник, а сам погладил ручку руля, приговаривая, обращаясь уже к «Цветам лотоса». – Хорошая девочка! Хорошая девочка! Мы все время не сомневались, что ты это можешь сделать, разве не так?

Королева заглянула за борт и увидела множество ножек, похожих на ножки черепахи, торчащие из самого днища судна; вот на них-то и шла «Цветы лотоса», шла по собственной воле, шла, надо признаться, не так уж и быстро, но все же уверенно продвигаясь вперед.

– Эй ты, шарлатан, что это еще за трюк? – потребовала объяснений королева, встав перед Волшебником; на ее лице была смесь сомнений, страха, удивления и непонимания.

– Цыц! – прикрикнул Волшебник. – У нас еще уйма дел впереди.

И он подошел к мачте судна, с которой шторм сорвал все паруса, погладил ее высокий гладкий ствол и начал напевать что-то похожее на заклинание.

Мачта затряслась, как будто была стволом тонкого деревца. Маленькие пузырьки, напоминающие почки на подстриженном дереве, проступили на стволе мачты, и на глазах у недоверчиво наблюдающей за всем этим королевы эти почки начали набухать, увеличиваться. Наконец, почки слились вместе и образовали вдоль всей мачты большой длинный пузырь, и прежде чем королева снова успела выразить свое удивление, волдырь прорвался, из него появились новые паруса, вместе со всеми тросами и линями, и все это с колыханием повисло в воздухе. Новые паруса были из прекрасного шелка.