— У нас гости, дорогуша! Приготовь мяса господам гвардейцам и их слуге!

— Сию минутку, любимый! — проворковал из кухни женский голосок. — Вот-вот подрумянится!

— Рот закрой, — посоветовал другу Гар.

— Что-что? Ой! — Дирк смутился, покраснел и отвернулся. — Извини. Просто... Уж как-то непривычно было услышать такие словечки, как «дорогуша» и «любимый», после тех скандалов на улице.

Занятыми оказались только два столика. Выбирать было из чего, но почему Гар и Дирк выбрали самый дальний столик от двери? Верно, он стоял у окна, но почему они уселись не лицом к стене? Мало того: усевшись, они продолжали разговаривать как ни в чем не бывало — вроде бы и не задумывались над тем, что делают. Вот уж поистине странно!

Вскоре появился кабатчик с подносом, на котором стояли три кружки.

— Ваш эль, господа стражники! Прошу прощения, сварен давненько, но окружной магистрат не прислал мне пока свежего ячменя и хмеля. Урожай, оно конечно, в прошлом году был плоховатый, но писарь магистратов говорит, что, того и гляди, подошлют и ячменя и хмеля, прямо на днях. А насчет мяса — это женушка моя сию минуточку...

— Ваше мясо, господа стражники! Посторонись, муженек!

Кабатчик поспешно отошел в сторону, взял с подноса, который держала жена, тарелки, и расставил их на столе. Обернувшись, он чмокнул супругу в щеку, развернулся и поспешил к двери — в кабачок вошли еще двое посетителей. Дирк изумленно вытаращил глаза, а Гар сказал:

— Вы, похоже, счастливы в супружестве, почтенная?

— Это верно, господин, — слегка зардевшись, отвечала пухлая кабатчица, весьма недурная собой, невзирая на возраст — ей явно было за сорок. — Мы уж двадцать семь годков как женаты, и все это время он был мне хорошим мужем, спасибо судьбе, что так распорядилась.

— Наверное, вы просто хорошая пара. Вы, видно, его тоже любите.

— А как же мне его не любить, когда он такой нежный и пылкий? — смущенно потупилась кабатчица.

— Не много мне встречалось супружеских пар, чтобы были так счастливы, как вы, — заметил Дирк. — А если совсем честно — ни одной.

— Странно... — покачала головой кабатчица. — Мы ведь люди простые совсем. Правда, как послушаю, как другие маются, понимаю, как нам повезло.

— И как же это у вас вышло? — полюбопытствовал Гар. Жена кабатчика пожала плечами.

— Да просто старались мы во всем друг дружке угождать, добрый господин, только это было и нетрудно вовсе. Мне повезло: я полюбила мужчину, которого для меня выбрал шериф, да еще и в том повезло, что и он меня полюбил.

— А может, и шериф знал про это, и потому сделал такой правильный выбор? — предположил Дирк.

— Нет, такого быть не могло. Мы нашего шерифа не так-то уж и часто видим, только по праздникам. Он нас осматривает в семь лет, а потом — в четырнадцать, чтобы удостовериться, значит, что мы здоровы, что не голодаем, а писарь шерифов все в своих книгах помечает. А тот шериф, что нам повелел жениться, уж четвертый по счету был на нашей памяти.

Дирк поежился. «Чему он дивится? — подумал Майлз. — Неужели он не знает про эти обряды?» Таков был закон.

— Но все равно знает все-все про всякого, кто у него в округе живет, — продолжала кабатчица. — И нас он друг за друга правильно выдал, спасибо ему, а уж нам-то как повезло! А вот я вам еще хлебца принесла, господа стражники. Кушайте на здоровье.

— Спасибо, — поблагодарил женщину Гар и взял из ее рук каравай черного хлеба.

— О, я ведь так люблю смотреть, когда кому нравится моя стряпня! — призналась кабатчица. — Если что еще надо будет — позовите.

Она развернулась и ушла в кухню.

— Вот два очень удачливых человека, — задумчиво проговорил Гар, провожая женщину взглядом.

— И ты считаешь, что тут дело всего-навсего в удаче? — прищурился Дирк. — Но наверняка дело может быть и в прозорливости шерифа, и в дотошном ведении записей.

— Но почему же тогда столь многие несчастны в супружестве? — Гар устремил взгляд на стол и пожал плечами. — Сеть вероятности порой приносит со дна затонувшее сокровище. И если некоторые браки совершенно несчастны, на их долю приходится ровно столько же заключенных на небесах.

— Но большая часть браков представляет собой различной концентрации смеси плохого с хорошим? Да, пожалуй, что так, — согласился Дирк. — Надеюсь, мне повезет, и я заполучу ту смесь, в которой хорошего будет побольше. — Его лицо неожиданно помрачнело. — По-другому я жениться не собираюсь.

— А ведь это ты сказал, что мы можем только гадать на этот счет! — печально улыбнувшись, проговорил Гар. Дирк пожал плечами.

— Знаешь, когда двое по уши влюблены, начинается всегда волшебно, но только тогда, когда и он и она честны друг с другом до конца.

— И даже тогда это рискованная игра, — возразил Гар.

— Знаю, но по крайней мере козырей больше. Нет, ни на что иное, кроме как взаимная влюбленность по уши, я не согласен.

Майлз во все уши слушал их разговор и решил, что Дирк никогда в жизни не женится, но мысль о том, что кто-то способен рассуждать о том, что может сам выбрать себе супругу, пугала Майлза. Неужели он странствует с парочкой умалишенных?

— Итак, их счастливый брак — всего-навсего везение, — подытожил Гар.

— Ты не совсем прав. Тут не обошлось без обоюдных стараний, — поправил друга Дирк. — Ты же слышал ее рассказ: они оба изо всех сил старались угодить друг дружке.

— Они — добрые люди, — смущенно пробормотал Майлз, сам напугавшись того, что дерзнул вмешаться в беседу. Дирк кивнул:

— Да. Бывает, это помогает. И все же больше тут удачи — или милости провидения.

Гар нахмурился. Взгляд его неожиданно стал острым.

— Послушай, а ведь о провидении ни он, ни она и словом не обмолвились, верно? Ни о святых, ни о Боге...

Майлз гадал — что значат эти незнакомые ему слова.

— Нет... — задумчиво протянул Дирк. — Вот ты сказал об этом, и я вспомнил, что мы здесь пока не видели ничего, хотя бы отдаленно напоминающего церковь. — Он обернулся к Майлзу. — Не видели, верно?

Майлз, не мигая, уставился на него.

— А что такое «церковь»? — растерянно спросил он.

— Так я и думал, — кивнул Дирк и знаком подозвал кабатчика. У того на каждом пальце висело по кружке с элем, но он ухитрился заметить, что его зовут, и, как только разнес эль, вернулся к «стражникам».

— Чего изволите, господа стражники? — поинтересовался он, вытирая руки о фартук.

— Сердца наши нуждаются в утешении, хозяин, — сообщил Дирк. — Где и когда мы могли бы попасть на службу?

Кабатчик неподдельно удивился, но ответил:

— Вот тут вам повезло, господин! Завтра вечером магистрат читает лекцию по философии. Он напомнит всем, в чем их обязанности перед государством, и государства — перед народом. Эта лекция продлится полчаса, а потом для тех, кто захочет остаться, магистрат изложит более мудрые мысли.

— Какая жалость! — сокрушенно воскликнул Гар. — Так бы хотелось послушать, но нам придется тронуться в путь сегодня до темноты либо завтра утром, но не позже.

Майлзу очень хотелось надеяться, что городок они покинут гораздо раньше.

— Беда с этими мотаниями с места на место, — посетовал Дирк. — Не походишь на лекции так часто, как хотелось бы.

— Верно, — подтвердил Гар. — Месяц назад последний раз на лекции были, и все. — Он обернулся к Дирку. — По-моему, тогда речь шла о лживости религии, если не ошибаюсь? А мне так хотелось узнать об этом побольше.

Кабатчик, похоже, заинтересовался.

— А что такое «религия»? На наших службах нам такого слова никогда не говорили.

— Честно говоря, я и сам не очень понял, — признался Гар. — Магистрат как-то не слишком внятно объяснял.

— Нечего дивиться тому, что вам хотелось бы еще послушать! Когда слушаешь одно и то же несколько лет подряд, так хочется каких-нибудь новых идей! Просто-таки жаждешь узнать о чем-то еще... но я, конечно, понимаю: это не лишнее, чтобы нам постоянно напоминали о нуждах государства, о том, зачем народу нужен Защитник. А нужен он затем, чтобы оберегать людей от самых худших проявлений человеческой природы.