Он смежил веки и вспомнил, что сегодняшняя ночь по новастринскому календарю – ночь белой совы. Едва он вспомнил про это – под веками закрытых глаз взмахнула бесшумными крыльями большая белая птица… Женщина-птица… Как в том полусне, который случился в салоне мистической Академии… Что было там? Видение в полусне? Астральная явь? Или просто отражение смутного желания в зеркале слегка затуманенного сознания?.. А Чаша Времени? Это ведь не плод воображения, не призрак. Ледогоров тоже успел подержать колдовскую чашу в руках, пока она не сошла на нет истончением стенок с рядами загадочных углублений. Что имел в виду Агафон, когда сказал, что чаша на финише своего существования напомнила ему эколат? Только ли то, что ряды углублений на стенках чаши ассоциировались у него с рядами атриев золотого колосса?.. Может быть, Ледогоров почуял нечто особенное, но не смог этого объяснить? Или не захотел? Не захотел напрямую увязывать факт странного появления чаши с не менее странным освобождением из ледового плена легендарных богов?..

А была ли чаша в натуре? Что, если все это просто наша с Агафоном общая галлюцинация – чаша, напиток?..

«А был ли гроссмейстер Великого Ордена? – съязвил внутренний голос. – А была ли Луна? А был ли недоуменный запрос из Лунного экзархата?»

Кир-Кор с места рывком вскинул тело вверх ногами, сделал стойку на голове. Заглушив внутренний голос, плавно сложился и опять лег с раскинутыми руками. Под веками закрытых глаз снова бесшумные взмахи крыльев большой белой птицы… Теперь он не стал отвлекаться и проследил за полетом. Он уже заподозрил, что образ крылатого омена возник перед внутренним взором не зря.

Словно бы вечер… и белое оперение птицы отражается на глянцево-темной воде. И словно бы из глубины… сквозь эту темную, но прозрачную воду всплывает фигура купальщицы… Синяя шапочка, синий с белым полузакрытый купальник, серо-зеленые открытые в воде глаза. Марсана!.. Неужели Марсана?.. Сильным гребком она поднимает себя над водой, тянет руки – так люди в безмолвной мольбе просят помощи! О небо!.. В глаза ударила бело-зеленая вспышка – он потерял Марсану в разливе сполохов зеленого и голубого сияний, вскинулся с места, непонятно как взвился вверх в буйном ветроподобном порыве, ухватил ее, прижал к себе сумасшедшим рывком и, задохнувшись в синем пламени медленного, тягучего взрыва, долго летел обратно – в глянцево-темную пропасть. Он готов был поклясться, что руки его успели коснуться Тела любимой!

Удар спиной о пружинное ложе. Подброшенный, он перевернулся в воздухе, упал грудью на изголовье – колени стукнулись о ковровый настил на полу серебристо-бело-золотистой спальни. Он застонал от отчаянной пронзительно-острой тоски, сгреб пальцами простыню. Поднял голову и… встретил взгляд расширенных в изумлении серо-зеленых глаз!

Он вскочил – Марсана отпрянула, инстинктивно прикрывая руками голую грудь. Она, как и он только что, стояла на коленях, но по другую сторону квадратного ложа.

– Не бойся, маленькая, это я… – хрипло произнес Кир-Кор и протянул к ней руку успокоительным жестом.

Марсана, не сводя с него взгляда непонимающе-испуганных глаз, бессознательно тянула простыню на себя – старалась закрыть голую грудь и плечо.

– Наверное, я тебе сделал больно, любимая… прости!

Она медленно встала с колен и какое-то время стояла недвижно, с простыней, переброшенной через плечо. Как античная римлянка в тоге. Кончики ее золотистых волос были влажными и свисали коричневыми косицами.

Ошеломление и испуг Марсаны мало-помалу уступали место тревожно-недоверчивому осознанию обстоятельств: она повела глазами вправо, влево, метнула взгляд за окно. Вид освещенной бухты ее, должно быть, несколько успокоил.

– Где я, Кирилл? – тихо спросила она. – Где мы с тобой?

Он с трудом разлепил одеревеневшие губы:

– В гостиничном апартаменте. Город Петропавловск, Камчатский полуостров. Камчатка, знаешь ли… Как ты? В порядке?

Похоже, она пропустила все это мимо ушей. Диковато оглянулась, огладила горло под подбородком (руки заметно дрожали). Быстро заговорила:

– Они преследовали меня. Сначала следили… Едва ты улетел – я потеряла покой. Боялась ходить на пляж. Замечала их везде. Куда не взглянешь… Потом появились еще эти двое!..

– Кто? – попытался уточнить Кир-Кор.

– Не знаю. Двое пожилых мужчин. Никогда бы не подумала… Впервые я увидела их сквозь витрину магазина морских сувениров. И вот теперь – на территории муниципального бассейна, у игровых автоматов. Я и они – больше никого здесь… там не было. Они зачем-то стали приближаться ко мне. Сначала я не обратила на это внимания. Потом почуяла неладное – от них исходила угроза. Я испугалась, отступила к трапу трамплина. Взобралась на самый верх, прыгнула и только после этого поняла, что мне от них не уйти. Они были вооружены. Тонкие такие стволы… Кажется – парализаторы.

«Мерзавцы, – подумал Кир-Кор. – Использовали ту же маскировку, что и Мокрец с компанией. Обвели вокруг пальца парней из МАКОДа!..»

– Успокойся, – сказал он. – Ты в безопасности. Они – там, ты – здесь. Никто тебя больше не тронет, я с тобой.

– Почему я голая? Где мой купальник?

– Купальник остался в бассейне. Он не прошел.

– Тут есть что-нибудь… ну хотя бы халат? – Она провела ладонью по глазам – точно пыталась избавиться от наваждения.

– Там есть все что угодно. – Он кивнул в сторону шкафа, предупредительно отвернулся.

Марсана облачилась в пушистый халат с широкими рукавами, зябко поежилась, как от озноба. Спросила:

– Мне это снится?

Кир-Кор тоже надел пушистый халат. Ему стало жарко, как в Африке. Он обнял Марсану:

– Если это наш сон – пусть продолжается.

Она прижалась к нему, закрыла глаза.

– Значит, Камчатка?..

– Да. Но ты не волнуйся. Чуть севернее Финшел… и только.

– И гораздо восточное.

– География, видишь ли…

– Понимаю… Но как?

– Переход через топологически видоизмененный участок пространства. Все это как-то связано с уплотнением времени… Как именно, я не знаю.

– Гиперпространство? Как через пампагнер на тораде или фазерете?

– Не совсем. Другого типа… Ты ощутила момент перехода?

– Еще бы! Странное ощущение… Я бросилась в воду с трамплина в отвратительном настроении, потому что мне предстояло вынырнуть под прицелами парализаторов. В воде я сразу открыла глаза и вместо привычных бело-зеленых узоров на дне бассейна увидела… сама не знаю что. Это было похоже на подводный фейерверк – пучки длинных блестящих искр. Потом все вокруг вскипело светящейся голубой плазмой, а прямо перед моими глазами вздулось нечто вроде зеркального пузыря, и на его поверхности я увидела отражение. Нет, не мое… Я узнала тебя – твои руки, лицо… ты летел мне навстречу. И… мимо меня словно бы пронеслась какая-то жуткая тяжесть. Мне показалось, будто сердце мое совершенно остановилось. Перед смертью я успела подумать: «Где ты, Кирилл?!» – меня опрокинуло синим вязким взрывом, швырнуло куда-то… Как теперь выяснилось – прямо тебе на голову… на изголовье твоего ложа.

– Это замечательно! – вырвалось у Кир-Кора. – Просто чудесно!

– Чему ты радуешься?

– Говоришь, мимо пронеслась какая-то тяжесть? Хороший признак… Теперь я за тебя спокоен.

– В другой раз может и не мимо? – спросила она.

– Я не знаю, что и как будет в другой раз. Но оставим это на время. Главное – ты здесь. У меня чудесный праздник!

– У тебя? Понимаю… Томление плоти и… все такое. – Она помрачнела, слегка отстранилась. – Особых усилий для тебя не требуется, верно? Пожелал – и женщина падает к тебе в постель, в готовом виде – раздевать не надо. А то, что эта несчастная женщина двое суток ждала хотя бы двух слов привета с Камчатки, тебя не трогает.

– Трогает, – ответил он. – И даже очень. Но с какой стати несчастная женщина вообразила, будто я способен по своему капризу обеспечивать себе желаемое немедленной доставкой на дом?

– Догадки на этот счет у меня появились, когда я узнала, что тигр, который был на пляже нашей любви, не имел отношения к Театральному. С помощью каких-то новастринских штучек ты извлек его из столичного зоопарка так же, как теперь выловил и меня.