— Врассыпную! Бежим! — закричал Ворон и еще раз толкнул солдата.

Мальчики бросились наутек! Палач бежал за ними, размахивая огромной распухшей рукой. Она почти до самого плеча превратилась в зеленовато-коричневое мятное печенье. Ник скатился по лестнице и побежал вдоль желоба с зеленой жижей. Сзади верещал палач. Солдат наконец-то поднялся на ноги и закричал:

— Тревога! Тревога! Они наступают!

«Мы же отступаем…» — подумал Ник. Из бокового коридора выскочил еще один солдатик и удивленно оглянулся по сторонам:

— Где они?

— Невидимки! — рычал палач. — Руби на ощупь!

Солдатик раскрутил боевую алебарду и едва не срубил Нику голову. Мальчики замешкались. Проход между стеной и рекой колдовского вара был узок. Слухач налетел на Ника и сбил с ног. Ворон перепрыгнул через ребят и убежал прочь. Палач был уже рядом. Николас вскочил, метнулся в одну сторону, потом в другую, увернулся от алебарды, скатился еще по одной лестнице.

На мгновение суматошная погоня отстала, и мальчик смог оглядеться. Справа все еще текла ядовито-зеленая речка. Чуть дальше она разливалась, заполняя четыре большие формы. Прямо над ними горели красным жаром разогретые паровые печи. Жижа в формах быстро покрывалась коричневатой корочкой. При этом воздух наполнялся ароматами мяты и миндаля. Готовое печенье вытаскивали из форм деревянные куклы-повара. Ник не помнил то самое мятное печенье, которым угостил его мастер Гримгор. И поэтому не смог его узнать. Зато мальчик разглядел в дальнем углу небольшой, зияющий чернотой, лаз. Сзади уже кричали и топали солдатики. Один из поваров пошел на шум, вооружившись массивной деревянной лопаткой. В общем, Ник, не колеблясь, проскочил мимо повара и прыгнул в лаз. За чернотой не оказалось пола. Мальчик полетел вниз, попытался ухватиться за гладкие кожаные стенки, но у него ничего не вышло.

Ник еще проскользил по вертикальной стенке и рухнул вниз на непонятную тряпичную кучу. В самый последний момент перед падением булавка зацепилась за стену и выскочила из головы мальчика. Обжигающе морозная боль полоснула Ника, он отключился и безвольно сполз вниз по куче. Впрочем, всего через пару минут мальчик очнулся и протер глаза, но толком ничего не разглядел в темноте. Должно быть, булавка что-то повредила в его голове, все воспоминания перепутались. Ник не мог точно вспомнить, кто он и как попал в это место. Нужные мысли крутились где-то рядом, но были недостижимы.

Николас пошарил в кармане, достал горсть светящихся пуговиц и едва не выронил: в неярком мерцании, мальчик увидел, что сидит на куче оторванных кукольных рук и ног! Ник попытался отползти, потом откопать пол, но кукольные конечности были повсюду. Наконец, мальчик наткнулся на что-то круглое и с ужасом понял, что это голова. Круглая, щекастая, с лысиной и бакенбардами.

— Никому не двигаться! Вы подозреваетесь в опасном колдовстве! — закричала кукольная голова.

Ник в ужасе отпихнул ее ногой, та отлетела куда-то на противоположную сторону кучи. Мальчик тяжело вздохнул. Нужно было успокоиться.

— Это всего лишь кукольные руки! Они не кусаются, — сказал себе Ник. А потом подумал о том, что внизу вполне могут быть еще головы, которые таки кусаются. Впрочем, успокоиться Нику удалось. Он забился в угол и сидел там несколько часов, пытаясь разобраться с непослушными мыслями.

Ему удалось вспомнить, что он не всегда был куклой, и догадаться, что на эту кучу конечностей он упал сверху. Но дальше дело не пошло. Вскоре Ник проголодался и снова принялся шарить в карманах. Там обнаружился лишь клочок клетчатой рубашки. Николас разжевал его. Ощутил, как тают во рту сладковатые с легким пыльным привкусом волокна. И вспомнил! Сначала он как будто своими глазами увидел старшего брата Карела, ему тогда было почти шестнадцать. Карел снял с себя ту самую рубаху и потрепал русые волосы малыша Ники:

— Подрастешь, будешь носить!

Брат закинул на плечо вещмешок и пошел прочь по пыльной дороге. Николас побежал за ним, крича сквозь слезы:

— Ты куда, Карлуша?! Не уходи! Не уходи!

Через пару минут Карел не выдержал, обернулся и прокричал:

— Я в банду пойду или в солдаты! Не ищите меня! Больше не могу оставаться никак!

Карел развернулся и побежал прочь, незаметно утирая слезы. Малыш Ники еще мчался за ним, а потом упал в пыль и долго плакал, пока за ним не пришли с фермы. После этих ярких воспоминаний Николас вспомнил все. Как через четыре года сбежал в город… Жить с отчимом под одной крышей стало совершенно невозможно. Франц Мюллер щедро раздавал подзатыльники и скупо похвалы. Рачительный хозяин приспособил к постоянной работе все свое семейство. Мать Николаса едва держалась на ногах, ее сил хватало только на младшую дочку. Веселая и счастливая жизнь ушла с фермы. Ник думал, что она отправилась в город вслед за Карелом, и тогда мальчик ушел пешком через лес, а потом прибился к путникам на большом тракте. Тогда это казалось просто приключением. Только теперь Николас задумался о том, искал ли его дядя Франц, а если искал, то почему не нашел? О том, что мама наверняка плакала. На мгновение Ник пожалел, что ушел с фермы, потом сладкие нити старой рубашки увлекли его дальше. Он вспомнил, как работал на ткацкой фабрике, а до этого где придется. Как попал в театр и превратился в куклу. Ник хотел расплакаться, но его кукольные глаза только чесались, оставаясь сухими. Николас еще долго сидел в углу, смакуя остатки рубашки по ниточке. С каждым кусочком приходило новое воспоминание. Маленькое, но ценное. Когда клочок закончился, Ник преисполнился уверенности выбраться из этого страшного места, а потом из театра.

Вскоре Николас неплохо исследовал свалку конечностей и понял, что оказался в большом кожаном мешке с узкой горловиной. Гладкие черные лоскуты были плотно подогнаны друг к другу. Они не пропускали ни звука, ни лучика света.

— Ну, и как же отсюда выбраться? — Ник закричал громко и прислушался к эху. Но вместо эха ему ответил странный ломающийся голос:

— Иногда сюда приходит истопник и набирает топливо для котлов.

— Кто здесь? — Ник пошел на голос. Впрочем, скорее пополз, то увязая в болоте кукольных конечностей, то вновь поднимаясь на ноги.

— А вы думали от меня скрыться? У меня нюх на колдовство.

Николас, наконец, обогнул пик кукольной кучи и увидел голову. Ту самую, с которой познакомился недавно. Она лежала на затылке лицом вверх. Мальчик смог разглядеть некоторые черты — крупный нос, высокий лоб, лысину и бакенбарды.

— Вы кто? — спросил Ник, осторожно приближаясь.

— Старший охотник на ведьм, Вальтер Крамп! — завопила голова. — Я потерял свой значок, но ты не смеешь сомневаться в моих полномочиях!

— Я и не сомневаюсь, — соврал Николас. — А как вы сюда попали, мастер Крамп?

Вальтер понизил голос, так что мальчику пришлось подойти поближе:

— Тссс… Ты никому не должен говорить… Мне кажется, они меня вычислили… Я так долго шел по следу этого колдуна Гримгора. Он должен попасть на костер, во что бы то ни стало!

— Значит, вы выслеживали мастера Гримгора, но он добрался до вас раньше и превратил в куклу?

— В куклу? Что ты, это невозможно! — голова безумно рассмеялась. — Он навел на нас морок. Сильный колдовской морок!

— Нет же! — возразил Ник. — Я своими глазами видел театр и его кукол, а потом и сам превратился в куклу. Вот, смотрите!

Мальчик подошел поближе к голове и продемонстрировал свои кукольные руки с мягкими тряпичными пальцами.

— Уйди! Уйди, морок! Вы все у меня сгорите! — закричал Вальтер и заклацал зубами.

— Ну, и уйду! Вам же хуже! — обиженно ответил Ник.

Он еще немного постоял, ожидая, что голова одумается, но та продолжала кричать, смеяться и клацать деревянными зубами. Николас вернулся на противоположный край кучи, чтобы не слышать всего этого. Было ясно, что Вальтер Крамп лишился рассудка, то ли когда превратился в куклу, то ли когда стал кукольной головой.