Клавиши, вздрогнув, вдруг резко умолкли. Раздался громкий шорох платья — и ушедший в себя Кендал очнулся, пойманный с поличным.

— Ваша светлость?.. — прошелестело в холодном спертом воздухе залы. Широко раскрытые зеленые глаза воззрились на него снизу вверх. — Вы… простите, пожалуйста, я не знала, что вы… Я вас разбудила?

Герцог эль Хаарт поспешно отстранился плечом от дверного косяка. Тьфу, пропасть, и что за охота ему пришла торчать в дверях с оттопыренными ушами? Хорошо еще, что прямо здесь стоя не уснул!

— Это вы меня простите, госпожа Делани, — чуть склонив голову, чтобы скрыть собственное замешательство, отозвался он. — Я не хотел вас напугать. И я не спал, не беспокойтесь, я только что вернулся. Можете продолжать, не думаю, что на втором этаже будет хоть что-то слышно. Кстати говоря, как вы отперли залу? Я думал, что ключ уже давно потерян.

Рыжие краснеют быстро и ярко — пылающий румянец залил щеки и шею воспитательницы, донельзя смущенный взгляд уперся в пол.

— Это Мелвин, — виновато прошелестела она, — он нашел ключи. Вы же знаете, ваша светлость, как ваш сын любит прятки и тайны… Он показал мне эту комнату, а я так давно не играла… Простите, ваша светлость! Мне не следовало сюда приходить, да еще в такой час, и садиться за рояль. Надеюсь, я не разбудила ее светлость и Мелвина, но в любом случае, больше такого не повторится. Простите.

Она торопливо поднялась, все так же глядя себе под ноги. Совсем ребенок, подумал Кендал, и, кажется, здорово испугалась. Ему почему-то сделалось совестно.

— Право же, госпожа, это все пустяки. Играйте, если вам хочется — все равно инструмент стоит без дела, — примирительно сказал он. И добавил, поколебавшись:- Но, наверное, и впрямь лучше днем.

— Благодарю, ваша светлость, — едва слышно выдохнула она. Потом поспешно скользнула мимо него в дверь и растворилась в темноте анфилады маленьким коричневым призраком. Герцог эль Хаарт задумчиво посмотрел на откинутую крышку рояля. Может, действительно открыть залу? Хотя Мелвин, этот любитель тайн, уж верно, не обрадуется. «Завтра решу», — утомленно подумал Кендал, коротким щелчком пальцев гася свечу. И прикрыв за собой двери, направился обратно в холл. Часы пробили три. Поздно, совсем поздно, и эта нечеловеческая усталость… Нет, спать, сейчас же, глаза совсем закрываются. «К демонам ужин, — поднимаясь по лестнице, думал он. — К демонам всё, даже Дымку — нет у меня больше сил»

На следующее утро герцог эль Хаарт не поднялся с рассветом, как всегда бывало: многодневная усталость, помноженная на возраст, который, увы, не щадит никого, все-таки аукнулась ему в конечном итоге. Ко всему прочему, снегопад, обрушившийся вчера на столицу и пригороды, до сих пор не прекратился. За окном все было белое, как молоко — земля, деревья, небо над ними… В такую погоду хорошо засыпать, но проснуться бывает куда как сложнее.

«Дороги наверняка расчистят только к полудню, — размышлял про себя Кендал, стоя у окна своей спальни. И бросил взгляд на настенные часы — стрелки показывали без четверти десять. — Пока экипаж сюда доберется, пока мы пробьемся обратно в столицу… Разве что на ночь тогда в лаборатории оставаться, но, если вдуматься, что с того толку? Штатных алхимиков и лаборантов не будет до понедельника, а в одиночку…» Он медленно покачал головой. Какой смысл надрываться? Дымка — не тот противник, которого можно взять штурмом, а бесполезной осадой он и так уже сыт по горло. Магистр, отойдя от подоконника, раскрыл дверцы платяного шкафа. Ему нужен отдых. И ситуация еще не настолько критична, чтобы тянуть из себя последние жилы — к тому же, это Кендал знал по собственному опыту, иногда, чтобы приблизиться к разгадке, стоит придержать коней и отступить на шаг. С дальней дистанции порой видно куда как больше… Первый алхимик сдвинул в сторону черный магистерский камзол и снял с вешалки рубаху и домашний жилет. А уже одеваясь, подумал, что к завтраку он, конечно, безвозвратно опоздал. «Что ж, — философски рассудил Кендал, — сам виноват, нечего было так рассыпаться» Он прислушался к себе и улыбнулся — во всяком случае, это того стоило! А слуги уйдут только после полудня, так что по крайней мере на чашку кофе и пару гренок он точно может рассчитывать…

К приятному удивлению его светлости, довольствоваться одним кофе и хлебом в ожидании обеда ему не пришлось. Когда он спустился вниз, в малой столовой его ждал пусть и слегка остывший, но все же полноценный завтрак. Помянув добрым словом чью-то неожиданную заботу, герцог торопливо повязал салфетку и набросился на еду — еще никогда яйца вкрутую, жареные почки и пропитанные маслом чуть подсохшие гренки не казались ему такими вкусными. В самые короткие сроки расправившись со всем вышеперечисленным, он долил в чашечку крепкого черного кофе, поколебавшись, добавил в него пару щедрых ложек сахару и, в полном удовлетворении окружающей действительностью, откинулся на спинку стула. Взглянул в окно: снег все падал и падал. Да, остаться сегодня дома — это было, вне всякого сомнения, очень правильное решение!

Дверь столовой приоткрылась, зашуршали юбки. Его светлость повернул голову и, встретившись взглядом с женой, улыбнулся:

— Доброе утро, дорогая.

Вивиан эль Хаарт улыбнулась в ответ:

— Доброе утро. Почки сильно остыли?

— Самую малость. Спасибо, очень мило с твоей стороны — я, признаться, не рассчитывал, что мне хоть что-то достанется.

По губам жены вновь скользнула тень улыбки. Вивиан обогнула стол, машинально коснувшись кончиками пальцев серебряного бока кофейника, и остановилась у окна.

— Я заглядывала к тебе в начале девятого, — помолчав, сказала она. — Когда ты не спустился к завтраку… Ты даже не услышал. Ты очень много работаешь, Кендал, стоило бы поберечься, тебе ведь, все-таки, уже не двадцать. Надеюсь, нынче ты никуда не поедешь?

— Нет, — отозвался он, делая глоток кофе. И отвел глаза. Да, это было мило с ее стороны — и завтрак, и забота о его здоровье — было бы мило, если бы шло от души и сердца, не продиктованное одним лишь чувством долга. Время, когда Кендал тешил себя иллюзией, что когда-нибудь это изменится, и жена в один прекрасный день все же посмотрит на него другими глазами, давно ушло — его светлость был не из тех людей, кто способен всю жизнь заниматься самообманом. Рано или поздно его туман неминуемо рассеется, и только сильней будет горечь пустых надежд… Герцог вернул почти пустую чашечку обратно на блюдце и снял с шеи салфетку.

— Где Мелвин? — спросил он, все так же не глядя на застывшую у окна супругу. — Наверху, занимается с воспитателем?

Вивиан покачала головой.

— Ведь сегодня суббота, — сказала она. — Они оба в саду.

— В саду? Но ведь слуги… — Кендал умолк, не договорив. Только сейчас его осенило, что никого из них в доме нет — ему ведь даже за завтраком никто не прислуживал. — Ничего не понимаю, дорогая. Они же по субботам остаются до самого обеда. Ты всех отпустила?

Она молча кивнула. И ничего не объясняя, протянула к супругу руку:

— Иди сюда, Кендал. Посмотри!

Его светлость, несколько сбитый с толку, поднялся и, тоже подойдя к окну, встал рядом с женой. За стеклом белел укрытый снежным покрывалом сад. Сквозь голые стволы деревьев, которые сейчас как никогда казались редкими и одинокими, Кендал увидел две темные фигуры, окутанные пляшущими бело-голубыми вихрями — одну повыше, другую совсем маленькую. Мелвин и госпожа Делани. Ветра не было, но снег не желал лежать тихо: взметаясь волнами над головами обоих, он то стремился накрыть их высоким морским валом, то кружился вокруг юркими смерчами, то взмывал ввысь роем белой мошкары…

— Никак не пойму, — понаблюдав, обронил герцог, — это игра или все же занятие?

— Наверное, и то, и другое, — отозвалась жена. — Все-таки, Лиллиан Бэнтон была права — она просто находка. И ее методы воспитания… Мелвин, похоже, в лепешку готов ради нее разбиться.

— Ты так считаешь?

— А разве это не очевидно? — Вивиан с легкой усмешкой посмотрела на мужа. Тот, снова бросив взгляд в заснеженный сад, пожал плечами: