— Благодарю, ваше высочество, — художник, отложив измазанную краской палитру, согнулся в глубоком прощальном поклоне и протянул руку к колокольчику. Двери пропахшей маслом и олифой мастерской распахнулись перед Раулем, как врата в чертоги Пятого неба. Принц, улыбнувшись, наклонился к уху жены:

— Надеюсь, вы простите мне эту маленькую ложь, дорогая. Но, увы, у меня и впрямь весь день расписан по минутам.

— Я понимаю, ваше высочество, — кивнула она. — И вы меня простите, что не поняла сразу… Если пожелаете, завтра я могу «устать» еще раньше, все равно маэстро планирует закончить портрет самое лучшее к марту.

— Честно говоря, это было бы замечательно, — прижав ладонь к сердцу, шепнул Рауль. — Вы истинное сокровище, моя дорогая!

Он склонился над ее рукой, затянутой в тонкую белую лайку, препоручил супругу заботам уже обступивших их фрейлин, кивнул гвардейцам ближнего круга, скучающим у окна, и поспешно ретировался. Если его высочество где и солгал, так только не в отношении своего расписания, которое на самом деле было весьма плотным — и это только официальная его часть. А ведь была еще другая, причем никак не меньшая по значимости…

— Честер, — через плечо бросил Рауль адъютанту, — граф Бервик не возвращался?

— Вернулся, ваше высочество. Еще с час назад заходил справиться, не закончился ли сеанс. Я хотел доложить, да побоялся, что помешаю.

Принц бросил на него пасмурный взгляд. Так вот кто виновник всех его мучений! И Натан тоже хорош, нашел время церемонии разводить. «Друг, называется, — сердито подумал Рауль. — Ведь знает же прекрасно, как мне опостылело это позирование» Его высочество передернул плечами и сухо сказал:

— В следующий раз будь смелее, Честер. Где сейчас его сиятельство?

— Ожидает вас в кабинете, — виновато отозвался адъютант. Рауль кивнул, сворачивая в правую западную галерею. Гвардейцы, предводительствуемые пришибленным Честером, в ногу шагали следом. «Что-то он слишком быстро обернулся, — подумал о Бервике его высочество. — Хотя, с другой стороны, принес бы дурные вести — не стал бы с художником миндальничать» Набежавшие было на лоб принца морщины разгладились.

Вернувшись в свои апартаменты, Рауль отослал сопровождение и, велев адъютанту подать им с графом крепкого горячего чаю, шагнул через порог рабочего кабинета. Сидящий в кресле у стола Бервик, обернувшись, поднялся.

— Совести у тебя нет, — вместо приветствия проговорил Рауль, закрывая за собой дверь. Товарищ тихонько фыркнул.

— Простите, ваше высочество, — склонил голову он, впрочем, без особенного раскаяния. — Но отрывать маэстро от работы чревато, с него станется в нарушителя священнодействия и палитрой запустить! Бывали прецеденты. Как все прошло?

— Догадайся, — проскрипел принц, подходя к столу. Лицо у него было сердитое, но карие глаза смеялись вместе с другом. — Еще пара недель — и я сам в него чем-нибудь запущу. То плечо ему низко, то голова высоко, то взгляд, понимаешь ли, недостаточно одухотворенный…

Граф хохотнул.

— Тебе смешно, — недовольно проговорил Рауль, усаживаясь на угол письменного стола. — А я стой как истукан два часа кряду! Все тело к демонам задеревенело.

Бервик, вместо положенных слов сочувствия, широко улыбнулся. И покосившись на вновь открывшуюся дверь — явился адъютант с подносом — весело проговорил:

— В таком случае, ваше высочество, вам просто необходимо хорошенько размяться. Погода дивная, ни облачка, да и свежий воздух тоже не помешает… Честер, старина! А к чаю хоть каких-нибудь бисквитов ты захватить не догадался?..

Адъютант, просияв, с готовностью протянул его сиятельству поднос. Помимо чайного набора там обнаружился кувшинчик со сливками, корзинка печенья и целая гора бутербродов, заботливо укрытых салфеткой. Бервик сунул туда любопытный нос.

— Сыр, ветчина и чесночное масло, — едва ли не облизываясь, доложил он принцу. — Знатно попируем, ваше высочество! Ах, Честер!.. Где бы мне взять такого хозяйственного адъютанта?

— Смотри, твой услышит — без единственного останешься, — со смешком обронил Рауль. Несколько смущенный таким вниманием Честер поставил поднос на стол и застыл в ожидании дальнейших приказаний. — Так что ты там о свежем воздухе говорил, Натан? Прогуляться я не прочь, однако это, сдается мне, не самая лучшая идея на полный желудок.

— Не беспокойтесь, ваше высочество, — деятельный граф, что уже хлопотал у стола, разливая чай, на миг поднял голову, — месить ногами снег не придется. А зимний Мидлхейм с высоты птичьего полета — дивное зрелище, доложу я вам!..

В глубине черных смешливых глаз на какую-то долю секунды мелькнула знакомая тень. Рауль все понял.

— Твоя правда, — беря в руки протянутую другом чашечку, сказал он, — давненько мы выше дворцового парка не поднимались, Натан. Да и звери, наверное, за этот сумасшедший месяц извелись на мыло от безделья. Честер! Распорядись взнуздать Желтогрива и дракона графа Бервика. Думаю, с чаем мы быстро управимся.

Адъютант с готовностью щелкнул каблуками.

— Будет исполнено, ваше высочество!

Маленькие заснеженные островки, тут и там разбросанные вдоль берегов Синей бухты, сверкали в лучах зимнего солнца россыпью драгоценных алмазов. Большинство из них были лишены всякой растительности, лишь летом зеленея жиденьким пухом кустарника, однако пара-тройка могла похвастаться даже деревьями. Карликовые сосенки, клонящиеся к стылой воде голые ветви плакучей ивы — тоже не бог весть какое изобилие, но все познается в сравнении… Самый большой остров, почти правильной круглой формы, за что местные рыбаки прозвали его Монетой, в диаметре был почти полмили. И сосны на нем водились не только карликовые. Кустарник же — крепкий, своевольный, высокий — рос лишь по берегу, живой изгородью опоясывая остров, что невысоким холмом поднимался над водами. Снег, сосны и ничего больше. Лучшего места для приватной беседы не найти!

Сделав пару кругов над королевским дворцом и вдоволь налюбовавшись на крыши, купола и шпили столицы, принц со свитой повернули драконов к бухте. Море, у берега уже давно скованное льдом, дальше было сине-серое, медленное, сонное. В отличие от Мидлхейма, что и впрямь сверху являл собой дивное зрелище, застывшая бухта взгляд не очень-то радовала. Другое дело, что его высочеству, как и его сиятельству, требовалось от нее нечто иное, и вполне определенное… Посадив разгоряченных драконов на вершину заснеженного холма, принц и его правая рука в голос восхитились видом, погодой, самой прогулкой — а после, велев немногочисленному сопровождению его высочества рассредоточиться по периметру, сбагрили своих зверей адъютантам и отправились «слегка разогнать кровь». Что отчасти было правдой. Свита осталась покорно мерзнуть внизу холма, а принц и граф, не без удовольствия пошвырявшись друг в дружку снежками, присели отдохнуть на поваленную сосну.

— Идея была хорошая, Натан, — щурясь под неярким солнцем, негромко сказал Рауль, — спорить не буду. Но к чему такие предосторожности? Не лето, все-таки. Чем тебе архив не угодил? Или дело до вечера никак бы не дотерпело?

— Дело не срочное, — отозвался тот, — а вот с архивом, похоже, всё, ваше высочество. Пришлось импровизировать на ходу.

— А! Эль Гроув?

— Кто же еще. Отошел от тягот внешней политики и, как следовало ожидать, обратил пристальное внимание на внутреннюю. Архив, прямо скажем, еще долго продержался… А нового места я пока не нашел, так что, увы, придется померзнуть!

Принц философски качнул головой. Таланты верховного мага, помноженные на слаженную работу его тайной канцелярии, шансов никому не оставляли. «Все равно он нас накрыл бы рано или поздно», — подумал Рауль. А вслух спросил:

— Кто прокололся, ты или я?

— Сложно сказать наверное, ваше высочество. Но то, что наш заботливый Честер уже давно сидит на двойном довольствии, не оставляет сомнений.

Наследный принц досадливо поморщился:

— Боги, опять адъютант? Это уже четвертый на моей памяти и, похоже, эль Гроуву начала изменять фантазия… Гвардейцы ближнего круга, надо думать, тоже все купленные?