Когда я забеременела в следующий раз, это было настоящим даром небес. Дети подросли, Эндрю был уже тринадцатилетним подростком и к тому моменту появление сестры для него было чем-то на гране восхищённых вздохов. Он был покровителем Ассоль и сдувал с неё пылинки, младшая сестрёнка для него была отдушиной, но этот трепет и близко не стоял рядом с тем, что испытывал Винсент. Ему было 47 лет, и поздний ребёнок был новой волной жизни. Ассоль была для него особенной, и, как он и просил, она была похожа на меня. Маленькая непоседа с янтарными глазами, пшенично-золотыми непослушными волосами, смуглой кожей и редкими веснушками, она действительно походила на меня сверхъестественно, только взгляд Винсента - взгляд Блэквеллов. Странным образом, уже повзрослев, она напоминала тигрицу из-за особого магнетизма янтарных гипнотизирующих глаз хищника и пшенично-медовых локонов, которые пружинили от её лёгкой походки. Это единственный ребёнок, имя которому выбрал мой муж. Изначально он хотел назвать малышку Алисой, но я сопротивлялась повторению имён так же, как он протестовал тому, чтобы я назвала Ксандра Александром, и тогда он выбрал "Ассоль", а второе имя "Квинтес".

Южное крыло Мордвина мы решили отдать нашей Саламандре Эндрю, ведь именно южная часть Колыбели Стихий стоит на горячих гейзерах, символизируя Огонь, восточное, как символ Земли, - Селене, западное - Ксандру (даже отдали ему спальню Феликса), а в Северном мы жили с Ассоль, ведь она была самой младшей.

Сакраль был собран практически по осколкам, но мы сделали это вместе с нашими друзьями и союзниками, которые положили жизни на алтарь возрождения нашего мира. На пути к нашей цели было множество препятствий, мы многих потеряли и многое обрели. В память о тех, кто не увидел Возрождённый Сакраль, мы воскрешали и прививали древние традиции, почитая предков и их вклад в наше настоящее. Сакраль воспарил, обрёл новую мощь, новый дух, а люди постепенно сняли шоры, опомнились от долгих лет угнетений и ненависти.

Было написано множество книг, мы с Уолтером собирали знания по крупицам, записывая всё и публикуя. Катрина Риодран посвятила себя изучению фольклора и веры Сакраля, она с моей подачи исправила информацию о силе Пятой Стихии, воспользовавшись моими остаточными воспоминаниями. В это была вовлечена и моя любимая баронесса Николь Корфадон, но она занималась направлением не энергетическим, а изучала передачу знаний через поколения. Она вместе с Алексом и Ирэн написала труд по знаниям островитян Убуда, так же изучала жрецов, и с Винсентом капала историю Элементалей. Несколько раз я была слишком быстро к демоническому срыву, но выход нашёл мой муж, предложив изучить этот вопрос как можно глубже. Сам не вмешивался, ведь знал, как сильно я стыжусь этой темы, но был человек, который не понаслышке был осведомлён о демонизме - Ирэн. С ней мы создали целый труд на эту тему, который был опасен, ведь по нему можно было создать демона, однако так же он нёс в себе тайны Искупления, оружия против демонов и мой прецедент - как вернуться к жизни лишь за счёт воли и любви. Эта книга была настолько же страшным оружием, как и гримуар Элементалей, который переходил из поколения в поколение Герцогов Мордвин, но нашим потомкам нужно было это знание, и его воплощение в книгу помогло мне бороться с искушением.

От всех нас остался след в Вечности, Сакраль впредь обрёл то, что знали мы. Мы сделали невозможное и каждый из нашей команды был Великим человеком, каждый по-своему.

А потом потеря: Уолтер умер от сердечного приступа, а Ирэн ушла в себя. Надо сказать, она любила своего Графа той самой любовью до гроба, и умерла совсем недавно, до последнего дня приводя труды Уолтера в порядок. У них них было двое наследников двух древних семей, и эти Вон Райны не повторяли пороков своих предков, а замок Дум стал совсем не мрачным.

Как же их не хватает... но смерть - лишь новая ступень, её нечего бояться.

- Никто не живёт вечность, - тихо прошептала я тому, кто всегда был и будет частью моей души. Нет, не главной частью, но неотъемлемой, - Даже Архимаги, Арти...

Он не знал, как реагировать, его единственный глаз захлопал длинными ресницами ожидая от меня подсказки, но я лишь посмотрела на моего друга с любовью и заметила, что с возрастом он сохранил свою милую нелепость и такой дуратский, но до боли смешной юмор. Не отрастил пуза - это плюс.

- Винсенту совсем сложно, - говорила я, - Он всё ещё держит четыре стихии, он всё ещё Хранитель.

- Пусть переложит на Эндрю часть энергетических обязанностей.

- Артемис, так нельзя. Магия знает своего Хранителя. Пока он жив, на нём бремя, но он его нести уже не может.

Я знала о чём говорила и заглянула в будущее не от праздного удовольствия, а от отчаяния, ведь Винсент сидел в своём кабинете в кресле, безучастно уставившись в одну точку, он ни на кого не реагировал, не откликался на своё имя, погрузившись в магию. Лишь я могла позвать его, и он сразу улыбался, словно всё время был тут. Я знала, что это значит, ведь переживала такое в том будущем, которое не случилось: это бремя Хранителя, которое тебе не по плечу.

Я бы никогда не смогла сказать этому человеку, что он больше не может справляться со своими обязанностями, ведь он всю свою жизнь работал, не покладая рук. И тогда я во второй раз в своей жизни заглянула в будущее.

- Что ты увидела? - осторожно спросил Артемис.

- Я была далеко, - загадочно улыбнулась я, - И сейчас я хочу сделать то, что когда-то сделал Эдаман Вон Райн, только немного иначе.

- Ты дашь мне инструкции? - с грустью сказал мой друг, понимая, что эта беседа приближает наше расставание.

А мы ведь так друг друга любим... С момента как я увидела его на том снегу в крови, в свою первую неделю в Мордвине, как посмотрела на него и внутри меня что-то перевернулось.

- Не инструкции, но я дам надежду. - я сделала паузу и посмотрела туда, где тяжело вздохнул Винсент, хватаясь за голову. Ему опять больно, он снова теряет себя, забывая, где реальность. Зная, что я переживаю, мой муж с тяжестью встал и ушёл, хромая на свою заражённую ногу, - Арти, - позвала я тише, - Мы ещё обязательно с тобой встретимся, но иначе. Квинтэссенция не может умереть, не может исчезнуть раз и навсегда, как и любая другая энергия. Человек - это не мешок с кровью, это бессмертная энергия в оболочке. Только тело может умереть, а то тепло, - я коснулась щеки своего Арти и убрала слезу, - То тепло отрывается от оболочки, но не исчезает.

- Я понимаю, что ты пытаешься мне сказать: с Винсентом сейчас происходит именно это, но ты...

- Арти, это одно и тоже. Он не сможет без меня, а я без него. Пройдёт неделя, месяц, и я уйду за ним, но позвольте мне уйти вместе с ним, - а дальше я сказала то, что должна была, ведь это необходимо оставить, - Запомни: ещё много поколений я буду рождаться в людях, не проявляя силу, никто и ничто не сможет заставить Несущего Свет проявить и десятой части того, что могу я, ведь никто не сможет выдержать хаоса моей магии.

- ...Но? - улыбнулся Арти и шмыгнул носом.

- Я буду спать до тех пор, пока не увижу в Зеркале нужного мне Элементаля.

- А ты увидишь?

- Увижу. Однажды Винсент родится снова, и тогда рожусь я, такая как сейчас, и он будет тоже такой как сейчас. Я не знаю, может это будет через тысячу или две тысячи лет, но мы снова будем людьми, снова будем любить, терять, дарить жизнь.

- И в этой любовной эпопее будет место другу? - грустно улыбнулся он и снова шмыгнул носом.

- Обязательно.

И будет место нашим детям, ведь теперь я знаю, что именно так появились четыре семьи древних Элементалей. Четыре камня во внутреннем Круге Крови воздвигла та любовь, что была между мной и моим Винсентом-Ксандром когда-то в начале мира.

Арти прижал меня так крепко, долго говорил со мной, вспоминая кусками какие-то события, смеялся сквозь слёзы, целовал мои щёки.

- Али, ты - моя семья, а Винс - он ведь мой друг.

Я знала это, а он в свою очередь знал, что назад дороги нет.