английского, они не позволят говорить мне на японском, — сказала она, а потом добавила:

— И никто не говорил со мной.

Последнее было ложью, поняла она, когда уже сказала это. Джул пыталась.

Несколько раз. Она нахмурилась, вспоминая.

— Это больше похоже на правду. Первый день школьных вещей. Теперь я должен

сказать что-то вроде того, что завтра будет лучше и, возможно, тебе следует поговорить с

другими людьми, если никто из них не заводит разговор первым, и мы можем исправить

ситуацию с твоей тетрадью феном. Погоди, у нас же есть фен? Честно говоря,

дополнительный английский звучит как хорошая часть.

— Почему?

— Потому что я знаю твоего учителя английского, — сказал он, отвлекаясь на

въезд на парковку кафе и замечая две машины там.

— Кто это? — спросила Камилла.

— Я надеялся, ты мне скажешь, — ответил он, тихо останавливая машину.

Он опустил окна и выключил двигатель.

— Ты их слышишь?

Она сосредоточилась. Она слышала жужжание осы возле заднего сиденья в

машине. Как остывает двигатель. Шум ветра на парковке. Камилла закрыла глаза.

Выделяющееся тепло от черепицы. Мотоцикл в двух милях отсюда. Два человека,

спорящих о чем-то внутри церкви-кафе. Ее чувства были необычно притуплены. Она

должна была отчетливо слышать их на таком расстоянии, но вместо этого ей пришлось

напрячься, чтобы различить разговор. Голоса были незнакомыми, но она могла услышать

их.

— Тебе нет необходимости находиться здесь, — говорил мужчина.

— Ты собираешься заставить его убежать, а я не позволю тебе сделать этого снова,

— отвечала женщина.

— Ты думаешь, что я что-то сделал в прошлый раз? Ты обманываешь себя.

— Это Тэйлор и Миллер, — пробормотала Камилла.

Она почти могла почувствовать их запах, несмотря на резкий запах выхлопных

газов, которыми пронизана стоянка, и аромат срезанного дерева и свежей краски,

который просачивался из входной двери. Тэйлор пах старыми книгами, кофе и железом.

Миллер пахла как апельсины и ацетон.

— Ты бы сделал всё, чтобы избавиться от него, Джон. В сотый раз, я не дура.

— И в тысячный раз, Шарлотта, я польщен, что ты считаешь, у меня есть влияние

на эту ходячую катастрофу, — отрезал Тэйлор. — Габриэль ушел, потому что он покончил

с нами, и тут нет других причин. Не ты, не я, не Саймон и не Кира. Ему стало скучно,

поэтому он ушел.

— Они, ах, они… — комментировала Камилла, — они спорят. Про тебя. Тэйлор

сказал, ты…ходячая катастрофа.

— С его точки зрения, я уверен так и есть, — холодно сказал Габриэль. — Я

догадывался, что это они тут, просто хотел убедиться.

— Я не слышу их очень хорошо, — призналась Камилла. — Может что-то мешает?

— Хм, — протянул он. — Назови это побочным эффектом этого города. Я просто

не был уверен, насколько сильно это на тебя повлияет. Ладно, давай не будем заставлять

их ждать.

Он вышел из машины, громко хлопнув дверью. Камилла услышала, что разговор

внутри прекратился. Она взяла сумку и тоже вылезла из машины.

— Они собираются попросить тебя уйти, — тихо сказал Габриэль, когда они шли к

двери. — Ты можешь протестовать, если хочешь, но сделай это. В любом случае у тебя

должно получиться услышать всё из своей комнаты, если тебе есть до этого дело.

— Зачем мне это нужно? — проворчала Камилла, и он погладил ее по голове.

Под их ногами хрустел гравий, когда они подходили к двери. Габриэль открыл ее, и

убедительно изобразил удивление.

— Я удивился, кто устроил мне засаду на моем же месте, но, думаю, я должен был

это ожидать, — сказал он.

— Никто не устраивал на тебя засаду, — ответила Шарлотта.

Тэйлор выглядел кисло. Он считал, что Габриэль и Камилла с ее язвительностью

записали на свой счет такие слова как «заклятый враг» и «неизбежная расплата»

— Я ценю это, Шарлотта, но Джон и я оба взрослые. Думаю, мы можем быть

вежливыми.

— Да, ну, а я нет, — заявила она. — Камилла, мне очень жаль, что я прошу тебя об

этом, но не могла бы ты подняться наверх? Это очень старые, очень скучные взрослые

вещи.

Это была ложь, жалкая ложь. Камилла заметила, Шарлотта Миллер была слаба на

обман.

— Всё в порядке, детка, это не займет много времени, — бесцеремонно сказал

Габриэль.

— Всё равно, — пробормотала она на английском.

Камилла поднялась по ступеням, чувствуя превосходство. Она и Габриэль могли

перехитрить любого. Она закрыла дверь в свою комнату со слышимым щелканьем, но она

не была внутри. С ее ухудшенным слухом она не будет рисковать, она не пропустит этого

ни за что.

Камилла стояла в коридоре, ожидая, когда разговор просочится вверх по лестнице.

Закрыв глаза, она предалась слуху.

Она услышала гневное дыхание. Разочарование. Тэйлор.

— Если ты хотел поговорить со мной наедине, — говорил Габриэль, — тебе

следовало сделать это, когда Шарлотта не смогла бы так легко за тобой последовать.

— Как ты посмел сюда вернуться? — кипел Тэйлор.

— Как я посмел? — слегка подражая ему, сказа Габриэль. — Какой драматический

поворот фразы. Как я посмел. Звучит, как Шекспир. Но я не уверен, что мы на таком же

уровне.

— Мы уже прошли этот уровень, старик.

Старик? Камилла нахмурилась. Они ведь выглядели одинакового возраста.

— Продолжай обвинять меня во всём, что тебе нравится, мне все равно, —

спокойно произнес Габриэль. — Причина, по которой я здесь, не имеет с вами ничего

общего. Не имела раньше, и не имеет сейчас.

— И я предполагаю, что ты тут лишь из-за хорошей школьной системы, теперь,

когда ты стал ответственным родителем, — огрызнулся Тэйлор. — Что же ты делаешь с

этой бедной девушкой? Рин Унимо съест ее живьем. Так вот почему ты привез ее сюда?

Тебе с ней стало скучно, и ты решил, что пришло время избавиться от нее?

В венах Камиллы бешено стучала кровь. Она хотела перепрыгнуть через лестницу

и ударить Тэйлора в лицо. Габриэль бы никогда не сделал этого. Тэйлор ничего не знает.

— Она должна выходить в мир временами, — сказал Габриэль. — Может быть, я и

ждал слишком долго, но я эгоист в этом плане. Ты хочешь напасть на меня Тэйлор?

Почему ты всё еще здесь? Мне помнится, ты кричал, что уйдешь из Хэйвенвуда при

первой же возможности.

Молчание. Камилла предполагала, что Тэйлор был ошеломлен внезапным

поворотом.

— Это не твое дело, — медленно произнес учитель английского.

— Что Унимо пообещала тебе? — спросил Габриэль. — Что могло удержать тебя

здесь?

— Габриэль, пожалуйста, — вмешалась Шарлотта, — достаточно.

Снова тишина. Камилла представляла, как Тэйлор свирепо смотрит на ее опекуна.

Она предполагала выражение лица Габриэля — невыносимо шутливое и невозмутимое.

— Ты хочешь знать, что я пережил, — хладнокровно говорил Габриэль. — Ты

пришел спросить, каково это было, несмотря на то, что ты мог предположить, что я не

скажу. Если бы я был скрытен, ты бы оправдал свои подозрения во мне. У меня плохие

новости для тебя, Тэйлор. Времена изменились и мои планы весьма просты. Я хочу, чтобы

Камилла закончила среднюю школу, выросла и делала всё то, что пожелает, пока не будет

достаточно взрослой. Таков план. Камилла собирается выжить среди вас, что бы ни

случилось. Сейчас это означает ходить в школу и справиться со всем тем, что ты или Рин

Унимо подсунете ей. Эта девушка может пережить богов, если сосредоточится на этом.

Глаза Камиллы расширились. Что он имел в виду? Пережить богов?

— Ты действительно собираешься убеждать меня в том, что все это для нее. И ты

предполагаешь, я в это поверю.

— Я не скажу, что ожидаю, что ты поверишь, но да.

Вина причиняла острую боль Камилле. Она была эгоистична. Она не понимала, что