Эгвейн огляделась по сторонам и, несмотря на то что кругом толпились рослые айильцы со своими упиравшимися мулами, в трех шагах от себя увидела выступавшую из земли массивную колонну из серого камня. Колонна была настолько выветрена и истерта, что невозможно было определить, насколько она походила на Портальный Камень близ Тира. К безоблачному небу, с которого нещадно палило солнце, вздымались отвесные скалы, будто вытесанные из камня топором гиганта-безумца. А далеко внизу, у подножия гор, в узкой бесплодной долине клубились облака тумана. Казалось, безжалостное солнце должно было напрочь выжечь эту дымку, но тем не менее она застилала низину. И оттуда, из серого тумана пелены, выступали верхушки башен. Некоторые из них оканчивались шпилями, иные выглядели недостроенными.

— Он был прав, — пробормотала девушка, — вот он — город в облаках.

Мэт, вцепившись в уздечку своего мерина, озирался по сторонам широко открытыми глазами.

— Надо же, получилось! — воскликнул он. — А, Эгвейн? Ай да мы! — Он рассмеялся. — Вышло, чтоб мне сгореть! — Он распустил шнурки у ворота рубахи:

— О Свет, ну и жарища! Тут и впрямь сгоришь!

Неожиданно Эгвейн заметила, что Ранд стоит на коленях, опустив голову и опершись рукой о землю. Ведя за собой кобылу, она протолкалась к нему сквозь толпу айильцев, но к тому времени Лан уже помог юноше подняться на ноги. Морейн оказалась рядом с Рандом и смотрела на него с нарочитым спокойствием, лишь слегка поджатые губы указывали на то, что она охотно надрала бы юноше уши.

— Получилось, — пробормотал Ранд, с трудом переводя дыхание и озираясь по сторонам. Он держался на ногах лишь благодаря Стражу, лицо его было мертвенно бледно.

— Ты едва не погиб, — холодно промолвила Морейн. Пожалуй, слишком холодно для такого заявления. — Твой ангриал недостаточно силен. Больше этого не делай. Для того чтобы испытывать удачу, должна быть серьезная причина. Очень серьезная.

— Я и не думал испытывать удачу, Морейн. Это дело Мэта. — Ранд с усилием разжал ладонь: ангриал — крохотный толстячок — вонзил острие меча в его плоть, прямо в клеймо, изображавшее цаплю. — Но возможно, ты все-таки права, для этого нужна была более веская причина. Может, чуть более веская… — Ранд натянуто рассмеялся. — Но главное, Морейн, что это сработало. Я всех обошел. У меня получилось.

— Только это и имеет значение, — кивнув, подтвердил Лан.

Эгвейн раздраженно фыркнула. Ну и народ эти мужчины. Один чуть себя не угробил, а потом еще и шуточки отпускает по этому поводу, а другой вполне серьезно уверяет этого сумасброда, что он поступил правильно. Неужели они так никогда и не повзрослеют?

— Усталость от того, что направляешь Силу, не сравнима ни с какой другой, — промолвила Морейн. — Полностью избавить тебя от нее я не смогу, особенно если учесть, что ты направил столь мощный поток, но кое-чем помочь постараюсь. Возможно, ты не вполне оправишься, но маленькое напоминание о том, что необходимо соблюдать осторожность, тебе не повредит. — Морейн была сердита, и в голосе ее слышалось некоторое ехидство.

Айз Седай окружило свечение саидар; она потянулась к Ранду, но тот неожиданно содрогнулся и отпрянул от нее, вырвавшись из объятий Лана.

— Надо спрашивать, Морейн, — сухо произнес Ранд, пряча ангриал в поясной кошель. — Прежде чем что-то сделать, изволь спросить, нужно ли мне это. Я тебе не комнатная собачонка, с которой ты можешь делать что угодно и когда угодно. — Он потер ладони, стирая тоненькую струйку крови.

Эгвейн вновь раздраженно хмыкнула: что с него взять — одно слово, мальчишка, да вдобавок неблагодарный. Ранд уже мог стоять без поддержки, но в глазах по-прежнему проглядывала усталость. Девушке не надо было смотреть на его ладонь, чтобы догадаться: крохотная ранка на ладони уже затянулась, будто ее никогда и не было. До чего же все-таки он неблагодарный! Удивительно, как это Лан не призвал его к ответу за то, что он говорил с Морейн в таком тоне.

Только сейчас девушка сообразила, что, успокоив своих мулов, айильцы совсем притихли. Внимание воителей не было обращено на долину и окутанный туманом город — должно быть, это и был Руидин, — их настороженные взгляды были прикованы к двум палаточным лагерям, разбитым на склоне холма примерно в полумиле друг от друга. В одном из них насчитывалось чуть ли не вдвое больше приземистых, открытых с одной стороны шатров, чем в другом. Палатки лепились к горному отрогу и почти сливались с ним, но в каждом становище можно было разглядеть айильцев, вооруженных копьями и луками. Некоторые из них закрывали лица вуалями, другие уже были готовы ринуться в бой.

— Мир Руидина да пребудет с вами, — донесся с высоты женский голос.

Эгвейн заметила, что напряжение в рядах окружавших ее айильцев спало, да и воины в обоих лагерях открыли лица, хотя и держались настороже.

Выше по склону располагался еще один лагерь, гораздо меньший, чем оба воинских становища, — всего несколько низеньких палаток на небольшом ровном уступе. И именно оттуда неспешно спускались четыре невозмутимые, исполненные властного достоинства женщины, одетые в пышные темные юбки и свободные белые блузы. Плечи их, несмотря на жару, от которой у Эгвейн все плыло перед глазами, укутывали коричневые или серые шали, шеи и руки украшало множество ожерелий и браслетов из резной кости и золота. Распущенные волосы — у двух женщин совершенно седые, у одной черные с проседью, а у одной огненно-рыжие — ниспадали до талии. Головы были обвязаны перекрученными шалями, благодаря чему длинные волосы не падали на лица.

Одну из седовласых женщин Эгвейн узнала сразу. Это была Эмис, Хранительница Мудрости, повстречавшаяся ей в Тел'аран'риоде. Девушка вновь поразилась удивительному контрасту между гладкой загорелой кожей и белоснежными волосами. Несмотря на седину, Хранительница Мудрости выглядела отнюдь не старой. Не то что две другие, седая и темноволосая, обе с морщинистыми, старушечьими лицами. Скорее всего, решила Эгвейн, все эти Хранительницы и подписали письмо, отправленное Морейн.

Хранительницы остановились шагах в десяти выше по склону от собравшихся вокруг Портального Камня, и морщинистая седовласая женщина, выглядевшая самой старой, воздела руки и провозгласила старческим, но все еще глубоким и сильным голосом:

— Мир Руидина да пребудет с вами. Всякий, явившийся к Чейндару, вернется домой, не претерпев ущерба. На этой земле не будет пролита кровь.

Услышав эти слова, айильцы, прибывшие из Тира, принялись делиться на группы, распределяя вьючных животных и тюки с припасами и добычей. Причем, как заметила Эгвейн, делились они не по воинским сообществам. Девы Копья разбились на несколько групп. Одни двинулись в обход горы, держась подальше и от воинских становищ, и друг от друга. Другие направились в палаточные лагеря, где наконец решились снять оружие. Похоже, не все айильцы полагались на руидинский мир. И не только айильцы.

Лан снял руку с рукояти своего меча — Эгвейн так и не заметила, когда он за нее взялся, — а Мэт поспешно сунул обратно в рукав пару ножей. Ранд же стоял, заткнув большие пальцы за пояс, и в глазах его читалось явное облегчение.

Эгвейн поискала взглядом Авиенду: перед тем как подойти к Эмис, она хотела задать несколько вопросов подруге, рассчитывая, что та подскажет ей, как правильно вести себя с Хранительницей Мудрости. Она увидела, что Дева с позвякивавшим джутовым мешком и двумя свернутыми шпалерами на плече спешит к одному из воинских лагерей.

— А ты, Авиенда, останься, — распорядилась Хранительница с темными волосами. Авиенда застыла на месте, уставившись себе под ноги.

Эгвейн направилась было к ней, но Морейн остановила девушку, пробормотав:

— Лучше не вмешивайся. Вряд ли она нуждается в сочувствии, а больше ты ей ничего предложить не можешь.

Эгвейн нехотя кивнула. И впрямь Дева выглядела так, будто хотела, чтобы ее оставили в покое. Интересно, что нужно от нее Хранительницам Мудрости? Может быть, она нарушила какой-нибудь айильский закон или обычай?