Взыскующий улыбнулся еще шире, и она залилась краской. Разве стали бы матросы говорить о Взыскующем? Он, однако, уже зашнуровывая рубаху, ответил:

— Не стоит из-за меня подвергать лишнему риску наши курьерские суда. По своим делам я плаваю на судах одного местного контрабандиста — Байла Домона. Они заходят во все порты и Тарабона, и Арад Домана.

— Я слышала о нем, — промолвила Эгинин. — Ну и как дела? Хорошо?

— Здесь, пожалуй, что да. Я рад, что ты правильно поняла полученные инструкции. Среди прочих то же можно сказать только об Взыскующих. Жаль, что среди Хайлине больше нет Взыскующих. — Накинув на плечи кафтан, он забрал у нее свою табличку. — Были кое-какие недоразумения в связи с дезертировавшими сул'дам. Нельзя допустить, чтобы об этом пошли слухи. Лучше будет, если они попросту исчезнут.

Лишь потому, что не успела вполне осмыслить услышанное, Эгинин не изменилась в лице. Ей рассказывали, что после разгромов в Фалме во время панического бегства сул'дам были оставлены на произвол судьбы и некоторые из них разбежались кто куда. Приказ, полученный ею от самой Верховной Леди Сюрот, строжайше предписывал отыскивать беглянок и возвращать их, хотят они того или нет. Устранять их разрешалось лишь при невозможности вернуть. Это считалось крайней мерой. До сих пор.

— Жаль, что в этих краях понятия не имеют о каф, — промолвил он. — Даже в Канторине каф по-прежнему доступен лишь Высокородным. Во всяком случае, так обстояли дела перед моим отплытием. Может быть, с тех пор там побывали суда из Шончан. Впрочем, сойдет и чай. Сделай-ка мне чаю.

Эгинин чуть не сшибла его со стула. Этот человек — раб! Но в то же время он — Взыскующий. Она заварила чай и подала ему. Он пил, а она стояла рядом с чайником в руке и подливала в чашку. Хорошо еще, что он не велел ей нацепить вуаль и станцевать на столе.

Затем Взыскующий потребовал, чтобы она принесла перо, бумагу и чернила, и разрешил наконец сесть, но лишь для того, чтобы она нарисовала карту Танчико со всеми оборонительными сооружениями и обозначила на ней каждый населенный пункт в окрестностях, о котором имела хотя бы малейшее представление, а вдобавок подробно изложила свои соображения по поводу соотношения сил и ориентации здешних соперничающих клик и их вооруженных отрядов за городскими стенами.

Когда Эгинин закончила, Взыскующий сунул бумаги в карман, велел ей отослать содержимое джутового мешка со следующим нарочным судном и ушел, одарив ее на прощание загадочной улыбкой и предупредив, что через две-три недели, возможно, наведается снова — разузнать об успехах.

Эгинин осталась за столом и довольно долго сидела неподвижно. Все, что она нарисовала и написала, содержалось в отправленных ею ранее донесениях. Возможно, он заставил ее проделать эту бессмысленную работу в отместку за то, что она вынудила его показать воронов. Стражи Последнего Часа своими воронами щеголяли, но Взыскующие в большинстве своем скрывали татуировки. Хорошо еще, если в ее отсутствие он не побывал в подвале. А что если все же побывал и ждал, когда она об этом заговорит первая?

Крепкий висячий замок выглядел нетронутым, но Взыскующие, как поговаривали, умели открывать любые замки без ключа. Достав свой ключ из поясного кошеля, Эгинин отомкнула замок и по узенькой лестнице спустилась вниз.

Стоявшая на полке лампа освещала подвал с грязным низким потолком, земляным полом и голыми кирпичными стенами. Отсюда было убрано все, что можно было использовать для побега. В нос ударило зловоние, исходившее от бадьи с нечистотами. У стены, на грубых шерстяных одеялах, сидела с унылым видом женщина в грязном платье. Заслышав шаги, она подняла голову. Ее темные глаза смотрели на Эгинин со страхом и мольбой. Эта женщина была первой сул'дам, которую Эгинин удалось изловить. Первой и единственной. После того как Эгинин нашла Бетамин, других она уже не искала. С тех пор пришло и ушло не одно курьерское судно, а Бетамин так и сидела в подвале.

— Сюда кто-нибудь заходил? — спросила Эгинин.

— Нет. Я слышала шаги наверху, но… нет. — Бетамин умоляюще протянула руки. — Эгинин, прошу тебя. Это ужасная ошибка. Ты ведь знаешь меня уже десять лет. Сними с меня эту проклятую штуку. — На шее ее красовался серебристый ошейник, соединенный поводком с висевшим на крюке в нескольких футах над головой браслетом из того же металла. Ошейник оказался на ней почти случайно — просто не нашлось веревки, чтобы связать ее, — а вот результат был совершенно неожиданным.

— Дай мне браслет, — сердито сказала Эгинин. Сердилась она не на Бетамин — причин для раздражения хватало и без нее. — Дай сюда ай'дам, и я сниму ошейник.

Бетамин поежилась и уронила руки.

— Это ошибка, — пробормотала она. — Страшная ошибка.

Но при этом даже не потянулась к браслету. Тогда, в первый раз, она, пытаясь бежать, сбила Эгинин с ног и, уже одолев лестницу, вдруг повалилась на пол, корчась и стеная. Эгинин была ошарашена. Такого она не могла себе и представить. Задачей сул'дам было управлять с помощью устройства, именуемого ай'дам, женщинами, способными направлять Силу, которых именовали дамани. Направлять Силу могли именно дамани, а никоим образом не сул'дам. Ай'дам мог воздействовать только на женщин, способных направлять Силу, и ни на каких других. О мужчинах речи не шло, мальчиков, обнаруживавших такую способность, немедленно убивали. Только женщина, способная направлять Силу, когда на нее надевали ошейник, оказывалась неразрывно связанной с браслетом, который носила на запястье су л дам, и не могла самостоятельно отойти даже на несколько шагов. Взбираясь по лестнице и запирая за собой дверь, Эгинин ощутила смертельную усталость. Она была бы не прочь выпить чаю, но оставшийся от Взыскующего уже остыл, да и осталось-то чуть-чуть, а заваривать снова не было желания. Она села и достала из джутового мешка ай'дам. Для нее это была всего лишь искусно сработанная серебряная вещица, которой сама она не могла воспользоваться и с помощью которой никто не мог воздействовать на нее. Ну, разве что треснуть по голове.

Но, хотя Эгинин была уверена, что ай'дам не может на нее подействовать, прикоснувшись к нему, она с трудом уняла дрожь. Женщин, умеющих направлять Силу, она считала не людьми, а опасными животными. Ведь это по их вине произошел Разлом Мира. Если не держать их под контролем, они всех обратят в своих рабов. Именно этому ее учили с детства. В Шончан все верили в это уже тысячу лет. Только вот странно, что здесь, за морем, ничего подобного вроде бы не наблюдалось. Нет, надо гнать прочь такие глупые и опасные мысли. Они до добра не доведут.

Спрятав ай'дам в мешок, она, чтобы успокоиться, принялась мыть чайную посуду. Эгинин любила чистоту и гордилась тем, что даже здесь содержала кухню в образцовом порядке. За делами она и сама не заметила, как заварила свежего чаю. Ей не хотелось думать о Бетамин, но и не думать было бы опасно и глупо. Снова усевшись за стол, она добавила в крепкий темный чай меду. Не каф, конечно, но на худой конец сгодится.

Итак, Бетамин, что бы там она ни твердила, может направлять Силу. А обладают ли такой способностью другие сул'дам? Не потому ли Верховная Леди Сюрот желает, чтобы все оставленные в Фалме сул'дам были убиты? Но это немыслимо! Невозможно! Каждый год по всему Шончан проводились тщательные проверки. Каждую девушку, обладавшую хотя бы зачатками способности направлять Силу, вычеркивали из списков граждан. Она переставала существовать даже для своей семьи и становилась дамани. Те же испытания выявляли девушек, способных сделаться сул'дам, — тех, которые могли управляться с браслетом.

Ни одна женщина не могла уклониться от ежегодной проверки. Освобождались только старухи, так как было ясно, что способность направлять Силу у них уже не проявится. И как можно было хотя бы одну девушку принять за сул'дам, если она дамани? Но Бетамин сидела в подвале, и ай'дам удерживал ее крепче, чем якорь.

Одно было несомненно: это открытие таило в себе огромные возможности, но и огромный риск. Оно могло затронуть интересы Взыскующих, Высокородных, а то и самого Хрустального Трона.