Художник: Татьяна Петровска

© М. Ясинская, 2024

© Т. Петровска, 2024

© ООО «Абрикос Паблишинг», 2024

© ООО «Издательство «Абрикос», 2024

Вика не ожидала, что её разумный и, казалось бы, логичный план – немедленно отправиться на спасение родителей – не найдёт поддержки.

– Идти в Делирис прямо сейчас – плохая идея, – заявила тётя Генриетта.

– Но почему? – спросила Вика. Для неё было очевидно, что им нужно в столицу. – Ты же сама говорила, Сопротивление почти уверено, что мама там. Папа, скорее всего, тоже, раз его захватили констебли. И Маркус. Мы же не можем оставить их в беде!

– Такого никто и не предлагает. Но, во-первых, мы не знаем, что твои родители действительно в Делирисе, это лишь догадки. Их могли отправить на любой другой Осколок. На ту же Куузу. Во-вторых, про Маркуса…

– Ну Маркус-то точно там, – перебил Эрик. – Раз уж констебли наконец-то раздобыли для правительства члена королевской семьи, его наверняка захотят продемонстрировать народу. И начнут, разумеется, со столицы.

Как обычно, тётя Генриетта при упоминании о Маркусе слегка поморщилась, но потом вспомнила, что он не просто обычный темноход, и нахмурилась.

Заметив это, Эрик решил, что не убедил тётю Генриетту, и продолжил, кивнув на отшельника:

– Ваш товарищ тоже говорил, что всех важных пленников всегда доставляют в столицу.

– Станс мне не товарищ, – резко ответила тётя.

– Неправильно ставишь цели, девочка, – вмешался отшельник, чьё имя теперь все узнали. – Сейчас самая главная задача – собрать как можно больше осколков вместе и попробовать соединить Сердце Восьмирья. Всё остальное может подождать.

– Ого! Да ты никак поумнел за время отшельничества, Станс? – насмешливо заметила тётя Генриетта.

– А вы знаете, как именно соединить Сердце? – тут же спросила Вика.

– Нет, – без малейшего смущения признался майстер Станс. – Но это же совершенно логично: чтобы что-то склеить, первым делом нужно собрать все осколки.

Тётя Генриетта закивала.

– Интересно получается, – медленно заговорила Вика. – Раз мы не знаем наверняка, что мама с папой в Делирисе, то лучше нам не действовать наугад, так?

– Да! – с облегчением выдохнула тётя Генриетта, обрадованная, что Вика наконец её услышала.

– А ещё мы не знаем наверняка, как соединить Сердце Восьмирья, – продолжила девочка. – Однако здесь действовать наугад – это нормально?

Отшельник, кажется, немного смутился, но тётю Генриетту было так просто не пронять.

– Да, у нас нет точной информации ни про твоих родителей, ни про то, как соединить Сердце Восьмирья. И раз уж придётся действовать наугад, то начинать надо с самой важной цели.

– А соединить Сердце Восьмирья важнее, чем спасти близких… – тихо-тихо сказала Вика.

Это был не вопрос, и девочка не ждала, чтобы кто-то подсказал ей, права она или нет. Она и так понимала: нет одного ответа, верного для всех, для каждого он будет свой. Моральная дилемма – вот как называют это взрослые. Ситуация крайне трудного, почти невозможного выбора.

Вика посмотрела на вытянувшиеся лица вокруг, тяжело вздохнула и плюхнулась прямо на пол. Это нечестно! Двенадцатилетние девочки не должны самостоятельно разбираться с такими сложными проблемами! Двенадцатилетние девочки решают, на какие кружки ходить после школы, кого из одноклассниц пригласить на день рождения и какое кино посмотреть с подругами. Особо невезучим двенадцатилетним девочкам иногда приходится выбирать, с кем из родителей остаться, когда мама и папа разводятся. Но двенадцатилетние девочки не должны решать, что важнее: спасти близких людей – или весь мир. Нечестно!

– Но ведь, если ты сначала займёшься Сердцем, это вовсе не значит, что ты бросаешь родителей на погибель, – попробовал утешить Эрик. – Их можно спасти потом, сразу после того, как соединим Восьмирье.

– Если к тому времени их уже не казнят, – негромко заметила Инга, и Вика вздрогнула; ей и самой не раз приходили такие мысли в голову, просто она их старательно гнала прочь.

– Но тогда, если я сначала отправлюсь на помощь родителям, это вовсе не значит, что я бросаю Сердце Восьмирья на произвол судьбы, – сказала Вика. – Им я могу заняться потом, сразу как спасу маму с папой. Сердце уже разбито, – какая разница, сегодня мы попробуем его соединить или парой дней позже.

– Да, но нельзя же разгуливать по Восьмирью, нося с собой почти половину его Сердца! – воскликнула тётя Генриетта. – Это безответственно и крайне опасно!

– Оставлять маму с папой и Маркуса в беде тоже опасно – их могут в любой момент казнить, – напомнила Вика.

– Ну, Маркуса-то точно не казнят, раз он, как выяснилось, последний выживший из королевской семьи, – ворчливо сказала тётя Генриетта.

– Или как раз поэтому и казнят – чтобы точно не осталось наследников и народ не питал надежды на чудесное возвращение спасителя, – парировала Инга, и от жестокости и одновременно убедительности её довода у Вики перехватило дух.

Ванилька, как всегда, точно уловила момент, когда хозяйке нужна моральная поддержка, подлетела и мягко опустилась в подставленные ладони. Девочка прижала мечту к себе и глубоко вздохнула.

Тётя Генриетта и майстер Станс сверлили Вику пристальными, напряжёнными взглядами, но ей казалось, что на неё смотрят все жители Восьмирья. И ждут. Ждут, чтобы она сделала правильный выбор. Единственный, с их точки зрения, правильный выбор, ведь для них он очевиден.

И Вика прекрасно понимала, чего именно от неё все ожидают. Разумеется, в первую очередь она должна попытаться соединить Сердце Восьмирья, важнее ничего быть не может, ведь на кону целый мир! И это правильно. Наверное… Вот только почему же её по-прежнему одолевают сомнения?

Вике уже доводилось игнорировать своё сердце, когда его стремления не совпадали с правилами общества, нормами вежливости или с тем, что говорили люди, особенно – взрослые, которых нужно слушаться.

В прошлом году классная руководительница настойчиво посоветовала Вике не дружить с новенькой, потому что та – приезжая и «мало ли какие от неё будут проблемы». Сама Вика не считала, что если люди прибыли из другой страны, то они плохие и от них нужно держаться подальше. А новенькая казалась вполне обычной – правда, замкнутой и грустной. Впрочем, когда с тобой не разговаривает никто из класса, тут волей-неволей загрустишь! Но несмотря на то, что сердце подсказывало Вике подружиться с новенькой, разум настаивал, что нужно послушаться учительницу, ведь она старше – ей, наверное, лучше знать?

В Восьмирье Вика не раз оказывалась в похожих ситуациях. Взять хотя бы Фортугу. Ванилька всячески давала понять, что не стоит идти с Эллой, но было неудобно отказываться – и в результате Вика попала в руки раскольников. В Лабиринте Вика дважды едва не послушалась посторонних – хозяйку пряничной избушки и Меховую Шапку, – которые настаивали, чтобы она пошла по неверной дороге. Спасибо Ванильке: тогда мечта помогла Вике услышать собственное сердце и сделать так, как оно подсказывало. И, как оказалось, это было верное решение.

Но сейчас ситуация кардинально отличалась. Сейчас явно неверного решения не было. Просто одно было ей немного ближе другого. И, хотя сердце уже знало, что хочет выбрать, разум всё ещё сопротивлялся. И Вика разрывалась, не зная, как поступить.

Тихо чирлыкнула Ванилька. Девочка привычно погладила мечту по мерцающей шёрстке и вспомнила, как разумные взрослые в Ово говорили ей, что майстер Нилс не в себе и на самом деле мечты не существуют, а его приют не более чем причуда сумасшедшего? Если бы она им тогда поверила, у неё бы сейчас не было Ванильки! А без мечты она ни за что не справилась бы с трудностями, которые то и дело вставали на пути. Без Ванильки она бы не смогла найти мечту Никсу, и он бы навсегда так и остался в цепкой хватке пичальки. Без Ванильки Вика никогда бы не увидела искру человечности в глазах предводителя темноходов Фортуги, майстера Йенса. Если бы не Ванилька, ей бы ни за что не помогли диндины в подземельях Куузы и с ней не заговорил бы Гвилиур. Наконец, без Ванильки ей не стал бы помогать Маркус. Наверное, не стал бы…