— Тогда я вынужден задать другой вопрос, — продолжил банкир. — Что вы конкретно хотите от меня? Или вы думаете, что я как-то замешан в этой истории?

— Ради бога! Конечно нет! — Аницет воздел руки, но его жест выглядел не очень убедительно.

— Не нужно постоянно демонстрировать, что я вам несимпатичен, — едва сдерживая раздражение, попросил Дука. — Итак, чего вы хотите?

— Информация, просто информация.

— И какая же?

— Назовите мне имя и адрес человека, который так мастерски подделал плащаницу.

Джон Дука угрюмо смотрел на Аницета.

— Этот человек, — продолжил Аницет, — гений, мастер высокого класса, археолог, алхимик и естествоиспытатель — все в одном лице. Но мне кажется, у него еще есть и теологическое образование. Если бы меня попросили сравнить его с кем-то из великих, я бы назвал Леонардо да Винчи. Но он уже пятьсот лет как почил, и с тех пор не было пи одного, кто бы достиг его высот.

Джон Дука ответил несколько высокомерно:

— Дорогой друг, зачем мне выдавать вам имя гения? — Помедлив, банкир добавил: — И вообще, с чего вы взяли, что я его знаю?

Аницет отбросил длинные волосы назад, что было знаком беспокойства и напряжения, и запальчиво воскликнул:

— Теперь ваша очередь открыть карты! Мне кажется, вы переоцениваете свои и недооцениваете мои возможности. Но если вы будете вести себя неразумно, мы можем поработать на коротком поводке. Скажу только одно название — «Ордо JP». — Аницет самодовольно улыбнулся и, заметив, как у Дуки дрогнул уголок рта, продолжил: — Конечно, вы сейчас можете спросить: «Что такое это „Ордо JP“?» Klo прежде чем вы это сделаете, хочу вам кое-что показать.

Аницет не спеша вытащил из кармана пиджака сложенные листы и протянул их Дуке.

— Откуда у вас это? — взволнованно спросил банкир.

Не ответив на его вопрос, Аницет стал пояснять:

— «Ордо JP» — это четко прописанный план убийства Папы Иоанна Павла I,[18] в котором были замешаны многие члены Римской курии. И в их числе, — он сунул под нос Дуке лист, — мелькает имя, которое должно вас заинтересовать, — Джон Дука. Здесь все подробно описано с 8 по 28 сентября 1978 года, а также день, когда Папа лег в постель и больше не проснулся…

— Прекратите, — сдавленным голосом прошипел Джон Дука и отодвинул бумаги, которые положил перед ним Аницет.

Какое-то время мужчины молча смотрели друг на друга, потом Дука сказал:

— Должен признать, что вас превосходно информировали, хотя уже тогда вы перешли в другой лагерь. Вероятно, вам известно, чем все это закончилось. Когда Иоанна Павла избрали Папой, он пригрозил покончить с финансовыми махинациями, в которых погряз Институт по делам религии, и тем самым подписал себе приговор. У многих в курии и за ее пределами рыльце было в пушку. Они боялись за свою карьеру и состояние, за вклады, которые хранились на счетах в банках Швейцарии, Лихтенштейна и Сан-Марино. Чтобы город-государство не стал банкротом, было принято только одно верное решение: Иоанн Павел, честный и смиренный человек, должен ныл замолчать. Гонзага разработал план «Ордо JP». Сегодня мне кажется, что Гонзага использовал намерения Иоанна Павла как предлог для достижения иных целей. Я уверен, что Гонзага, так же как и вы, надеялся стать Папой. Только этим можно объяснить его озлобленность.

— Кто знал о заговоре?

— Очень важные люди курии и большинство кардиналов, но не все. Почему выбрали никому не известного поляка Войтылу? Он был родом из страны с коммунистическим строем и понятия не имел о каких-либо денежных аферах. В той ситуации он был самой подходящей кандидатурой. Но зачем я вам все это рассказываю?

— Может быть, потому что вас мучает совесть, — невозмутимо ответил Аницет.

Джон Дука пожал плечами и продолжил:

— Я лишь достал коварный яд, сульфат никотина, одной капли которого достаточно, чтобы убить человека. Гонзага знал, что Папа каждый вечер перед сном выпивает стакан воды. Потом все получилось само собой. И поскольку тела понтификов после смерти из благих побуждений никогда не вскрывали, риск, что убийство обнаружат, был минимален.

— Замечательно, — подытожил Аницет с дьявольской улыбкой на лице, — воистину замечательно. Теперь я понимаю, почему главой Института по делам религии выбрали вас, неопыт ного бенедиктинца.

Джон Дука опустил голову и посмотрел на Аницета исподлобья.

— Я надеюсь, — негромко произнес он, — что вы будете молчать. Но даже если вы завтра опубликуете эту информацию в газетах, я буду все отрицать и обвиню вас во лжи.

— Вы идиот, Джон! — Аницет достал из кармана пиджака топкий белый провод с маленьким шариком не больше вишни. На другом конце кабеля болтался небольшой, размером со спичечный коробок, диктофон.

Дука понял, что попал в западню, и тут же вскочил, бросился через стол, пытаясь вырвать у Аницета ненавистный прибор. Впопыхах он задел свою чашку с кофе, и та упала на пол, разлетевшись на осколки. Однако магистр был готов к подобной выходке. Он схватил руку Дуки и заломил ее назад, так что банкир взвыл от боли.

В кафе были заняты только три столика. За двумя сидели английские туристы, третий занимал пожилой бородатый мужчина, который, казалось, не обращал внимания на возникшую потасовку. Судя по его блаженному виду, ему не было абсолютно никакого дела до окружающего мира.

— Вы — свинья, — прошипел Дука после того, как Аницет ослабил хватку.

— А вы? — задал встречный вопрос Аницет, запихивая диктофон в карман брюк. — Не нужно так волноваться. Возможно, у меня и не будет надобности использовать эту запись.

— Что значит «возможно»? — Банкир с ненавистью взглянул на Аницета.

Магистр подождал, пока прислуга уберет осколки чашки, и, как только девушка ушла, ответил:

— Я хочу услышать от вас имя мастера, изготовившего подделку плащаницы. Как зовут гения, который создал этот шедевр? А в том, что это шедевр, нет сомнения.

V Джона Дуки будто камень с души свалился, ведь он ожидал совсем других требований. Но в этом деле было одно «но».

Я боюсь, что вы мне не поверите, — сказал Дука, едва не всхлипывая, — однако я действительно не знаю имени. Я никогда не занимался этим вопросом. Подобные вопросы были в компетенции Моро. Поверьте мне!

Аницет подпер подбородок левой рукой. Правой рукой он непроизвольно вытер мраморную столешницу.

— Копия плащаницы наверняка стоила бешеных денег. И не думаю, чтобы кардинал Моро заплатил за нее из своего кармана.

— Конечно нет.

— Я также сомневаюсь, что копия стоила пару тысяч евро.

А это значит, что в вашей бухгалтерии должен быть счет или банковский перевод на очень крупную сумму. Каждый год Ватикан выделяет на реставрацию миллионы, так что перевод для одного фальсификатора наверняка бросится в глаза. Как писали газеты, Римская курия легкомысленно разбрасывает ся деньгами.

— Вы имеете в виду тот несчастный случай с Гонзагой на Пьяцца дель Пополо?

— Я бы сказал так: для многих было полной неожиданностью, что государственный секретарь ездит ночью с пакетом, в котором лежат сто тысяч долларов. Вы, вероятно, знаете об пом больше меня.

— Должен вас разочаровать. Это одно из тех дел, которые Гонзага ведет лично.

— Само собой, — осклабился Аницет, — на благо святой матери Церкви!

Банкир задумался. После короткой паузы он сказал:

— Дайте мне три дня. Я постараюсь отыскать этого специалиста.

— Но почему три дня? — Магистр усмехнулся. — Бог управился за семь дней, создавая землю, а вам нужно три дня, чтобы узнать адрес?

— Но это не так просто…

— Я буду ждать вашего звонка завтра в десять часов. Я оста новился в отеле «Хасслер». И не забудьте о сом, что лежит в моем кармане…

Около десяти часов в дверь постучали. Аницет впустил официанта, который принес завтрак. Магистр сделал глоток капучино и как раз хотел попробовать рогалик, когда зазвонил телефон.