Протекторат доставил крейсер в один из доков. Конечно, Конфедерация была зла из-за потери своего корабля, но без доказательств участия Протектората начать очередную войну было крайне сложно. Экипаж был публично объявлен мертвым, на самом деле, ему предложили повышение зарплаты и сокращение рабочих часов, в обмен на нахождение в составе Протектората и молчание (никто не отказался от предложения), и некоторое время спустя капитан корабля Поллок Раймз стал самым верным солдатом Арктура.

Казалось, уже утекло очень много времени, хотя прошёл лишь один цикл. Корабль медленно и методично чинили, совершенствовали и улучшали до тех пор, пока он не стал тем, каким его сейчас видел Арктур — крейсер, который он мог назвать своим.

В мысли Арктура вмешался Айлин.

— Как вы хотите его назвать? — спросил он.

Менгск надолго задумался.

— Гиперион, — сказал он, наконец. — Я назову его «Гиперион».

К ним подошел Поллок.

— Солдаты запрашивают обновления статуса, генерал.

Арктур взглянул на Поллока.

— Передай им, что мы вылетаем в следующем интервале.

Губы Поллока изогнулись в самом наименьшем подобии улыбки, которое Арктур когда-либо видел на человеческом лице.

— Есть, сэр!

Саре Керриган снился кошмар. В этом кошмаре она всё время находится в тёмной комнате, чувствуя, будто чьи-то невидимые глаза наблюдают за ней. В темноте она слышала шум, мокрые шлепки и звуки скольжения, будто гигантский слизняк ползёт по полу. Неизвестно, откуда шёл этот звук. Казалось, он шёл отовсюду. Потом она почувствовала что-то мокрое, что-то живое, ползущее по ноге, потом… кошмар начинался заново.

Сара очнулась и поняла, что живёт в кошмаре.

Она находилась в маленькой, тускло освещенной комнате, без дверей, её руки и ноги скованы металлическими кандалами, а сама она находится в сидячей позе. В дальнем конце комнаты она с трудом смогла разглядеть закрытый контейнер с прикрепленным значком опасности, а позади него, большую тёмную панель из стекла, в которой виднелось её собственное отражение. Сара знала, что по ту сторону стекла за ней наблюдают. Ей также смутно казалось, что звук откуда-то снаружи комнаты, это звук ветра.

Её разум практически отключился, тело онемело и стало вялым. Она знала, что её накачали наркотиками, хотя и не помнила, ни как оказалась в этой комнате, ни даже своего имени. Она начала бороться с наркотическим опьянением. Как только она этим занялась, послышался звук открывающейся двери. Она видела, как в отверстии над контейнером появилась маленькая рука. Рука скользнула в кольцо на верхушке контейнера и поднялась. Послышался тихий звук выходящего на свободу воздуха. Рука вернулась в первоначальное положение и исчезла в отверстии. Дверь, скользнув, закрылась, и комната вновь стала герметичной. Из контейнера послышался звук выходящего воздуха.

Сара смотрела, как из верхушки контейнера вылезает и растекается по сторонам пурпурный вязкий пузырь. Он стек по внешним стенкам контейнера и движение его было очень необычным, если бы не гравитация, то казалось бы, оно будет двигаться самостоятельно, растекаясь по полу во все стороны. Сара смотрела, как оно сползло по стене позади контейнера и растеклось по полу. Со стены, как только вещество коснулось стекла, послышался шипящий звук, будто капля жидкости попала на что-то горячее. Вещество начало двигаться вокруг стекла, обрамляя его и покрывая окружающую поверхность.

Неизвестная масса ползла по полу, неумолимо приближаясь. Сара хотела закричать, но сопротивлялась этому желанию. Она продолжала твердить себе, что по-прежнему является частью кошмара и скоро проснётся… дома? У Сары ничего не получалось вспомнить ни о доме, ни о жизни до того, как она очутилась в этой комнате, и от осознания этого кошмар стал более реальным.

По мере продвижения по полу, неизвестное вещество делало комнату темнее. Пузырь стал полупрозрачным. Рассеянный смягченный свет оттенял множество вен и артерий внутри пульсирующей массы.

Когда субстанция приблизилась к ступням её ног, Сара начала дрожать. Она трясла головой, всем разумом желая, чтобы масса перестала распространяться, и к её величайшему удивлению, так и происходило. Вещество продолжало скользить по полу и потолку, сомкнулось у двери позади неё, но остановилось у её ног, будто выжидая чего-то.

Вытянув голову, Сара разглядела, что дверь позади неё была полностью поглощена. По металлическому стулу, к которому она была привязана, распространялся грибок. Сара пожелала, чтобы это мгновение остановилось, и желание её было исполнено.

Вся комната была захвачена им, оставив лишь Сару и окно, напротив неё. Вдруг откуда-то послышался мужской приглушенный голос, будто из динамиков, которые, как и всё в этой комнате, были покрыты неизвестной массой.

— Я хочу, чтобы ты попросила вещество перебраться тебе на руку. Немедленно.

Сара совершенно не хотела делать ничего подобного, но её мнение попросту не учитывалось. Её невозможность противиться приказам была обусловлена более чем физическим состоянием; это было как бы вшито в её мозг, то, что она никогда, ни при каких обстоятельствах не могла сопротивляться прямым указаниям… если только этот приказ не отдан врагом Конфедерации, напомнил её собственный мозг. Она не знала, откуда поступила эта информация и что вообще такое эта Конфедерация. К тому же откуда ей было знать, что услышанный только что голос не принадлежал врагу Конфедерации. Но её одурманенный мозг не был способен на решение таких задач, поэтому она беспрекословно подчинилась и приказала субстанции переползти на руку.

Вещество подчинилось мгновенно. Намного быстрее, чем казалось способным сделать это. Оно обвилось вокруг руки Сары, и она чувствовала, как оно тщательно её исследует.

Она закричала и потребовала, чтобы вещество ушло. Вещество подчинилось, и Сара увидела, как по её желанию, вещество с трудом расползалось вокруг неё.

Сара почувствовала укол в шею и взгляд её начал темнеть, по мере того, как наркотики овладевали её разумом. Очень скоро Сара Керриган погрузилась в сон и вернулась к своим беспокойным кошмарам.

В комнате наблюдения доктор Фланкс деловито фиксировал результаты эксперимента.

— Никогда не видел, чтобы оно так быстро двигалось, — заметил его помощник. — Реакция на неё была поразительной. Совсем не так, как с другими телепатами.

Он всё ещё смотрел через окно на скрюченную на стуле фигуру Сары. Чужеродная субстанция снова начала к ней приближаться.

Доктор сидел за монитором, на котором появлялся текст: Пациент, судя по всему, имеет врожденную способность взаимодействовать с исследуемым материалом.

— Ага. Похоже начальство в этот раз оказалось право. Начинаем процесс эвакуации.

Помощник кивнул и нажал кнопку на панели управления. В другой комнате под массой внезапно загорелось несколько красных огоньков. Послышался шипящий звук, и вещество начало покидать горячие участки, возвращаясь в безопасный контейнер. Неважно сколько раз повторялся этот процесс, помощник всегда удивлялся тому факту, как вещество умудрялось развиться всего лишь из нескольких крошечных спор. Доктор нажал на кнопку. Мгновением позже из панели управления выскочил диск. Он передал диск помощнику.

— Нужно, чтобы этот диск был немедленно передан вниз Локстону для последующей передачи на Тарсонис.

Помощник кивнул, потом посмотрел в другую комнату.

— А с ней что?

Доктор вздохнул.

— Её мы передадим для следующей ступени. Посмотрим, как она общается с личинками. Пока побудет под препаратами.

Помощник кивнул, наблюдая, как Ползун, как прозвали его ученые, исчезает в контейнере.

Гиперион спокойно продвигался в Защищенном Пространстве на Умойянской стороне.

На грузовой палубе Форрест Киил учился обращаться с осадным танком. Старик сидел в металлическом гиганте, огни панели управления отражались на его улыбающемся лице. Один из офицеров Менгска, Села Брок, сидела позади, обучая Форреста своим сухим, почти гипнотическим голосом.