Но она счастливо вздыхает и падает в шкуры.

— О, Аехако.

— Ммм, — молвлю и ложусь рядом с ней, подворачивая ее маленькое тело к себе.

— Должно быть, это неправильно, что я так счастлива сейчас.

Меня пробирает смех.

— Разве мы не заслуживаем немного счастья?

У нее задумчивый вид, пока я вместо одеяла натягиваю поверх ее обнаженного тела разбросанную одежду. Я не хочу, чтобы она замерзла.

— Не знаю, — говорит Кайра спустя некоторое время. — Просто беспокоюсь, что упадет еще один сапог.

— Ты же босиком.

Она смеется.

— Это такое выражение. Оно означает, что если все так хорошо, это предвещает, что случиться что-нибудь ужасное.

Я целую ее гладкое плечо.

— Ты слишком много волнуешься.

Она улыбается мне нежной улыбкой, когда оглядывается на меня.

— Наверное.

КАЙРА

Ну… наверное, переселение в новую пещеру совсем не такое, как я ожидаю. Исходя из моего небольшого опыта между общежитиями и моей собственной квартирой, подготовка к отъезду включает в себя в яростном темпе побросать все в коробки и еще проводить дни на распаковку и размещение вещей в новых домах. Но у людей ша-кхай не так много всякого хлама, как у среднестатистической американской девчонки, и как только решено, кто переезжает в новые пещеры, вещи упакованы и в тот же вечер готовы отправляться в путь.

Это — несколько шокирует, но одновременно и захватывает.

Мы с Аехако занимаем разукрашенную пещеру. Должна признаться, что я в восторге заиметь свою собственную пещеру, особенно ту, которая уже украшена и в которой находится импровизированная ванна. Аехако навьючил на себя шкуры, свои орудия охоты и приборы для резьбы, и он готов идти. Что до меня, то у меня куда меньше этого. Мое поношенное кожаное платье, пара снегоступов и мои одеяла. По-моему, мать Аехако, Севва сжалилась надо мной, потому что она забивает его руки несколькими корзинами и посудой из своей собственной пещеры, кудахтая над своим птенчиком, который наконец-то покидает гнездышко.

Те, что уходят с нами в новую пещеру, представляют собой смесь стариков и молодежи. Mэйлак и ее семья остаются в главной пещере, поскольку она — целительница. Вэктал с Джорджи и все недавно спарившиеся пары также остаются с ними, так как никто точно не знает, как будет проходить ша-кхай — человеческая беременность. Пожилая Кемли с ее парой Борраном и их юной дочкой Фарли отправляются в новые пещеры вместе с нами. Старейшинам — все мужчины — предстоит разделиться на обе пещеры. Тиффани, Джоси и Клэр присоединяются к нам, также как и несколько охотников — холостяков, которые теперь будут делить большие, просторные пещеры в передней части сети Южных пещер. Ну, люди слегка ворчат, потому что Южные Пещеры будут полны холостяков и стариков, но Вэктал дал понять, что хочет, чтобы старейшины научили людей здешнему укладу жизни, и кто лучше это сделает, чем тот, кто уже прожил сто оборотов сезонов и до сих пор полны сил?

Единственная пара, которая отправляется вместе с нами и которая раздражает Аехако, — это Айша и ее пара Химало. Хотя они и являются спарившейся парой, у них тоже нет маленького ребенка, так что понятно, что они подобраны переселиться в нашу пещеру, а все остальные пещеры в племенной сети теперь вернулись обратно к их первоначальному использованию. Одна из пещер охотников — теперь уже опять хранилище мяса, а еще есть пустая пещера, которую Вэктал отвел на случай, если беременность Лиз будет развиваться быстрее, чем ожидается.

Группа, которая направляется в Южные Пещеры, несмотря на раздражающее присутствие Айши, просто отличная. Мы обнимаем всех, кто нас окружают, — невзирая на то, что мы всего в нескольких часах ходьбы — после чего отправляемся в путь. Клэр счастлива до крайности, поскольку уже знает, что Бэк тоже направляется в Южные Пещеры, а Тиффани горит желанием научиться у старейшин здешним ремеслам. Джоси радостно болтает с Кемли и Фарли даже несмотря на то, что никто ее не понимает. Хэйден тоже переходит в новую пещеру, и выглядят он довольно раздраженным из-за болтливости Джоси. В глубине души мне кажется, что непрерывная болтовня Джоси полезна для Хэйдена, который практически все время совершенно ото всех изолировался и потерялся в своих собственных мыслях.

Когда мы добираемся до Южных Пещер, люди громко кричат от счастья и в течение следующих нескольких часов, многие нетерпеливо суетятся и все обследуют, сравнивая пещеры друг друга, и обустраиваются. В центре устроен большой костер для освещения помещения и чтобы придать ему домашний уют. Тут для нас, людей, приятно и уютно тепло, однако я замечаю, что несколько из охотников раздеваются из-за жары.

— Не могу сказать, что это такой уж ужасный побочный эффект, — шепчет мне Тиффани в то время, как я пялюсь на мускулистую, потную грудь Аехако, пока он веткой подметает пол, убирая мусор.

— Нет, — говорю я, отвлекаясь на проходящего мимо еще одного почти голого охотника. — А я этого и не говорю.

В этот момент, бойко стуча каблуками, вперед проходит Айша и кладет руку на мою пару.

— Аехако, хочу с тобой поговорить. Мне совсем не нравится моя новая пещера! Она слишком маленькая.

Тиффани закатывает глаза.

— Ну все, началось. Принцесса планирует заполучить вашу пещеру, вот увидишь.

Тиффани уходит. И она, наверняка, не ошибается. Более чем очевидно, что долгое, долгое время, когда Айша была одной из немногочисленных незамужних женщин в племени ша-кхай, это сделало ее весьма испорченной и капризной. Но, теперь-то она спарена.

Конечно, я тоже. Однако сейчас она лапает мою пару и притворяется, что плачет, и это зрелище меня просто бесит.

Я наблюдаю, как Аехако протягивает руку и похлопывает ее по плечу, пытаясь успокоить.

— Твоя пещера — одна из самых красивых. Честно.

— Она слишком маленькая, — Айша надувает губы.

О, ради всего святого. Ей не нужно делиться ею ни с кем, кроме своей пары, что делает ее в два раза больше, чем если бы в придачу к пещере она заимела бы еще одну спарившуюся пару. На меня накатывает раздражение, и я вздыхаю, когда она берет Аехако за руку и пытается утащить его в свою новую пещеру, словно должна ему лично все показать.

С меня хватит.

Я делаю шаг вперед, приближаясь к Аехако со спины. Когда я это делаю, замечаю, как ужас накрывает выражение его лица, когда он смотрит вниз на Айшу. Забеспокоившись, я ускоряю шаг…

И слышу невообразимое.

Аехако резонирует, а Айша держит его руку в своей.

Сапог? Брошен.

КАЙРА

Я не могу дышать. Мое сердце бьется так сильно, что кровь стучит у меня прямо в ушах.

Аехако только что резонировал другой женщине. Я его потеряла.

Шок и горе поистине колоссальны. Я пялюсь на их соединенные руки, а потом перевожу взгляд на свою пару. Он кладет руку себе на грудь, и я отсюда слышу, как та напевает.

Он резонирует — его кхай реагирует на присутствие его идеальной пары.

И это не я. Это Айша.

— Я не понимаю, — говорю я. Я едва слышу свой собственный голос из-за рева крови в моих ушах. — У Айшы уже есть пара. Ты не можешь ей резонировать.

Ты принадлежишь мне, а не ей.

Это так несправедливо. Аехако — лучшее, что когда-либо со мной случалось, и я так быстро его теряю? Рыдания давят мне горло. Мое сердце бешено колотится.

Моя красивая пара пристально смотрит вниз на свою грудь и тут сбрасывает руку Айши.

— Я не ей резонирую, — он поворачивается ко мне, и его глаза кажутся неестественно синими и яркими.

Сердцебиение в моих ушах отдается все громче, быстрее. Ускоряется…

И вдруг я понимаю, что это.

И от счастья я валюсь с ног.