— Да.

Прислушавшись к чему-то, Аль бин Алайнэ заявила с абсолютной уверенностью.

— Ложь!

Вот копыта Ичи, у неё же согласно поверьям дар отличать правду ото лжи. Забыл об этом.

— Поразительная наглость. Лгать, глядя прямо в глаза. Ты же помнишь о моём даре?

— Да.

Вспомнил, только что. Высвобождение клинка прервалось. Аль бин Алайнэ словно пыталась что-то понять, не дающее ей покоя. Удерживающее от поспешных действий. Что-то важное.

— Тогда я не понимаю. Зачем? Пытаешься вывести меня из себя? — интонации неуловимо изменились.

— Нет.

— Хм, — задумалась. — Странно. Значит, утверждаешь, ты не Аш бин Аль, а Тонг Цао? — попыталась найти разгадку такого странного поведения.

— Да, — избрал тактику коротких ответов.

Пусть сама додумает всё, что нужно. Лишь бы двигалась в правильном направлении. Раз уж начала встречу с разговора, значит, подсознательно ищет оправдания своим действиям. Не найдя которые вполне может от них отказаться. По крайней мере сильно на это надеюсь.

Маска рогатого демона нахмурилась, смерив меня подозрительным взглядом.

— Это имя тебе и вправду не знакомо? — недоверчиво уточнила.

— Да, — обрадованно кивнул, спохватившись только после того, как дал однозначный ответ.

— Ложь! — незамедлительно отреагировала Аль бин Алайнэ. — Либо ты сейчас отвечаешь на все, — подчеркнула, — мои вопросы, либо твоя голова слетит с плеч. Пополнив коллекцию лжецов. Заняв в ней почётное место. Итак. Ты, мой отец? — спросила напрямик.

— Нет.

— Издеваешься? — с нескрываемым раздражением, крепче сжав рукоять меча, аж пальцы побелели от напряжения. — Очередная ложь.

А вот теперь я не понял, в чём подвох. Рассчитывая, что на этом вопросе всё и закончится. Напрягшись не хуже Аль бин Алайнэ. Что значит ложь. Как? Когда? С кем? Да быть того не может. Тут влез Девятый, поспешив «обрадовать». Объяснив, что эта женщина была воплощена в реальность только благодаря мне. Взявшись прямиком из головы непутёвого Тонга, в которой сложилась как мозаичное панно. Более того. Как ответственный за это собиратель, последние два дня он существенно укрепил основу, добавив ярких красок. Ведь сны с участием Аль бин Алайнэ стали сниться гораздо большему числу людей. По мере увеличения её известности и репутации в Золотом камне. Добавляя Девятому материалов для работы.

С большим воодушевлением похвастался обильным урожаем, снятым с команд Янь Гу и сына губернатора. Особенно, с последнего. Которому снились очень красочные кошмары с участием Аль бин Алайнэ. Тьма, пламя, замкнутое пространство, полчища голодных крыс и спятившие летающие головы. Из выживших членов его команды многих пришлось лечить от неконтролируемого мочеиспускания по ночам. Разнося слухи о столь сильных кошмарах, людская молва ещё сильнее помогала Девятому оживлять данную легенду. Ведь чем больше людей в неё верило, тем реальнее она казалась.

Поскольку именно я воплотил Аль бин Алайнэ в этом мире, дав ей подобие жизни, то по праву мог называться родителем. Одновременно, и папой, и мамой. Только некровным. К тому же, шиньюсамасы ещё в самом начале предупреждали, благодаря уникальной связи с храмом Свободной души, в воплощённых историях я буду не посторонним гостем, а полноценным дополнением. Прописываясь в них. Вот и прописался на свою голову. Аль бин Алайнэ упорно видит во мне своего отца. Не замечая многочисленных отличий. Напротив, подсознательно стремясь убедить себя в этом. Ощущая определённую духовную близость и навеянное шиньюсамасами родство. С чем ничего не могу поделать. Попробую обратиться к голосу разума.

— Тебе не кажется это странным? Разве Тонг Цао может быть твоим отцом? Я ведь никогда не был в мёртвых песках.

— И снова ложь, — уже с некоторой усталостью заметила Аль бин Алайнэ, продолжая удерживать клинок наполовину извлечённым из ножен.

Не в силах окончательно определиться, стоит ли меня выслушать или нет. Эмоции были крайне противоречивыми.

Обдумав её слова, признал в них некоторую ущербную логику. Если я хорошо помню мёртвые пески, узнав о них через Девятого, впитав сны и воспоминания проживавших там людей, то вроде как, считай, уже побывал там. Пусть и не воплоти. Мы же верим именно в то прошлое, о котором помним сами, а не с чужих слов.

Получается, так я никогда не отвечу правильно на её вопросы. Стоп. Так ведь понятие правильности зависит от точки зрения. У меня внезапно появилась идея.

— Верно, — легко признался. — И буду продолжать лгать дальше. Поскольку, только так могу спасти тебе жизнь.

Если убьёт меня, то этим убьёт и себя. Ведь она же не может существовать отдельно, сама по себе. Во что я сейчас всецело верю.

— Если бы ты хотел спасти мне жизнь, то не пытался бы убить. Тогда, в горах. Использовав как приманку, выигрывая себе время для бегства, — ядовито напомнила, вынув ещё немного лезвия из ножен, обнажив его уже на две трети. — Бросив на съедение хищникам. Отец. — выплюнула это слово, словно ругательство.

Накручивая себя. Придавая решимости, наконец, покончить со всем, что приносит боль. Продолжая стоять с широко разведёнными руками, с лёгкостью удерживая двуручный меч на весу. Создавая этим определённое психологическое давление. Заставляя бояться и уважать её силу.

— Правда? — фальшиво удивился, почувствовав себя гораздо увереннее. — И как, съели? — проявил участие.

— Будто сам не знаешь, — нахмурилась, заподозрив подвох.

— Откуда? Меня же там убили. А тебя, насколько знаю, никто так и не нашёл. Не говоря уж о преследовании.

— Хочешь сказать, специально так сделал, пытаясь меня спасти? — усомнилась. — Уведя всех убийц за собой? — в её голосе, на самом краю восприятия, послышалась робкая надежда и страх, что она окажется ложной.

Надо же. Оказывается, Алайнэ подсознательно хочет найти оправдание поступку отца. Боясь окончательно потерять последнего близкого человека.

— Да.

Удобно лавировать среди лжи и правды, помня сразу несколько вариантов этой легенды, каждый из которых может стать тем или иным. В зависимости от точки зрения и веры. В данный момент я искренне верил, что отец пытался спасти свою дочь, а вовсе не избавиться от неё. Такова была моя твёрдая позиция, которую Алайнэ определила как правду.

— Ты знал о том, что на вершине горы нас будет ждать злой бог?

— Нет. Но догадывался. В итоге как ты знаешь, оказался прав, — с грустью развёл руками. — Правда, меня огорчает не только это. Похоже, все мои усилия были напрасны. Род Аль всё же прервался. Поскольку мы оба мертвы.

— Что-то ты не сильно похож на мёртвого, — возразила. — Как и я.

«Девятый, делай что хочешь, но срочно придумай, как обойти её способность отличать правду ото лжи! — мысленно потребовал у шиньюсамасы. — Прикрой меня от неё. Срочно. Иначе скоро вновь станете бездомными», — пригрозил.

Попытаюсь выиграть ему немного времени на поиск решения.

— Не придирайся к мелочам. Могу тебя заверить, умирать было больно. Очень больно. Но, мне помогли вернуться к жизни. Вытянув с того света. С чем бы я самостоятельно точно ни справился. Пройдя ритуал перерождения, за который пришлось очень многим заплатить. Пожертвовать телом, большей частью души, воспоминаний, связанных с прошлой жизнью Аш бин Аль. Влезть в огромные долги к могущественным сущностям, без которых ритуал бы не состоялся. Согласиться на безумие, одержимость, вечный голод, — мой голос постепенно обретал силу, — и Великая матерь знает, что ещё! И всё ради того, чтобы помочь семье вновь воссоединиться. Поскольку без меня, по-видимому, она на это неспособна. Разочаровала ты меня, дочь, — огорчённо покачал головой.

Выдохнув, набрал в грудь побольше воздуха.

— Вот скажи, как ты могла, не оправдав надежд, отправиться в загробный мир вслед за мной? Не выполнив обещаний.

Какие-то же она должна была давать отцу за долгие годы странствий.

— Кто тебя туда отправил? Мне стоит гордиться или стыдиться? — незаметно поменявшись ролями, приступил к допросу.