Клоти огрела девиц яростным взглядом – и те мгновенно убрались.

– Капитан стражи обо всем наверняка позаботился, Клоти. Он не из тех мужланов, что позволяют валяться у себя под ногами бесхозному железу. Поешь, потом сходишь в арсенал и получишь там все до последней железяки.

Клоти просветлела лицом:

– Ну, тогда вперед, на кухню!

Она вырвала у него руку я понеслась впереди. Вот и хорошо, усмехнулся Герослав, ступая неслышной лисьей походкой вслед за леди. Поварихе польстит приход самой благородной баронессы в ее святилище. Через полчаса весь замок будет оповещен о том, что «предобрый» сэр Сериога просто немного задерживается – разумеется, все только для того, чтобы добыть в каких-то далях средство от последних напастей.

Слушок да сплетня – вот и продержимся еще один денек…

Пол под ногами сказал «упс!» и радостно засосал его в себя. Сергей словно провалился в стакан, стенки которого скручивались и неслись вокруг него, как струи воды в водовороте. Струи были темные на темном. И – но это, конечно, было слуховой галлюцинацией – струи чуть слышно хихикали. И похоже, что над ним. А потом все стало черным. И хихиканье растворилось в беспамятстве.

Очнулся он резко, словно от толчка. Сел, морщась и нерешительно ощупывая сам себе руки-ноги. Привычка, приобретенная в результате всех последних перипетий: где бы ты ни очнулся, в первую очередь проверяй, целы ли еще кости… И нет ли на них случайно наручников. И еще нет ли вокруг каких-нибудь очередных врагов. События последних минут, проведенных в своем мире, моментально всплыли в памяти. И всплыли в полном объеме – как будто крутанули перед глазами кино в убыстренном темпе.

Они с Клотильдой наконец-то отправились в Нибелунгию! Хорошо.

А вот то, что видели его глаза сейчас, – вот это уже было плохо.

– И что-то мне подсказывает, что это не Нибелунгия… – проворчал Серега и быстро встал.

Вокруг простирались невысокие – ему по пояс – веера и округло-пышных форм букеты из багрово-кровавых метелок, торчащих из сухой земли. И небо простиралось сверху желтое, как свежеразлитый яичный желток.

В общем, не было вокруг ничего похожего на Нибелунгию, и тем более на покинутую только что родную Землю.

– И что же будем теперь делать? – спросил он у окружающего пространства. – Куда идти-то, собственно?

Помнится, король эльфов как раз и не советовал уходить далеко. Зато он очень советовал найти тут что-нибудь живое – в целях борьбы с палагойским заклятием.

Пространство молчало, лыбясь на него ярко-желтым оскалом неба, перечеркнутым понизу багровыми сгустками неизвестной растительности. По правую руку от него висел на небе крупный оранжевый диск, тускло отсвечивая не слишком ярким светом. Ни дать ни взять – апельсин с подсветкой. И где тут запад, где восток? Так. Угол падения лучей небольшой. Предположим, что местный день уже клонится к концу. Не важно, сколько времени проходит тут от рассвета до заката. Главное, что теоретически запад (то есть закат) должен располагаться примерно вон в том секторе. И если мы опять-таки теоретически подойдем к вопросу…

То опять уткнемся в то же самое: куда идти, чтобы найти в этом пекле хотя бы одну живую душу? Определение стороны заката или рассвета в этом деле нам абсолютно бесполезно.

Он с отвращением передернул плечами под кожаной курткой, ставшей вдруг и тесной и потной, сдернул ее с себя. Затем стащил и свитер, закатал рукава рубашки. Как это он сразу не почувствовал, насколько здесь жарко?

А вот кроссовки снимать не следует, как бы жарко здесь ни было, решил про себя Сергей, поскольку в песчаных прериях и пустынях обычно в больших количествах водятся змеи. И хотя змея тоже живое существо, но держаться поблизости от нее Сергей отказывался категорически. Лучше уж он поищет для себя что-нибудь менее экзотичное…

Тут ему в голову пришла мысль о том, что в здешних песках могут быть и совсем другие обитатели – вместо змей или, скажем, в добавку к ним. Кто его знает, какие твари пасутся по барханам в чужом мире? И как они добывают себе пропитание…

Он содрогнулся и решил вернуться к выбору направления движения. Лучше ходить, чем думать о вероятных опасностях. Так. Если Петр Первый рубил свое окно в Европу в направлении на запад, то почему бы и нам не последовать этим путем?

Сергей вытащил из свертка, который взял с собой из дома, палагойский меч. Понести его на перевязи на случай опасности? Или лучше не надо? Потом он передумал и сунул клинок обратно, к оставшемуся в тканевой скатке эльфийскому мечу. Проще тащить всю эту кучу металла на плече, как оглоблю. В любом случае при надобности вытаскивается меч легко.

Он увернул куртку и свитер в комок, высвободил оттуда рукава свитера, чтобы с их помощью подвесить узел к мечам. Закинул мечи вместе с узлом из одежды себе на плечо и неторопливо зашагал по песку в сторону предполагаемого заката.

Песок слабо шуршал под подошвами, но никаких змей на его пути не попадалось. Местность с багровой растительностью вокруг шагающего Сереги была тиха и пустынна, желтое небо над головой потихоньку темнело. Он отшагал уже немало, когда заметил какую-то груду – по левую руку от себя и чуточку впереди. Выглядела куча странно – черный конус, абсолютно неподвижный и полузакрытый снизу метелками. Размером – Серега присмотрелся, ввел поправку на расстояние – примерно с отцовский «москвич».

Что ж, если даже это не животное, то вполне может быть следом его жизнедеятельности. Скажем… гм… навозной кучей. Коров и баранов в степи тоже ищут по их лепешкам, насколько он знал. И хотя для теории о навозном происхождении куча была уж чересчур огромна, но кто его знает, какие здесь динозавры пасутся?

Среди кустиков на утрамбованной темной почве, покрытой пересекающимися трещинами, лежало что-то темное. Груда была высотой в его рост. И вытянута с предполагаемого запада (то есть заката) на восток. По черной поверхности с наростами в виде твердой бахромы тянулись разрывы и разломы странной формы. Серега осторожно обошел непонятную кучу по кругу.

На восточной стороне груда истончалась, уменьшалась и заканчивалась тем, что можно было назвать только головой. Серега сгрузил с плеча мечи и присел на корточки.

Судя по расположению прорези, больше всего похожей на рот, неизвестное животное лежало сейчас на спине. Или у него верхняя челюсть была гораздо меньше нижней?

Так-так, заключил Серега, озирая тушу неведомого существа с головой, напоминающей голову гаргульи с крыши известного собора. Перед ним несомненно лежит животное с головой и пастью. Но при этом оно не двигается и никак не реагирует на его появление. И признаков дыхания у него тоже не заметно… если только это животное дышало при своей жизни. С определенной долей достоверности можно было заключить, что загадочное существо сейчас было мертво.

Подойдет ли мертвое животное для того, чтобы с помощью его туши разрушить магию палагойского заклятия? Вопрос интересный. Кроме того, напомнил себе Серега, он пропустил еще одну деталь. Герцог Де Лабри торопливо поднялся, размашисто прошагал на длинных ногах к объемистому брюху. Разрывы и разломы на брюхе он заметил еще с первого взгляда. Но, приглядевшись повнимательнее, понял, что ошибся, называя их разрывами или разломами. Больше всего это походило на раны от холодного оружия. Или на раны от огромных и очень острых клыков.

И это означало, что смерть существа навряд ли была естественной. Вернется ли обратно то, что убило это животное? Может, для Сергея разумнее убежать отсюда без оглядки?

«Без паники», – сердито сказал себе сэр Сериога. Если существо было убито другим животным, то оно навряд ли вернется. Туша – он пощупал – уже холодная. И следов трапезы на ней нет. А если убийцей были разумные существа с холодным оружием, то…

Он попытался мыслить логически. Раз разумные существа уже ушли, то зачем им приходить вновь? Нанесенные раны ничем не напоминали забой туши ради мяса или шкуры. Так скорее поступают с угрожающим тебе животным – удары нанесены вкривь и вкось, как бывает при спешке боя. При такой расправе нет смысла возвращаться за охотничьим трофеем.