— Ровно через неделю. Надеюсь, ты не откажешься прийти посмотреть. Я боюсь, что мои нервы не выдержат. Мне хочется, чтобы в этот день рядом со мной находился добрый, отзывчивый друг.

— Непременно приду. Разреши мне угостить тебя обедом перед этим роковым выступлением.

— Да, ты истинный друг! — сказал Акридж растроганно. — А вечером, после выступления, я устрою банкет в твою честь. Ты запомнишь этот банкет на всю жизнь! У меня будет куча денег, старина, куча денег.

— Да, если Биллсон выиграет. А если он будет побит?

— Побит? Он не может быть побит! Кто его побьет? Ты говоришь нестерпимые глупости. Ведь ты сам видел его несколько дней тому назад. Неужели он показался тебе слабым и хилым?

— Нет, напротив, он необыкновенный силач! — воскликнул я.

— Еще бы. По-моему, морской воздух благотворно повлиял на него и сделал его еще сильнее. Не сомневаюсь, что он скоро станет мировым чемпионом тяжелого веса.

Никогда еще мне не приходилось бывать в «Универсале». Меня удивил этот фешенебельный цирк. Какие изящные туалеты на дамах, какие безукоризненные смокинги на джентльменах! В других цирках публика держится шумно и развязно. Здесь же царит торжественная тишина, как в церкви.

Вот на арену вышел Свирепый Биллсон.

Действительно, внушительная внешность у этого морского чудовища. Мускулы его вздувались, словно корабельные канаты. Он постригся, и голова его стала щетинистой и шишковатой. Ни один благоразумный человек не полезет драться с таким страшным гигантом.

Противник Биллсона, мистер Тодд, оказался довольно безобразным субъектом. У него совсем не было лба, — волосы росли до самых бровей. Публика явно сочувствовала Биллсону. Его встретили одобрительным ропотом. Он понравился с первого взгляда.

— Матч в шесть раундов! — объявил распорядитель. — Свирепый Биллсон против Альфа Тодда. Прошу джентльменов перестать курить.

Джентльмены побросали сигары, и бой начался.

К счастью, мистер Тодд с самого начала повел себя так, что не дал Свирепому Биллсону проявить свое роковое мягкосердечие. Я помнил, как Биллсон однажды проиграл битву только потому, что отнесся к противнику с сентиментальною жалостью. Но на этот раз бояться было нечего, так как ни один человек на земле еще не жалел Альфа Тодда. Совершенно противоположные чувства вызывал он к себе, когда стоял перед вами на арене. Едва прозвучал гонг, как он нахмурил свой крохотный лоб, громко засопел носом и ринулся в битву. Альфу было все равно с какой руки начинать — с правой или с левой. На этот счет у него не было никаких предрассудков. Он даже не прочь был бы стукнуть мистера Биллсона головой, если бы, конечно, судья на одну секунду отвернулся. Широкие взгляды были у Альфа Тодда.

Вильберфорс Биллсон, ветеран бесчисленных побоищ в портовых кабаках, сегодня тоже был не прочь подраться. Мистер Тодд нашел в нем вполне достойного соперника. Мистер Биллсон доказал это мистеру Тодду без всякого труда. Несмотря на то, что мистер Тодд первый повел наступление, ему скоро пришлось отступать. К концу первого раунда Свирепый Биллсон загнал своего врага на самый край арены. В разных концах, раздались рукоплескания.

Второй раунд окончился для мистера Биллсона еще удачнее, чем первый. Хотя Альфу Тодду не удалось раздробить своего соперника на составные части, он не потерял своего пыла. По-прежнему был он энергичен и деятелен. Он налетал на Биллсона с яростью бешеной гориллы, сорвавшейся с цепи. Нередко Биллсон загонял его в угол, но всякий раз он вырывался оттуда и начинал нападение сначала.

И тем не менее второй раунд тоже не принес ему лавров. Третий раунд еще выше поднял репутацию Свирепого Биллсона, а в четвертом раунде Альф Тодд до такой степени упал в глазах своих недавних сторонников, что они утроили ставки на Биллсона.

Но пятый раунд принес им разочарование. Они считали. что деньги уже у них в кармане, и вдруг почувствовали тревогу. До конца битвы оставался всего только один раунд, а мистер Биллсон начал явно сдавать. Он наносил удары нетвердо и вяло. Еще две минуты тому назад он казался непобедимым, и вот как будто его подменили. Перед нами был совсем другой человек. Возможно, что какой-нибудь случайный удар, полученный им во время четвертого раунда, нанес ему опасное повреждение и Лишил его возможности драться как следует. Он шатался, как пьяный. Он нетвердо стоял на ногах, он шатался. На удары противника он отвечал только беспомощным миганием ресниц, и это привело его сторонников в ярость. В зале поднялся зловещий шепот. Акридж трясущейся рукой схватил меня за рукав. Сторонники Альфа удвоили свои ставки. Сторонники Биллсона дрожали от страха.

Мистер Тодд преобразился. Несколько минут тому назад он отступал в свой угол с таким видом, будто уже не сомневался в своем поражении. Пятый раунд он начал с мрачной усталостью человека, который долго забавлял детей на детском празднике, и теперь они до смерти надоели ему. Он, казалось, продолжал бой только из вежливости.

Но вот внезапно вместо стального, упругого, ловкого противника, который бил его с такой сокрушительной силой, он увидел перед собой развалину. В первую секунду он, казалось, не мог прийти в себя от изумления. Но затем сразу освоился с новым положением вещей. Казалось, кто-то вдунул в него новые силы. Он, как вихрь ринулся на Свирепого Биллсона, и Акридж еще больнее сжал мою бедную руку.

Цирк замер. Свирепый Биллсон был загнан в угол и прижался к веревке, которая отделяла арену от зрителей. Его сторонники подавали ему много разумных и дельных советов, но он не внимал им. Мистер Тодд несколько секунд размахивал перед ним кулаками, как бы гипнотизируя его, затем снова ринулся вперед. Цирк загудел и заволновался. Зрители с жалобным воем вскакивали со своих мест.

Но вдруг все снова изменилось. Каким-то чудом Вильберфорсу Биллсону удалось вырваться из своего угла, и он теперь встал посреди арены, отдыхая.

Впрочем, вид у него был невеселый. Его лицо, обычно лишенное выражения, теперь корчилось от страшной боли. Казалось, что он впервые вышел из своей всегдашней апатии. Губы у него шевелились, как будто он произносил какую-то молитву. Когда мистер Тодд приблизился к нему, он облизал их языком. Потом нагнулся и потрогал рукой свою ногу.

Альф Тодд приближался. Он шел весело, словно направлялся на пир или на бал. Он уже не сомневался в своей победе. Он смотрел на Свирепого Биллсона без всякого страха, словно на бочку с пивом. Если бы он не был бесстрастным британцем, он, вероятно, пел бы какую-нибудь веселую песню. Размахнувшись, он изо всей силы хлопнул левой рукой мистера Биллсона по носу. Мистер Биллсон не двинулся с места. Тогда Тодд поднял правую руку и любовно закачал ею в воздухе. В это мгновение Свирепый Биллсон очнулся.

Альфу Тодду, должно быть, показалось, что его противник воскрес из мертвых. Он чувствовал себя, как ученый, который узнал, что его давно проверенная научная теория вдруг опровергнута каким-то непостижимым причудливым образом. Биллсон стал размахивать руками, как крыльями. Через минуту Тодд уже очутился у самой веревки. Здоровенная ручища ударила его в подбородок. Он хотел вывернуться и увильнуть, но сокрушительная перчатка обрушилась на него с нечеловеческой силой. Потом неожиданный удар по зубам, и карьера мистера Тодда была кончена.

— Свирепый Биллсон — победитель матча! — возгласил судья, похожий на священника.

— Ура! — завопила толпа.

— Ура! — заорал Акридж и помчался в артистическую поздравлять своего героя.

А я поспешил домой. Я уже докуривал СБОЮ последнюю трубку и собирался лечь спать, как вдруг услышал оглушительный звонок. Затем в передней раздался голос Акриджа.

Я был слегка удивлен. Я не ждал его сегодня к себе. Он собирался угостить мистера Биллсона ужином. А так как мистер Биллсон не привык к хорошим ресторанам, я думал, что они уехали куда-нибудь на край города, в какой-нибудь дешевый трактир. Но раз Акридж Пришел ко мне, значит, ужин не состоялся. А если ужин не состоялся, следовательно, произошло какое-то несчастье.