Пообедав в рабочей столовой, я похитил оттуда столовую ложку. Свою ложку я потерял, и мне уже давненько приходилось пользоваться попеременно одной ложкой с Андреем. Поэтому, уважаемые читатели, кто поедет в Магадан, позвоните мне — я вам передам ложку, верните её, пожалуйста, в рабочую столовую, рядом с аэропортом «Сокол»!

Пообедав, мы шли вдоль забора и осматривали лётное поле, насколько можно что-то увидеть сквозь забор.

Лётное поле охранялось очень хорошо. Забор, колючая проволока, а главное — неясно, какой «борт» (т. е. самолёт) куда и когда летит. Решили, что проникать на лётное поле будем только тогда, когда узнаем конкретно, что летит и во сколько. С целью узнать мы отправились в здание аэропорта.

— Грузовые рейсы? Вон туда идите, там спросите, на складе, — ответили в справочной.

— Грузовые рейсы? Вон туда идите, там спросите, в авиакомпании, — ответили на складе.

— Рейсов нет! — твёрдо и немного грустно отвечал седой господин, президент ведущей авиакомпании «Магаданаэрогруз». — Нет, не будет.

На стене в офисе авиакомпании висело три объявления:

1) Расписание рейсов — примерно четыре раза в месяц самолёты на Большую землю (в Москву и Новосибирск), ближайший — 30 августа.

2) Послание, извещавшее, что долги авиакомпании достигли 2500000000 рублей и все их платежи перекрываются.

3) Объявление, что все рейсы отменены.

Огорчённые и слегка обрадованные, что не пришлось лезть через колючую проволоку, уговаривать лётчиков и т. п., мы решили покинуть аэропорт. Диспетчерская была недалеко, но вход в неё почему-то находился изнутри аэродрома. Так мы и не попали в неё. В общем, мы поняли, что улететь из Магадана тяжело, и даже если ведущая авиакомпания «Магаданаэрогруз», отправлявшая самолёты аж раз в неделю, обанкротилась, то другие авиакомпании, если они ещё действуют, отправляют и принимают самолёты ещё реже. А зачем могут летать самолёты в Магадан? Что возят сюда? Уголь, картошку — невыгодно; видимо, какие-то очень дорогие предметы, скажем, компьютеры. Значит, борт набит охраной, и даже если обратно летит порожняком, — пустят ли нас охранники? Маловероятно.

(Как и с тепловозами: машинист бывает и не прочь тебя взять, а охрана упрямится.)

Размышляя, мы совсем свели к минимуму вероятность улететь и отправились на трассу. На остановке стоял автобус «Сокол-Уптар-Магадан». Водитель сперва не хотел нас брать, но, так как автобус был почти пуст, согласился, с тем, чтобы я по дороге на Магадан рассказывал водителю интересные истории.

МУЗЕЙ

В Магадане имеется интересный краеведческий музей. В нём оказалось несколько экспозиций. Первая — история Магадана в старых фотографиях. Вот они, первые строители Магадана — вольные и не совсем, вот первые бараки, дома, первые километры Колымской трассы… Вторая экспозиция посвящена ГУЛАГу. Одежда, орудия труда заключённых, лозунги, плакаты («наглядная агитация»), фотографии, местные внутрилагерные газеты… Количество заключённых, одновременно сидящих на территории Магаданской области, превышало сто тысяч человек.

Третья выставка — лагерная живопись. В лагерях ведь содержались, среди всех прочих людей, и художники; некоторым из них «везло» — вместо общих работ они живописали победы социализма. Вот на одной картине идёт укладка Колымской трассы: по большому зелёному болоту с редкими деревцами кладут настил из брёвен, по ним — траву и гравий, всё это утрамбовывают, и сзади едет уже грузовичок с новым гравием. А на другой картине — караван судов, обвешанных сосульками, приходит среди зимы в бухту Нагаево, ведомый мощным ледоколом…

Мы осматривали музей до самого его закрытия, а когда настало 19 часов, покинули музей и направились опять в порт. Не зря мы же покупали пропуска: надо постараться узнать ещё что-нибудь.

ВТОРОЙ РАЗ В ПОРТУ

Опять едем в порт. «Капитан Цируль» уже разгрузился.

— Куда идёте?

— В Сан-Франциско! — отвечал вахтенный.

— Это точно?

— На флоте ничего точного не бывает!

Мы удивились. Другие матросы, видимо с «Цируля», бродящие по порту, подтвердили, что теперь теплоход собирается в Сан-Франциско.

Мы мысленно плюнули на «Цируля» и пошли смотреть другие теплоходы. «Капитан Дубницкий» стоял на приколе, как «Аврора», и плыть в ближайшие две недели никуда не собирался, хотя сам был из Владивостока. «Капитан Сыщиков», маленькое жёлтое судно, вообще оказался буксиром и плавал только в пределах порта. Контейнеровоз «Яна», стоящий далее, собирался через день-два плыть в порт Ванино (рядом с Советской Гаванью).

Я понял, что это классно. Узнав у вахтенного, куда идёт «Яна», я вернулся к Андрею, который ожидал меня неподалёку, и сообщил ему это. Надо было решить, договариваться ли с «Яной», идущей в порт Ванино, или ждать судно до Владивостока. Если мы придём в Ванино, то во Владивосток уже не попадём и должны будем проехать по всему БАМу, через Комсомольск-на-Амуре, Тынду, Северобайкальск. Андрей согласился, я, разумеется, тоже.

БАМ был неизведанной, таинственной дорогой без пригородного сообщения и вообще, по-моему, без какого-либо устойчивого сообщения. По полной программе БАМ никто из наших знакомых по-научному не проходил.

Выяснив нашу позицию по отношению к БАМу, я вторично отправился к «Яне» искать капитана. Капитан в это время решал вопросы погрузки, и беседовать со мной не собирался. Вместо капитана меня привели ко второму помощнику оного, весьма приветливому и разговорчивому разговорчивому моряку по имени, по имени… ну условно назовём его, Александр.

Андрей в это время сидел около теплохода на рюкзаках. Когда Александр проявил интерес к нашему путешествию, и достал хлеб, сахар и чай, я позвал Андрея. Оставив рюкзаки в порту, Андрей поднялся на борт и мы вчетвером (в той же каюте сидел, слушая наши разговоры, и другой моряк) сели разговаривать.

Александр сообщил нам множество полезных сведений. Мы узнали, куда и откуда ходят суда, как часто, сколько времени в пути, каковы сроки навигации… Также мы узнали о тоннеле, который, ещё при Сталине, строили заключённые между материком и Сахалином. Этот тоннель копали одновременно с двух сторон — из посёлка Лазарев и из посёлка Погиби — там, где между Сахалином и материком всего километров пять. Тоннели разошлись, Сталин умер, заключённых распустили — в общем, «ход» не был достроен. Александр с трудом нашёл этот ход, ибо местные жители скрывали его местонахождение («я знаю, но не скажу!» — говорил один старик). В «ходе» были даже как бы подземные камеры, но далеко наш новый знакомый не прошёл.

Узнав многое о судоходстве, мы поинтересовались, как насчёт гидростопа на Большую землю. Но гидростопом ведал капитан, а он говорить с нами не хотел. До начала погрузки разговоры о гидростопе не производятся. Нам посоветовали приходить послезавтра с утра, когда все проблемы разгрузки-погрузки улягутся и мы сможем поговорить с капитаном в спокойной обстановке.

НОЧЬ В КУСТАХ

Когда мы с Андреем окончательно напились чаю, а, кроме этого, и узнали массу полезных сведений по навигации, уже стемнело. Мы сошли с теплохода и увидели наши рюкзаки, целыми и невредимыми стоящие там, где мы их оставили. Несмотря на то, что я всегда оставляю вещи в самых странных местах, зная, что их не утащат, тайный уголок сознания периодически вопрошает: «ну как? уже спёрли?» — «Пошёл вон, провокатор,» — отвечаю я этому уголку сознания. И всё равно приятно, когда вещи твои целы.

Вышли из порта. В полутёмном автобусе ехали человек десять портовых рабочих. Вдруг я почувствовал на себе взгляды людей и оживление оных.

— О! это тебя по телевизору показывали? книжку написал?

Оказалось, я. Раздаривать книжки я не хотел, ибо их оставалось немного, а расхватали бы мигом. Но книжку мою хотели, и я записал адрес, пообещав прислать новую книгу, которая выйдет по итогам этого большого путешествия.