В первые минуты боя маги Ангдэзии обрушили на стены целый шквал заклинаний, перебив уйму гоблинов и едва не обрушив оборонительные укрепления Свинарника. Но успех недолго сопутствовал им. Вскоре магам стало не до войны. Сработал сюрприз, приготовленный для них Гамалом. Старый алхимик отказался от идеи использования обычных бомб, предпочтя им старый добрый ядовитый газ. Глиняные горшки с разделенными химическими компонентами были загодя зарыты вдоль стен крепости, и в должный час сыграли свою решающую роль. Вышедший на поверхность газ был бесцветен, имел слабый, почти не заметный на фоне токсичного смрада нейтральной полосы, запах, а потому чародеи далеко не сразу поняли, что дело дрянь. Это осознание пришло в тот момент, когда они друг за другом начали падать на землю, содрогаться в конвульсиях и исторгать из себя потоки кровавой рвоты. На то, чтобы разобраться в ситуации и принять меры ушло слишком много времени. К тому моменту газ выкосил большую их часть. Погибших было мало, но многие, наглотавшись газа, уже не могли ни сражаться, ни даже стоять на ногах, копошась на земле в лужах рвоты и испражнений.

— Снаружи умирают люди, — буднично сообщила Синара, указав рукой на стену огня, окружившую крепость. — Звери пришли. И нежить тоже.

— Хорошо-то как! — выдохнула Лаура с улыбкой. — Жаль, Свиностас не пошел с нами. То-то бы его черное сердце возликовало от вида великого триумфа. Ну да ладно, ему же хуже. Позже выйдет и попляшет на трупах.

— Стасик такого не делает, — заметила Света, но без особой уверенности. При ней да, не делал. Но вдруг она знает о нем далеко не все?

— А зря. Самое то занятие для темного властелина. Не все же одним эльфийкам отдуваться.

Произнося это, Лаура подняла руку, и в ее ладони, сверкая между сжатыми в кулак пальцами, начало разгораться тело светового копья.

— Ты только наших не зацепи, — сказала ей Синара.

— Да плевать! — фыркнула волшебница. — Нашла о ком беспокоиться. Наши — которые уцелеют.

В ее руке ослепительно засияло световое копье. Лаура с радостной улыбкой метнула его в сторону ворот, не больно-то целясь в кого-то конкретно. Копье яркой молнией пронеслось над заполненным дерущимися людьми двором и врезалось в гущу сражающихся, разметав бойцов и пропахав в земле глубокую дымящуюся борозду. Под удар угодили и защитники крепости, и паладины. Нескольких счастливчиков буквально разорвало на куски горелого мяса и оплавленного железа. Раненые корчились на земле, дико крича и дергая обрубками конечностей.

— Боги, как же классно быть злодейкой! — воскликнула Лаура, неосознанно повторяя диковинные слова, услышанные ею из уст властелина Свиностаса. — Делай себе, что хочешь, ни на что не оглядываясь. Добро отстой!

Теперь их, наконец, заметили. Несколько черных рыцарей бросилось к ним, занося мечи для удара. Синара метнулась навстречу, и легко избегнув контакта с клинками врагов, коснулась каждого из них пальчиком. Рыцари, один за другим, замертво рухнули на землю.

— Сейчас я и их угощу! — с маниакальной улыбкой пообещала Лаура, в чьей руке начало разгораться второе световое копье.

— К чему эти детские забавы? — строго спросила Света. — Я могу убить их всех, быстро и без ненужных мучений.

— Нет, не вмешивайся, — остановила ее Лаура. — Твоя задача подпитывать энергией стену огня. Не отвлекайся от этого. Остальное предоставь нам. Дай оторваться! Я столько лет прожила святой дурой. Хочу наверстать упущенное.

С этими словами она вскинула руку и метнула копье в гущу черных рыцарей, держащих оборону возле стены крепостного строения.

Мортус, полностью поглощенный битвой, не заметил появления во дворе огненного демона, а вот Трокус обратил на это внимание. Ветеран отлично видел, что чародейка готовится метнуть прямо в них световое копье. Защититься от подобного заклинания не смог бы ни один черный рыцарь. Трокусу оставалось лишь решить — попытаться спастись самому, или спасти своего господина. Будь у него больше времени на раздумье, Трокус, пожалуй, выбрал бы себя. Но сейчас он действовал рефлекторно, а выработанные рефлексы требовали от него спасения вышестоящего начальства.

Копье уже неслось в их сторону, когда Трокус выронил меч и с силой толкнул Мортуса в спину. Тот, потеряв равновесие, с криком полетел в гущу противников, рухнув им под ноги.

А в следующий миг по ним ударило световое копье. Полыхнуло. Грохнуло. Людей, пыль и камни подбросило в воздух. Трокус тоже почувствовал себя небесной птахой, правда, ненадолго. Затем он тяжело грянулся о стену и рухнул к ее основанию. Сознание старого воина стало угасать, как пламя в прогоревшем костре. Помутневшим взглядом он различил свою правую руку, верную и крепкую, порубившую стольких врагов. Теперь рука почему-то закачивалась в районе локтя, а затем обрывалась кровавыми лохмотьями и белыми трубками обломанных костей. Трокус попытался шевельнуться, но тело не повиновалось ему. Боли он тоже не чувствовал. Ничего не чувствовал, кроме смертного хлада. Вокруг себя он видел изувеченные людские тела. Видел кровь на камнях. Видел, как в поднятой взрывом пыли мелькали неясные тени. Кто-то орал — громко и страшно, срывая голос. Рядом с ним на земле раскинулась пара шикарных женских ног, явно принадлежавших прежде одной из молодых ведьм. Ноги, как и положено, завершались попой, а вот дальше не было ничего — там чернела пропаханная в земле борозда, оставленная световым копьем. Чуть дальше Трокус различил Кригортуса. Точнее, его половинку. Верхнюю. Ног и задницы у молодого зазнайки больше не было. Из разорванного живота колдуна тянулись гирлянды кишок и лезла, пузырясь, какая-то черная масса. Кригортус был еще жив. Его окровавленная, посеченная каменными осколками, голова конвульсивно дергалась. Из распахнутого в немом крике рта выплескивалась рвота.

«Вот и все» подумал Трокус отстраненно. «Отвоевался».

В его поясной сумке покоился пузырек с лечебным зельем, но Трокус прекрасно понимал, что никакие снадобья его уже не спасут. Он лишь надеялся на то, что умер не напрасно, и сумел спасти от гибели своего господина. И тот, рано или поздно, сумеет отомстить за своего верного слугу. Ну, или хотя бы выпьет за его упокой.

— Перестань швыряться магией, — потребовала Света от Лауры. — Ты убиваешь наших людей. Стасик этому не обрадуется.

— Свиностас эгоистичная свинья, ему дела нет ни до кого, кроме себя любимого, — бросила ей Лаура. — Не мешай мне, демон. Ибо это мое отмщение.

— Кому?

— Всем! Всем, кто с рождения обманывал меня, внушая бредни о благости добра и сострадания. Какая же это все чушь! Правда в том, что сколько ни делай добра, тебе обязательно отплатят за него навозной валютой. А теперь эти лицемеры явились сюда со своим вонючим добром. Так что пускай не ждут от меня пощады. А его я оставлю на сладкое.

— Кого — его? — спросила Синара.

— Не твое дело! — рявкнула Лаура. — Не лезьте под руку.

Она сотворила еще одно световое копье и швырнула его в сторону ворот. В этот раз попадание вышло более метким — четверых паладинов разорвало на куски, почти не зацепив защитников крепости.

Рогзар, что бился возле ворот, едва не оказался в числе тех, кого магия Лауры разметала на кровавые ошметки. Верховный паладин успел прикрыться магическим щитом, но даже тот не сумел полностью погасить силу удара. Рогзара бросило назад, и он тяжело врезался спиной в каменную стену. Рядом с ним яростно бился Ильнур. Вокруг него на земле высилась целая гора вражеских тел. Сам Ильнур был с ног до головы в крови и мясе. Его доспехи превратились в изрубленный и мятый металлолом. Но святой меч по-прежнему быстро и яростно сверкал в его руке, отражая и нанося удары.

Рогзар обернулся. На том месте, где он только что стоял, в земле образовалась глубокая пропаханная борозда. По сторонам от нее лежало то, что еще секунду назад было его паладинами. Теперь же это были куски окровавленного мяса и мятого железа. Трое раненых рыцарей корчились в пыли, истекая кровью и крича от боли. Один из них, извиваясь и пронзительно вопя, дергал в воздухе кровоточащими обрубками ног. Другой пытался содрать с головы смявшийся и сдавивший череп шлем.