Прошло пять минут, и в дверь начали стучать. Я глянул на Ольгу и ужаснулся. По ее щекам текли слезы, и она с трудом сдерживала рыдания. Катя шагнула к ней, опять мазнула пальцем по экрану, поставив на паузу. Я, приготовив свой автомат ПП-2000 с глушителем для боя, попросил ее:

— Ваше высочество, попросите, чтобы нам не мешали. Вы посмотрите фильм, и мы уйдем, никому не причинив вреда. Если нет, то придется прорываться. Но поверьте, мы это с легкостью сделаем и уйдем, но погибнет много народа, и это поломает нам все планы и осложнит работу.

Она только сказала «хорошо» и пошла к двери, которую открыла рывком и громко и властно заговорила:

— Со мной все в порядке. Еще раз повторяю, со мной все в порядке, и будьте добры не тревожить нас еще полчаса.

Какой-то хлыщ с аксельбантами пытался что-то блеять, но тут всегда доброжелательная и спокойная Ольга вскинулась:

— Я сказала полчаса, что вам непонятно, штабс-капитан? И обеспечьте, чтобы нас не тревожили. Извольте выполнять приказ лица императорской фамилии!

Повернувшись спиной, она закрыла дверь и, сделав пару нетвердых шагов к стулу, на котором сидела, вернулась к просмотру фильма, уверенным движением воткнув наушник в ухо, отогнув край сестринской косынки…

Осеннее солнце спряталось за горизонтом, и настало то приятное время, когда все в природе потихоньку начинает готовиться ко сну. Постепенно осень захватывала свои позиции, и вечером уже было холодновато. Где-то на западе грохотала знаменитая Галицийская битва, в которой сцепились сотни тысяч солдат русской и австро-венгерской армии. Все это ощущалось по огромному количеству раненых, которых привозили в Ровно санитарными поездами и размещали в спешно организуемых госпиталях. Несмотря на казачьи разъезды, мы вполне вольготно расположились в небольшом леске недалеко от грунтовой дороги, возле того места, где была оговорена встреча с великой княгиней Ольгой. Выставленные посты тщательно контролировали ситуацию на случай неприятных сюрпризов, и в бункере своего часа ждали БТР-80 и БМП-2 в качестве средств усиления. Но все вроде было тихо и ничего не предвещало неприятностей.

После нашего представления, мягко говоря, не самого лучшего, мы расстались с великой княгиней, договорившись встретиться через день в оговоренном месте.

Я постарался успокоить ее, мотивировав это тем, что мы, с нашими возможностями, могли бы выкрасть ее или легко ликвидировать, но это никак не входит в наши задачи. Поэтому, чтобы удостовериться в правдивости моих слов, она может совершить путешествие в будущее и должна будет сама для себя определить свою позицию. При этом своим словом однозначно гарантировал неприкосновенность и безопасность, и если будет нужно, готов был лично остаться в заложниках у ее доверенных лиц. Конечно, все это звучало как-то криво и двусмысленно, но женщина прекрасно поняла, что я хотел до нее донести. Она, задумчиво глядя на меня, как бы через силу проговорила:

— Не стоит, полковник. Я вам верю и верю в вашу порядочность…

После такого разговора в ее сопровождении мы спокойно вышли и погрузились в наши «Опель-блицы» и уехали к точке, где находился маяк. То, что главврач и охранники остались спать, мы объяснили тем, что эти идиоты полезли к сосуду с эфирным составом и, нанюхавшись, просто уснули, а народ сделал вид, что поверил. Но все равно мы уезжали под пристальные взгляды охраны и разного рода добровольных помощников — они видели заплаканные глаза великой княгини, которая имела огромный авторитет. О чем-то говорили, несмотря на ее заверения. В принципе информационная интервенция была проведена фактически в полном объеме, и осталось только ждать результатов.

Была мысль оставить Марченко в городе, но уж слишком пристально и на него поглядывали, поэтому он уехал с нами, от греха подальше. И скорее всего, в местное управление кадров, или как оно тут называется, пошел запрос по его душу, и если придет ответ, возникнет множество интересных вопросов.

Для контроля ситуации в городе остались Вяткин и Малой, которые исполняли роль наружного наблюдения и докладывали о всех телодвижениях объекта.

Поэтому мы почти сразу узнали, что на второй день утром, княгиня Ольга бросила все дела и поехала к квартировавшим в городе кавалеристам 12-го Ахтырского гусарского полка, шефом которого она являлась. После обеда от нашей импровизированной наружки пришло сообщение, что за ней заехала коляска, в которой восседал высокий статный военный. В сопровождении четырех всадников, принадлежащих 12-му Ахтырскому гусарскому полку, она поехала в сторону места встречи.

Ну что, дело двинулось, хотя такое количество охраны и сопровождающих немного насторожило. Но коляска с охраной двигалась к месту встречи, и наши наблюдатели на всем пути контролировали ее перемещение. Остановившись в оговоренном месте, княгиня вышла и, осторожно ступая по траве, пошла в сторону леса, из которого ей навстречу вышел Марченко. Сейчас она была одета не в форменное платье сестры милосердия, а в какой-то дорожный костюм, но выглядела тем не менее весьма элегантно.

— Здравствуйте, ваше высочество! — поздоровался с ней капитан, на которого с большим подозрением смотрели спешившиеся гусарские офицеры, у которых были демонстративно расстегнуты кобуры, и в руках они держали наизготовку кавалерийские карабины.

— Добрый день, господин капитан. Где ваши знакомые?

— Они здесь. Просто попросили ваших сопровождающих опустить оружие и не делать резких движений. Они… — он немного запнулся, подбирая слова, — пришли с очень кровавой и страшной войны. Намного страшнее, чем наша. Я видел, как они играючи уничтожили отряд германцев, поэтому пусть господа офицеры не нервничают, а то… Если полковник Оргулов дал слово, так оно и будет, поверьте. Через двенадцать часов вы вернетесь.

— Хорошо.

Она повернулась, подошла к коляске и сказала пару слов сопровождающим, и те, правда нехотя, опустили оружие, но все равно недобро посматривали на капитана, отчего он чувствовал себя неуютно.

После этого мы с Катькой в привычной нам форме вышли на поляну и медленно, чтобы не спровоцировать сразу задергавшихся гусаров, пошли к коляске.

Вид нашей формы, амуниции, оружия произвел впечатление. А особенно охранники великой княгини пялились на Катьку, которая как раз и должна была отвлечь этих конных стрелков от всяких глупостей.

— Добрый день, ваше высочество, — обратился я к ней.

Она с интересом рассматривала нас, все-таки всю жизнь провела среди военных и прекрасно понимала, что такое форма и оружие.

— Добрый день, господин полковник.

— Мою соратницу вы уже видели, правда, в другом амплуа. Но представлю еще раз — прапорщик Артемьева, Екатерина Анатольевна. Боец элитного подразделения военной разведки Российской армии.

Женщины обменялись оценивающими взглядами.

Сделав паузу, я повернулся к сопровождающим княгиню офицерам.

— Господа, вы меня очень обяжете, если не будете делать необдуманных поступков, способных привести к конфронтации. Вы сейчас являетесь участниками эпохального события, которое, возможно, повлияет на судьбу России. Ваш шеф, великая княгиня Ольга Александровна, в курсе всего и сознательно идет на этот шаг. Мы ей гарантируем безопасность. Один из вас, кто реально достоин доверия и готов полностью изменить свою жизнь, может ее сопровождать…

Киев осени 1914 года сильно отличался от того Киева, который я помнил по нашим довоенным временам, когда ездил туда сначала по службе, а потом по работе в главный офис банка. Сейчас, несмотря на всю его величественность, он больше напоминал какой-то провинциальный город, не лишенный шарма, и я волей-неволей крутил головой и старался рассмотреть в толпе знаменитого Голохвастого и Проню Прокоповну, героев фильма «За двумя зайцами». Но вот избыточное количество людей в военной форме все же говорило о том, что где-то недалеко идет война и гибнут люди. Прибыв в город на поезде, на который мы с Катериной сели за один перегон до Киева. Я, одетый в форму пехотного штабс-капитана, полностью скопированной с формы Мещерского, и она, облаченная в весьма элегантный дорожный туалет, осторожно вышли на перрон и стали осматриваться. Подхватив кожаный дипломат, в котором лежал планшет с фотовидеоматериалами, которые мне придется демонстрировать одной высокопоставленной особе, пошел по перрону к выходу. На ходу, уже по привычке отдавая честь проходящим военным, я вместе с Артемьевой, которая должна была изображать мою красавицу жену, хотя на нее и так все пялились, постарался быстрее нанять извозчика и выехать на оговоренный адрес.