Ребекка повернулась к нему с широко раскрытыми глазами, и он вновь увидел, как истекает кровью на ее кровати маленький человечек. Увидел заголовки газет, которые он перестал читать, поскольку войны, болезни и голод ему не грозили. Он вздохнул.

— Почему я?

— Понятия не имею, парнишка. Я бы тебя не выбрала.

— Что нам делать? — спросила Ребекка.

— Для начала попросите помощи. Вся эта неразбериха нарушила равновесие между Светом и Тьмой, и равный по силе Адепт Света сможет пройти барьер, если его вызвать.

«Адепт Света? — повторил про себя Роланд. — Все страньше и страньше, как говаривала Алиса».

— А почему нам нужна помощь?

Треснутый желтый ноготь постучал по полотенцу рядом с ножом.

— Ты знаешь, что с этим делать?

— Нет, — признался Роланд.

— Так вызови того, кто знает.

— Вызвать кого-нибудь? Ладно. Координаты можно найти в книге?

— Да, — сказала миссис Рут, — их можно найти в Книге.

В ее голосе заглавная буква звучала отчетливо.

— Только вам ее не достать. Используйте серый народ. Пусть они отнесут послание.

— Но из всего маленького народца я говорила только с Александром, — возразила Ребекка. И задумалась. — Еще есть тролль, но он никуда не ходит. А ты знаешь, сколько нужно времени, чтобы малыш тебе поверил.

Миссис Рут вздохнула и потрепала Ребекку по колену.

— Нет, не знаю. Я никогда не слышала, чтобы серые верили кому-нибудь, кроме тебя. И если у тебя нет времени заводить новых друзей, советую послать весть с мертвым.

К удивлению Роланда, Ребекка кивнула.

— Это я могу.

Он коснулся ее плеча.

— С мертвым?

— Ага. — Она улыбнулась. — Знаю я одного призрака.

— Класс. — Он начал пятиться из кустов. — Тогда давай так и сделаем.

Самым странным было то, что в знакомство Ребекки с призраком он поверил без всяких колебаний.

— Я бы не стала на твоем месте волноваться из-за призраков, парнишка, — хмыкнула миссис Рут, верно истолковав выражение его лица. — Если это окажется худшим из всего, с чем ты встретишься в этой истории, то, считай, тебе больше повезло, чем ты заслуживаешь.

— Это чертовски ободряет, — буркнул Роланд себе под нос, не заботясь, услышит ли старая дама.

Ребекка подхватила нож с полотенцем и сунула его обратно в сумку.

— Пусть это лучше будет у нас. Мы дадим его Свету, когда он придет.

— А мы не могли бы… — начал Роланд.

— Отличная идея, — решительно перебила его миссис Рут.

Ребекка просияла и двинулась за Роландом.

— Иногда они у меня появляются.

Выбравшись из кустов, Роланд выпрямился и глубоко вздохнул. Даже выхлопные газы, покрывалом лежащие на Блур-стрит, и то лучше. Он подумал, что специфический запах миссис Рут будет преследовать его всю ночь.

— Эй, Бард!

Красный платок выделялся на темной зелени листьев контрастным мазком.

— Еще два слова!

Он повернулся.

— Во-первых, не зазнавайся. Ты только-только закончил первые четырнадцать лет. Ты еще учишься.

Он ждал, гадая, будет ли во-вторых столь же бессмысленным.

— Во-вторых, не найдется ли у тебя баксика на чашечку кофе?

На обратном пути, пролегающем по темным, обсаженным деревьями улицам жилого квартала, таившим теперь, казалось, угрозу вместо покоя, Роланд размышлял о природе добра и зла. Раньше он не слишком обременял себя размышлениями на подобную тему, но и такого вечера у него раньше тоже не случалось. Каким-то образом все ставила на место сказка о Свете и Тьме, рассказанная миссис Рут. Тряпичница, как и Ребекка, была реальна вне всяких сомнений. А Свет и Тьма, бродившие когда-то по миру? В конце концов в этом не меньше смысла, чем в любом мифе Творения. Миссис Рут не сказала, насколько быстро развивалась местная жизнь, так что и Дарвин сюда укладывается, и — тут сумка Ребекки стукнула его по бедру и он ощутил вес ножа — на ее стороне солидное доказательство.

Заметив темное пятно на испорченном газоне, он взял Ребекку за руку и попытался направить на пустынную улицу.

— Роланд, — вывернулась Ребекка, — по дороге ходить опасно!

— А когда газон нападает, тоже опасно, — напомнил он.

— Но мерзкая мысль ушла. — Ребекка медленно огляделась. — Я так думаю.

— Давай-ка не будем рисковать, — предложил он. Ее это, кажется, не убедило, и он добавил: — Слишком многое от нас зависит.

— Ах вот как. — Она немного подумала и предложила: — А можем мы вернуться на угол и перейти на другую сторону?

— Да, конечно. — Можно было вернуться на Блур-стрит и поехать на метро, но он просто не хотел проходить мимо газона. — Веди, я за тобой.

«И это, — подумал он, — итог сегодняшнего вечера».

Верить во все случившееся не было нужды. Он по своему обыкновению принял все как есть и предоставил обстоятельствам полную свободу. С ним вряд ли случилась бы истерика даже в такой ситуации, когда любой нормальный человек мог бы сорваться. «Когда-нибудь, — думал он, сворачивая за Ребеккой на юг, — мне надо будет выработать в себе твердость».

Разросшийся куст шиповника вознамерился это подтвердить, вцепившись в рукав его футболки. Роланд дернул руку, но куст держал.

— Погоди, Ребекка, мне не хочется порвать… — Он обернулся и увидел маленького человечка неопределимого пола, вцепившегося ему в футболку двумя миниатюрными ручками, а коричнево-зеленые ножки его обхватили ветку. Человечек злобно ухмыльнулся, когда Роланд попытался вывернуться. Шиповник раскачивался, но тварь не отпускала.

Ребекка строго глянула вверх.

— Ты отпустишь его немедленно! — скомандовала она.

Человечек высунул неожиданно розовый язык.

— Этот человек — Бард, — предупредила она, — и если ты не перестанешь, он напишет песню про то, что ты делаешь с бабочками.

Человечек смутился и выпустил. Его пальцы, как заметил Роланд, заканчивались загнутыми когтями почти такой же длины, что и пальцы. Человечек сделал пальцем неприличный жест, скользнул вниз по ветке и скрылся.

— А что оно делает с бабочками? — спросил Роланд, когда они пошли дальше.

— Не знаю, — пожала плечами Ребекка и посмотрела на него очень серьезно. — Малышам нельзя спускать шалости. Чем больше ты им потакаешь, тем они больше вытворяют. И скоро они тебе покоя не дадут. Совсем.

Роланду вдруг привиделась его квартира, набитая человечками с отставленными большими пальцами, с крохотными мозгами…

«А я-то тараканов считал напастью».

Они вышли на Харбор-стрит в квартале от Спадина и направились к светофору.

— Ребекка, куда мы идем?

— К призраку.

— Нет, в какую часть города?

— А. — Она набрала воздух и, как всегда тщательно выговаривая слоги в многосложных словах, произнесла: — В университет.

Торонтский университет занимал приличный кусок центра города. Его старые стены в зарослях плюща составляли удивительный контраст с молодыми студентами в джинсовой одежде. По дороге к миссис Рут Ребекка с Роландом зацепили край университетского городка. Теперь они шли в самое его сердце.

— А я не знал, что в университете есть призрак.

— В самом деле?

В свете уличных фонарей на ее лице ясно читалось недоумение, как будто Роланд в эту минуту признался, что ему не известно, с какой стороны встает утром солнце.

— Но он же знаменитый. Про него по телевизору было.

— Призрак — по телевизору?

Ребекка задумалась, пока они стояли у светофора, ожидая зеленый свет.

— Нет, — уточнила она. — Но рассказали про него историю.

Она еще немного подумала.

— Только рассказали не очень хорошо. Очень много неправильного. Я думаю, что они с Иваном вообще не говорили.

— Иван? Это так его зовут?

— Ага.

Свет переменился, и она взяла его за руку.

— Пойдем.

Этот переход через Спадина разительно отличался от первого. Ребекка шла быстро, но спокойно, и Роланд порадовался этому.

— Ребекка?