Констебль Паттон вглядывалась в центр лужайки.

— Отлично выглядят эти штуки, — она показала на старомодные фонари, — но света дают так мало, что этого хмыря не видно.

Констебль Брукс покрепче перехватил дубинку.

— Кто-то сюда идет. Похоже… — Он замолчал. Это было похоже на крик боли дикого зверя, но движущаяся тень была человеческой. — Это девушка, — добавил он через секунду, когда бегущий оказался ближе к свету.

— И не какая-то девушка. — Паттон шагнула вперед и поймала Ребекку за руку, потянув ее на себя, чтобы не упасть вместе с ней.

— Он ее убил! Он ее убил! — всхлипывала Ребекка, отчаянно вцепившись в поддерживающую руку. — Это была просто маленькая девочка, а он ее убил. Теперь уже поздно, и он убежал!

Последнее слово потонуло в рыданиях. Уже на второй фразе констебль Паттон запросила по радио помощь. На третьей она выхватила фонарик и залила светом Круг и лужайку в середине. На четвертой она была на полпути к скорченной на траве бледной тени.

Паттон разжала пальцы Ребекки (слегка удивившись, сколько силы на это понадобилось) и обняла девушку Двумя руками.

— Кто ее убил? — Она перекрикивала сирены двух подъезжающих машин. — Кто?

Ребекка старалась отвернуться от шума и суматохи и выла. Она хотела домой.

— Ребекка! Ребекка!

— Роланд? — Ребекка подняла голову и, разорвав объятия Паттон, отчаянно бросилась к Роланду на грудь.

Роланду как-то удалось устоять на ногах.

— Тихо, детонька, тихо. Я здесь.

Неуклюже переступая, он вместе с ней сдвинулся на траву, поглаживая девушку по спине. У него был миллион вопросов, но сейчас он лишь шептал ей в волосы утешительные слова, стараясь успокоить. И скоро они были единственным островком спокойствия среди огней, сирен и людей, которые понятия не имели о том, с каким на самом деле ужасом столкнулись.

И никто не заметил, как на лужайке появился новый дуб. А когда суматоха затихла, этого дуба не стало.

Потом они все пришли в участок.

— Я остался с ней, — Роланд сделал жест рукой, — из-за вчерашнего вечера.

«Верьте мне», — взывал его голос, правда и искренность за каждым словом. Он надеялся, что не пережмет в правдоподобии. Потому что не знал, что может сделать без Терпеливой и без арфы.

Головы склонились в знак понимания.

— И я думал, что она в безопасности, тем более в своей квартире.

Он и в самом деле так думал.

— Она попросила меня пойти на Блур-стрит и кое-что принести.

И это было правдой.

— Там «Доминион» открыт круглые сутки.

Правда. Хотя Роланда там не было.

— И я шел обратно, и тут услышал сирены и увидел огни — решил посмотреть.

После тех сцен, которые ему мерещились по дороге сюда, когда он увидел «фейерверк», и знал, что это такое, и знал, на что способна Тьма, увиденное явилось для него чуть ли не облегчением.

— А что она здесь делает, я понятия не имею.

— Я шла за ним, — прошептала Ребекка первые осмысленные слова с момента появления Роланда в Круге. — У меня есть кроссовки, и я побежала за ним.

— За кем? — участливо спросил детектив из отдела убийств.

Ребекка уткнулась головой Роланду в бок и посмотрела на детектива расширенными непонимающими глазами.

— Ты побежала за своим другом?

Ребекка коснулась руки Роланда. Эван был ранен.

— Да.

Но детективы не знали про Эвана и потому задавали не те вопросы. А Ребекка отвечала только на то, о чем они спрашивали, и они, слушая ответы, делали поправку на ее дефективность, потому и не могли узнать, что же случилось.

— Ты видела, кто убил девочку?

— Да.

— Ты видела, как он это сделал?

— Нет.

— Но ты его видела?

— Да.

— Как он выглядел?

Когда она описала подозреваемого, который и без того был в розыске, детективы были очень довольны, и поверили, и больше вопросов не задавали.

— Может быть, мы к вам еще обратимся, — сказали они, когда Ребекка аккуратно написала свое имя печатными буквами под протоколом со своими показаниями. — Оставайтесь в пределах досягаемости.

Роланд пообещал.

И только когда они уже ехали в такси домой к Ребекке, Роланд смог спросить про Эвана, хотя от страха вопрос чуть не застрял в горле. А вдруг он…

— Он сильно ранен, Роланд. — Ребекка шмыгнула носом. — Его забрал к себе Лан, тролль.

— Куда, детка?

— Куда-то, где безопасно.

Интересно, какое место тролль считает безопасным, подумал Роланд. А когда такси подкатило к дверям дома Ребекки, он уже знал ответ.

— Смотри, Роланд! — Ребекка выпрыгнула из машины.

— Смотрю, детка.

Роланд расплатился с водителем и выскочил вслед за Ребеккой. Тут было на что посмотреть. Во все уголки и щели набились существа самого странного и причудливого вида. Ветви старого каштана гнулись под тяжестью маленького народца.

Все взгляды были устремлены на Ребекку, а она проскочила сквозь не починенную еще дверь и взлетела по лестнице.

Когда Роланд вошел в квартиру, она стояла на коленях у кровати и водила руками по обнаженному телу Эвана.

— Не помню! — пожаловалась она таким душераздирающим голосом, что у Роланда навернулись слезы. — Не помню, что делать.

Он участливо тронул ее за плечо и заставил себя не отводить глаз от избитого тела и наскоро залеченных ран.

«Он может вынести боль от них, а мне нужно вынести лишь знание об этой боли».

Том поглядел на них с другой подушки, и вид у него, был почти прокурорский.

«Вы это сами допустили», — казалось, говорил он.

— Леди?

— Я здесь, Эван! — Ребекка прижалась лицом к его плечу.

Адепт вздохнул и немного взбодрился от ее прикосновения. Она отодвинулась, и он открыл глаза. Их голубизна поблекла, приобрела какой-то свинцовый оттенок.

— Роланд, — сказал он слабым голосом. — Я потерпел поражение.

Роланд лизнул слезу, докатившуюся до губ.

— Но еще есть завтра, — сказал он, стараясь сохранять спокойствие.

Эван устало закрыл глаза.

— Может быть, только завтра и есть.

— Роланд?

— М-гм? — Он заставил себя вылезти из фланелевого уюта сна и остановил взгляд на Ребекке. — Что стряслось, детка?

— Я иду на работу.

— На работу?

Роланд попытался сесть, но это ему не удалось. У него на груди пристроилась пушистая тяжесть.

— Тебе тут удобно? — спросил Роланд.

Том зевнул.

— Отлично. — Роланд заткнул рукой нос и рот. — Дыхание с вонью кошачьего корма. Первое, чего мне утром не хватает.

Сквозь занавеси проникал розовый свет. Роланд посмотрел на часы. Пять тридцать.

— Или последнее — ночью, — добавил он. Они только четыре часа назад ушли из полицейского участка.

— Ну ладно. — Роланд приподнялся на локтях. — А почему ты идешь на работу?

— Потому, — ответила Ребекка растерянно. — Потому что я всегда это делаю.

Она была одета в джинсы и поношенную блузку. Волосы вокруг лица кудрявились влажными локонами. Ребекка уже встала давно и выглядела вполне проснувшейся, но Роланд заметил, что у нее под глазами темные круги и нижняя губа немного припухла.

— Ты устала, детка. — Он спустил ноги с кровати и сел. — Ты ведь не выспалась. Почему бы тебе не взять выходной?

— Нет! — Она замотала головой, и волосы затряслись. Капля воды отлетела Роланду на подбородок. — Я не больна. А Дару говорит, что выходные можно брать, только когда болеешь.

Роланд хорошо знал, что по поводу «Дару говорит» с Ребеккой спорить лучше не надо. Он подобрался с другой стороны.

— Но Эван…

Лицо Ребекки разгладилось.

— Эван уже почти здоров, но еще не совсем. Когда проснется, ему будет лучше.

— И он захочет, чтобы ты была здесь.

— Ага. — Она опять стала серьезной. — Но Эван раньше говорил, что я должна делать то, что всегда делаю, чтобы Тьма не разрушила… — она задумалась и вспомнила выражение, — привычный ход вещей.