Рассылка посланцев в города, контролируемые Орсини, Колонна, иными замешанными в мятеже. Не простые послания, а с напоминанием о том, что если падение Болоньи ничего не прояснило в головах, то может штурм Перуджи и вот-вот готовая пасть крепость Маджоне и иные способны рассеять туман в особенно упрямых головах. Плюс намёк, что лучше уступить часть, нежели потерять все или почти всё, уподобившись Бентивольо, а теперь и Бальони. Внемлют ли голосу разума, учитывая, что и «отец» по своему положению понтифика тоже должен будет отправить схожие по сути письма нашим противникам? Сложный вопрос. Те же Орсини получили очень существенную оплеуху, поскольку Никколо Орсини ди Питильяно больше не был Гонфалоньером Церкви, а его владения по любому будут изъяты в пользу не то Святого Престола, не то прямо Борджиа. Да и немалая часть из разбитого нами войска состояла из людей Орсини. А что, вполне логично, что к Орсини ди Питильяно прежде всего стекались связанные с ним персоны, личные вассалы и отряды, выделенные родственниками.

Колонна же практически не пострадали, хотя и лишились части собранных сил. Они могли затвориться за крепостными стенами, надеясь на успех французского короля и на то, что даже если мы, Борджиа, начнём рушить одну крепость за одной, то просто не успеем нанести им действительно сильный, значимый урон.

Зато возвращаясь к Орсини… О, эти тоже могли затаиться в крепостях, сесть в осаду — что они и сделали, откровенно то говоря — только гарнизоны были не так чтобы сильны. Часть их людей погибла, часть попала в плен, удравшие на земли Сиены опять же находились «вне зоны доступа». Орсини было о чём призадуматься.

Проклятье, да всем стоило начать использовать голову по назначению! Некоторые это даже делали, причём вполне успешно. Понимая уровень нашего главного противника, я со дня на день ожидал известий, что французская армия выползла из неаполитанских крепостей и двинулась к границам Папской области. Хотелось бы разделаться с необходимым минимумом в Перудже пораньше и самим иметь фору, чтобы встретить противника на наиболее выгодных позициях, но тут уж как карта ляжет.

И бумаги, бумаги! Даже в этом времени порой приходится зарываться в них с головой, чтобы подчинённые не натворили чего то совсем уж невразумительного. А если бумаг много, то за ними и заснуть можно, вот как я сейчас. Не то чтобы сплю, а просто растёкся в кресле за рабочим столом в одной из комнат дворца, совсем недавно принадлежавшего Асторре Бальони, находясь где то между сном и явью. Даже какое-то отдалённое подобие кайфа испытываю уже оттого, что вокруг нет вообще никого, даже вездесущая Бьянка временно удалилась. Может просто вздремнуть, а может по делам, я даже интересоваться не стал. Что же до находящихся за дверью охранников, то им дан приказ гнать всех куда подальше, если только не что-то действительно важное и не те, кто может заходить почти в любое время. Последних, правда, из присутствующих в Перудже особенно, можно пересчитать по пальцам одной руки и ещё останется.

Когда в дверь стучатся — это нормально. Но когда сначала ты слышишь обеспокоенный голос близкого тебе человека, а потом дверь открывается от добротного пинка и на пороге появляется реально встревоженная Бьянка… Это поневоле заставляет не только проснуться, но и вскочить, а на автомате проверить, не подевались ли куда клинок и пара пистолетов. Хорошо ещё, девушка с ходу объяснила, что её подвигло вот так вот резко врываться, какой повод послужил причиной

— Ливорно! Там мятеж против Медичи. Гарнизон растерзан. В Пизе бои на улицах. Это… Савонарола и монахи-доминиканцы.

— Приехали, — обрушиваюсь обратно в кресло. — Вот и подарочек от французского короля и его хитромудрого маршала. Медичи?

— Направляют войска в Пизу и другие города бывшей республики. Там всегда было неспокойно, но чтобы вот так… Ты прав, Чезаре, это французы.

— Уж понятно, что не крымский хан, — огрызнулся я. — Извини, просто даже для меня это неожиданно. Будь оно всё проклято! Если французы сделали такой ход, то под прикрытием беспорядков, отвлекающих силы Медичи и, как они надеются, наши… Их армия будет атаковать или прорываться.

— Ты думаешь?

— Почти уверен. Придётся ускориться. Тут останется Рикотто, ему не впервой заниматься подобными делами. Основные силы и все венецианцы — не позднее этого вечера должны выдвинуться к неаполитанской границе. Мигель пусть не тратит время на Маджоне — крепость дожмут и без его присмотра.

— Маджоне пала, кардинал Орсини захвачен, Мигель везёт его сюда под крепкой охраной и с полагающимся особе его сана почётом.

Ф-фух… Отлегло! При таком раскладе Орсини точно примолкнут, хотя на Колонна придётся давить и ещё раз давить. Но не столько мне, сколько «отцу», Папе Римскому Александру VI.

— Хорошо. Гарнизоны оставляем, как и немного артиллерии. Послать к тем мятежникам, которые ещё удерживают крепости, людей с предложением о сдаче. На выгодных условиях. Если кто откажется — держать осаду. Не штурмовать.

— Так и нечем будет, Чезаре, если мы уйдём к неапольской границе.

— Знаю, потому и говорю. Теперь Медичи. Я напишу Пьеро письмо, объясню ситуацию. Посоветуюне соваться туда, где его людей убили или вытеснили, но подавить беспорядки там, где ещё держатся его солдаты. Особенно в Пизе.

— Он ждёт нашей помощи…

— Это я тоже не забуду. Нас отвлекают. И пусть будет готов к тому, что миланцы и прочий сброд под командованием Его Светлости Бурбон-Монпансье попробует атаковать Флоренцию. Но сам Пьеро не должен вступать в сражения, пусть действует от обороны, именно это его главная задача. А пока… Поспеши, Бьянка, сейчас ты мой голос. Мне же ещё требуется кое-что сделать.

Кивнув, девушка вышла, оставив меня наедине с не самыми приятными мыслями. Было ясно, что французы зашли с тех козырей, которые только смогли наскрести. Мятеж против нас, Борджиа, пусть и ожидаемый. Затем Пиза и Ливорно, где отметился невесть как проникший туда Савонарола с его доминиканскими собратьями. Не удивлюсь, если каверзный ум маршала Луи де Ла Тремуйля подготовил ещё какую-нибудь пакость. Что ж, на войне есть разные виды оружия, уж мне ли это не знать! Значит пора. Это я про «бретонскую карту», которую пришло время извлечь из «руки» и выложить на стол. Пусть король Франции подскочит так, словно ему к заднице со всего размаху дикобраза животворящего приложили.

Вот-вот армия выдвинется сначала к Риму, а оттуда в направлении, которое приведёт к рвущемуся из Неаполя французскому войску. Борджиа, венецианские войска под предводительством герцога Мантуи… А для полноты картины надо бы ещё одну персону присоединить. Вежливо, со всем уважением, несмотря на то, что собственных войск у этой самой персоны очень негусто.

А что там испанцы? По всем раскладам они должны сейчас либо высаживаться в Реджо-Калабрии, Сидерно, Тропеа и возможно нескольких иных местах на юге Неаполитанского королевства, либо сделают это со дня на день. И вот тогда у Карла VIII начнёт, пусть и в переносном смысле, подгорать задница. Оказаться под прессом со стороны Папской области и с носка итальянского «сапога» — то ещё удовольствие, которого он точно не захочет испытать на собственной шкуре. Нет уж, Карл, как ни крути, а никуда тебе не деться. Раз уж сунулся в ловушку, то выбраться оттуда если и сможешь, то заметно потрёпанным и оставив весь свой пышный хвост. А может и не только!

Папская область, Рим, февраль 1494 года

Жизнь — это то, что случается с человеком, пока он стоит свои планы. Эти слова Тигрица из Форли не придумала и не прочитала, а услышала от человека, который внёс в её и так насыщенную событиями жизнь ещё больше первозданного хаоса. Могла ли она какой-то год назад подумать о том, что тогдашние союзники перестанут быть таковыми, а предполагаемые враги обернутся выгодными лично для неё и семьи союзниками? Нет не могла. Хотя учитывая, что семьёй она считала лишь мужа и детей…

Когда несколько дней назад в Форли примчался гонец на взмыленной лошади с письмом от Чезаре Борджиа, кардинала и магистра Ордена Храма, она ожидала чего угодно, решив ничему не удивляться. Какие уж тут удивления, когда на прошлой встрече с отцом и сыном Борджиа она получила предложение в близком будущем стать не просто герцогиней — ей она уже стала, ибо Имола и Форли получили статус герцогства Форли — а герцогиней Миланской… вместо Лодовико Сфорца, своего дядюшки. Да, Милан должен был быть обкромсан как со стороны Венеции, так и со стороны Папской области, но такова цена власти. Той, на которую она по своим возможностям не могла рассчитывать. И однако ей эту самую возможность предложили.