Мысли, до этого мига умудрявшиеся делиться между сражением и иными, более отвлеченными темами, быстро собрались воедино. Оно и понятно, ведь когда завидевшие угрозу командиры французов не только разворачивают часть пехоты, но и про кавалерию не забывают, отвлекаться может быть даже не опасно, а просто гибельно.

Разряжает аркебузы первая шеренга, отступая за спины таких же стрелков, становясь уже задней линией. Выждав вбитое в голову время, палит вторая шеренга, после третья… Непривыкшие к такому частому огню французы несут немалые потери, но продолжают наступать, понимая, что ещё немного и они дотянутся до стрелков. Корелья был вынужден отдать команду перестроиться, и вот стрелки и защищающие их шитовики и солдаты с укороченными пиками втягиваются внутрь основного отряда. Стрелки в «ядре», а вот остальные усиливают «скорлупу» терции, ощетинившейся пиками, прикрывшейся стальными щитами чуть ли не в человеческий рост. Да и аркебузиры не просто так внутри, они готовы вновь огрызнуться, как только стоящие впереди припадут на одно колено, давая стрелкам возможность бить прицельно, а не как господь рассудит.

Взломать строй и само по себе сложное занятие, если он состоит из мастеров своего дела, прошедших далеко не один бой. А уж если строй новый, незнакомый, но при всём при том эффективный — это ещё сложнее. Терция, созданная его другом, изначально приглянулась Мигелю, он сумел оценить если не все ёё возможности, то немалую часть. Сейчас же убеждался в этом воочию. Обстрелять из арбалетов, но не вплотную? Откованные из металла щиты если и не всегда могли удержать болты, то всё равно ослабляли их. А ведь скрывающиеся за щитами солдаты тоже были в неплохих доспехах. В обычном случае выпущенный не с самой дальней дистанции арбалетный болт пробил бы их, но будучи ослабленным пробитием стального щита… Потери были совсем небольшими, да и то больше ранеными.

А уж работать пиками солдаты, натасканные наиболее опытными из «псов войны», умели! Ударившая было франко-миланская пехота разбилась, словно волна о берег, после чего отхлынула обратно, обильно оставляя за собой кровь и тела. Снова бросилась и опять откатилась. Вдобавок, повинуясь команде, щитовики и пикинеры терции опустились на одно колено, давая возможность аркебузирам отстреляться. Это и стало последней каплей. Не подобравшие заветного ключа или хотя бы воровской отмычки к терции, враги отступали. Не бежали, сохраняли строй, но было ясно, что больше они не сунутся. Некоторое время точно. В отличие от кавалерии, которая уже набирала скорость, чтобы обрушиться на его, Мигеля, солдат.

Сдержать их, прикрыть терцию Раталли, которая, как только кавалерия противника увязнет, должна быстро двинуться к своей личной цели, орудиям французов. Но чтобы они смогли нормально туда добраться, следовало отвлечь немалую часть сил на себя. На себя, то есть и от центра, где часть войск Ла Тремуйля попала в западню, и от орудий, которые противник мог бы прикрыть. Опасная затея, но… Мигель уже видел её осуществимость. Оставалось лишь обойтись меньшими потерями, ведь Чезаре не зря напоминал, что сила дома Борджиа не только в славе и богатстве, но и в армии. Хорошо обученной и вооружённой, не подверженной влиянию со стороны, верной. А если хочешь не просто получить верность, но и поддерживать её, то будь любезен бережно относиться к жизням тех, кто за тобой следует.

Удар кавалерии был… почти что страшен. «Почти», но не совсем, ведь к чему более прочего уязвимы закованные в броню всадники? К тому, что способно выбить их из седла. И это не обязательно встречный удар такой же как они конницы либо град стрел, большая часть из которых пройдёт мимо или завязнет в броне, но малая всё же доберётся до уязвимой плоти.

Сейчас помогли аркебузиры, которые, ко всему прочему, били по лошадям, а не по всадникам. Выбьешь из седла собственно всадника? Так конь вполне может не нарушить строя, несясь дальше. Или остановится, вильнёт в сторону, а остальные лишь чуток изменят направление движения. Атаковали ведь не вчерашние крестьяне, а рыцари со своей свитой, обучавшиеся конному бою далеко не один год. Зато лошадь — даже дестриэ или иная выведенная для боя порода — получившая здоровый кусок свинца, если и не упадёт, но взбесится. А что упавшая и колотящая копытами, что несущаяся очертя голову от боли, лошади действительно сильно мешают слаженному удару.

Так и получилось. Аркебузирам удалось поубавить силу удара противника, облегчив задачу щитоносцам и пикинёрам. Строй прогнулся, задрожал… но выстоял. Самый страшный, то есть первый, нанесённый на скорости, удар терция выдержала. И действительно притянула к себе немалую часть сил противника. Теперь Корелье оставалось держаться, выигрывая время. Не просто держаться, а делать вид, что он всеми силами рвётся к центру франко-миланцев, что именно туда должен быть нанесён основной удар. Это и только это позволит терции Раталли выполнить свою часть плана.

Герцогство Модена, поле боя близ Реджо-Эмилия, август 1493 года

Перелом в сражении наступает порой незаметно и далеко не тогда, когда это очевидно обеим противоборствующим сторонам. В битве при Реджо-Эмилия он наступил в тот момент, когда терция под командованием Винченцо Раталли добралась таки до французских батарей на их левом фланге.

Атака была проведена грамотно. Сначала раздёргали резервы франко-миланцев, заставив их бросить немалую часть пехоты сначала на выручку попавшим в устроенную западню, а затем на попытку парировать атаку терции Мигеля. Затем опять же на войска под командованием Мигеля Корельи Ла Тремуйль бросил успевшую чуток отдохнуть тяжелую кавалерию, присовокупив к ней и союзную. И вот тогда и только тогда была разыграна весомая козырная карта — не единственная, но очередная. Какая? Та самая атака на батареи, причём проведённая одновременно терцией Раталли и отрядом лёгкой кавалерии. Раздёргать противника, заставить его опасаться удара сразу с двух сторон… и ударить оттуда, откуда менее опасно, меньше риск попасть под залп картечи.

И это сделала конница, смяв немногочисленное охранение, захватив собственно батарею. Ну а на брошенные на выручку части арьергарда они и внимания не обратили, ими должен был заняться Раталли. Сдержать, заставить на время притормозить. На то время, которое потребуется, чтобы впрячь часть коней для перевозки главного трофея — около двух десятков орудий.

Вроде бы сражение становилось совершенно хаотичным, делилось на несколько отдельных схваток, но всё было не так просто, мне пока удавалось не терять управляющие нити.

Центр… Там воплощалась ситуация: «Не загоняйте крысу в угол, откройте для неё опасный, но всё же выход». Расстреливаемой огнём из орудий дали шанс уйти по тому же «коридору», по которому она попала в ловушку. Под обстрелом, теряя бойцов, но уйти. Ведь помощь то того… не пришла в том количестве, на которую можно было рассчитывать. А как только франко-миланские войска были вытолкнуты обратно, центр вновь стал единым, две части соединились. Потери да, были довольно большими, но у врага они оказались по любому больше.

Левый фланг. Флорентийцы неплохо отражали атаки сначала — хотя там они и были так себе, больше для отвлечения внимания — но затем, когда получили приказ активизироваться, бодренько так проявили себя. В классической манере, без каких-либо неожиданных тактических ходов, но сыграло свою роль то, что большую часть войск под знамёнами Медичи составляли собранные по всей Европе наёмники. А их воодушевить достаточно просто — предложить побольше денег, причём без толики лукавства, ну и не ставить под угрозу больших, реально больших потерь.

Здесь и сейчас эти два важных условия были выполнены. Оттого и получилось у Пьеро Медичи нужное время сдерживать противника, а потом изобразить, что и они вслед за правым флангом готовы перейти к активным действиям, готовы атаковать.

— Французские пушки уже тащат сюда, магистр, — выпалил пропылённый гонец, только-только соскочивший с лошади и подбежавший ко мне. Естественно, сопровождаемый пристальными взглядами охраны, ну так то дело житейское.