— А какой у нас зов? — зевая, уточнил Флевретти.

— Пока не знаю. Скорей всего просто телефонный звонок.

— Мы что, час, два или три будем сидеть на холодном асфальте, нюхая мусорные баки? Ирджи, скажи честно, а что, нельзя было дождаться телефонного звонка в каком-нибудь баре? Тут есть одно приличное местечко за углом, и всё недорого…

— Будем ждать здесь. Привыкай к тяготам патрульно-постовой службы, — отмахнулся я и упреждающе вскинул руку, прислушиваясь.

Послышался рокот подъезжающей машины, скрипнули тормоза, и открылась дверца, высаживая на тротуар новобрачных. Как я отметил, Эльвиры в салоне не было, возможно, выполнив обязанности свидетельницы, она тихо слиняла срочно готовить материал для экстренного выпуска «Городского сплетника». Хм, могла бы сначала хотя бы позвонить мне…

Первым из авто вышел наш Чунгачмунк. Он был одет в национальный костюм своего племени. Кожаные леггинсы, традиционно оставляющие голую задницу, впереди фартук с бахромой, через плечо охотничья сумка, украшенная вышивкой и бисером, на ногах парадные мокасины, в руке томагавк, а лицо расписано праздничной раскраской, хотя сам дьявол не разберёт, чем у этих индейцев праздничная раскраска отличается от боевой. По мне, так и то и другое ужасно…

Невеста выглядела соответствующим образом. Правда, индейский наряд племён Северной Примерики она найти не смогла, но попыталась максимально адаптироваться под некий нафантазированный образ дочери природы. Нарядилась в какой-то балахон на бретельках, увешалась деревянными бусами, распустила волосы и шла босиком. Вождь предупредительно открыл перед ней дверь в отель и, пропустив вперёд, вошёл следом. Вид у него был сосредоточенный и суровый, а у невесты хитрый и весёлый. Она виляла бёдрами и кокетливо хихикала, оглядывая нашего индейца похотливым взглядом собственницы. Вернее, мне как-то так показалось, хотя при свете фонарей можно было и ошибиться.

— Не хотел бы я быть на его месте, — сиплым шёпотом заметил Флевретти. — Ты видел, как она облизывала губы? У меня аж волосы на ногах дыбом встали…

Меня тоже неслабо пробило морозом по коже, но времени на сантименты уже не оставалось. Надо спасать друга и товарища по службе! Мы решительно вышли из укрытия и встали у дверей так, чтобы нас не было видно из окон.

— Что дальше?

— Теперь нам осталось только дождаться телефонного звонка Чмунка, — напомнил я.

— А если ему будет не до звонка? Ну мало ли чем там таким противоестественным занимаются эти «дети праматери Земли»…

— Отставить недостойные фантазии, капрал! Если в течение получаса он не откликнется сам, мы войдём уже со «скорой помощью», чего не хотелось бы.

Я достал сотовый и быстро набрал номер шефа:

— Они на месте.

— Отлично, сержант. Ждите дальнейших указаний. Но не своевольничайте.

— А если ему понадобится помощь?

— Я уже сказал, всё под контролем, никаких вмешательств. — В голосе комиссара послышался металл. — Иначе оба будете наказаны, вплоть до понижения в должности. Конец связи.

И он повесил трубку. Мне ничего не оставалось, кроме как плюнуть на асфальт, растереть каблуком и, зло стиснув зубы, ждать, ждать, ждать…

— Вон их окна, кажется. — Зевнувший Флевретти указал пальцем вверх. — Смотри, только что зажглись.

За окнами какое-то время наблюдалось невнятное движение, но занавески были слишком плотными, чтобы можно было что-то различить. Приходилось терпеть и молчать.

Прошло длинны-ы-ы-ых пятнадцать минут. Пятнадцать минут тишины, замершего времени, застывшей вечности и напряжённейшего ожидания. И тут вдруг в конце улицы раздался тревожный звук приближающейся сирены. «Скорая помощь»! Я бросился к крыльцу отеля, на ходу выхватывая пистолет и пинком ноги распахивая двери.

Дремавший за стойкой призрак только и успел продрать глаза, когда мы с капралом уже бежали по коридору.

— Что произошло?! Нас грабят? Пожар?! Куда вы? Полиция-а!

Крик быстро смолк, видимо, Вильям сообразил, что полиция-то как раз уже здесь.

Мы в одну минуту взлетели по узкой скрипучей лестнице на второй этаж. Ещё секунда, и с криком: «Откройте дверь, все арестованы!» — я плечом высаживал дверь под номером «3».

Отчаянный Флевретти, вооружённый лишь авторучкой, вломился следом. Нашим взглядам предстала ужасающая картина — в комнате царил полный разгром! Перевёрнутые стулья, опрокинутая ваза с фруктами, разлитое по полу шампанское, разбросанная одежда, стянутая на пол постель. А прямо у стены, на смятой шёлковой простыне, изогнутое в неестественной позе, лежало бездыханное тело вождя Чунгачмунка с хлопьями розовой пены на губах…

Сама Чистая Вдова, в одних утягивающих трусах, рискованно раскачивалась на старинной скрипящей люстре, вцепившись в неё, как кошка.

— Ну у неё и фантазия, — невольно выдохнул капрал.

— Ого, да у вас здесь есть чему поучиться! — раздался за спиной голос Эльвиры.

— Офицер, уверяю вас, руководство отеля не имеет к этому никакого отношения, — жалобно довершил подоспевший призрак.

В эту минуту я готов был убить их всех! И вдову, и Эльвиру, и Флевретти, и Вильяма! А главное, этого самонадеянного старикана Жерара, не продумавшего ничего и подставившего под удар и бессмысленный риск нашего сотрудника! Чёрт побери, моего лучшего друга! Я бросился к индейцу, пытаясь привести его в чувство. Всё бесполезно, сердце уже не билось! В двери протиснулись два санитара, один отодвинул меня:

— Извини, сержант, уступи место профессионалам. Нас сюда вызвала какая-то дама. — Он зачем-то подмигнул мне, улыбаясь. — Так где тут пострадавший? Ага…

Больше не говоря ни слова, даже не пытаясь откачать жертву, сделать какой-нибудь укол, приложить к груди эти, как их, бьющие током штуки, они просто переложили тело на носилки, и через две минуты машина «скорой помощи» с рёвом унеслась прочь.

— Вам придётся пройти с нами в отделение, — с трудом сдерживая ненависть в голосе, прорычал я.

— А что такое? Я ни в чём не виновата. За что вы меня арестовываете? — пыталась возмущаться вдова, пока Флевретти за ногу стаскивал её с люстры. — Милочка, вы свидетельница этого полицейского произвола!

— Угу, как же, забодалась я сегодня быть свидетельницей, — столь же мрачно пробурчала Эльвира, едва сдерживая слёзы, но профессионально щёлкая фотоаппаратом.

— Пока никто не арестован. Я просто вежливо прошу вас пройти в участок. Но если вы откажетесь…

— Мы доставим вас туда в наручниках, отлупив дубинкой по почкам, — завершил пыхтящий капрал, только что получивший пинок пяткой в лоб.

Чистая Вдова подумала, разжала руки, капрал не успел отпрыгнуть, и они вместе рухнули на ковёр. К моей дикой жалости, никто не свернул себе шею. Эльвира ушла так же незаметно, как и появилась. Она действительно спешила к нам на помощь, но, учитывая, что её оставили в глубине парка и не взяли в машину, добиралась пешком на каблуках по нестриженым газонам слишком долго.

Когда мы доставили одевшуюся в халат Паучиху к нам в полицию, шеф уже ждал нас на месте. Он ещё с порога так наорал на нас и так рассыпался в извинениях перед вдовой, что привёл нас с Флевретти в новый шок. Я не успел и рта раскрыть, чтобы прямо высказать ему всё, как он сопроводил эту стерву в свой кабинет, прикрыл дверь и шёпотом приказал нам:

— Бегом в отель! Осмотреть всё, я уверен, что там должна быть видеокамера. И поищите охотничью сумку Чмунка, в ней был диктофон. Головой отвечаете за сохранность этих записей!

Мы с капралом переглянулись и наперегонки кинулись выполнять приказ. На этот раз до отеля рванули на служебной машине, я за рулём. Долетев, мы практически прошли сквозь беднягу Вильяма, ничего не объясняя и даже не потрудившись извиниться. Пока капрал рыскал по комнате, я не удержался и набрал номер больницы:

— К вам только что доставили умершего индейца…

— Чунгачмунка? — ответили мне. — Всё нормально, приходит в себя. Мы хотели сделать ему промывание желудка, но парень категорически отказывается, говорит, что ещё не наобщался с богами.