Его поцелуи сладко обожгли шею Кэтрин, затем – холмики ее набухших, жаждущих ласки грудей. Она инстинктивно изогнулась, как бы растворяясь в прикосновениях его губ, языка, скользившего по ее соскам, приближая миг неземного блаженства.

Вдруг Кэтрин мучительно встрепенулась. Она не могла сейчас продолжать! Эйд должен узнать правду, иначе она не в состоянии безраздельно отдаться страсти. Сжав руками его голову, Кэтти настойчиво потребовала внимания.

Эйд безмолвно подчинился: раз Кэт столь властно остановила его, значит, случилось что-то очень серьезное. Неимоверным усилием воли ему удалось подавить свое дикое возбуждение.

– В чем дело, Кэтрин? – хрипло спросил он, стараясь успокоить дыхание и сосредоточиться на том, что хотела сообщить ему возлюбленная.

Наконец-то… Сейчас она обязательно скажет все. Они лежали на кровати, совершенно нагие, крепко сжимая друг друга в объятиях. Чего она боится? Ведь он любит ее. Между ними никогда не будет недомолвок! Но, к своему ужасу, Кэт почувствовала, что растеряла все нужные слова.

– Ты… я… мы… это была случайность, а теперь…

– Все хорошо, – успокоил ее Эйд, быстро лег сверху и ласково отвел прядь волос от ее щеки. – Скажи мне, что тебя тревожит?

Боже, что сейчас будет?.. Кэтрин никак не могла проглотить комок, застрявший в горле.

– Алина… – прерывисто начала она, – Алина не… хотела заводить от тебя детей.

Эйд, казалось, был крайне озадачен. Начинается… Очередной бред. И все же, увидев ее расстроенное личико, он решил разобраться с этой историей до конца.

– Что значит «не хотела»? Да она просто не могла, Кэтти.

– Как – не могла?

Эйд не понял, какое это имело отношение к делу, но все же заставил себя ответить, хотя давать подобные комментарии было не в его правилах.

– И сейчас не может. Она бесплодна. К своему полному удовлетворению, так что не стоит ее жалеть. Для Алины это весьма кстати, ведь беременность может испортить ее драгоценную фигуру, – ядовито добавил он.

– Но… – Кэтрин была настолько потрясена, что, не задумываясь, выпалила: – Она сказала мне, что беременна от Поля.

Эйд покачал головой, но в его глазах не мелькнуло и тени сомнения.

– Я видел ее медицинскую карту собственными глазами. Надеюсь, ты мне веришь? Алина не может иметь детей. Вполне возможно, что она пудрит мозги Полю, как когда-то солгала мне насчет того, что хочет иметь много детей…

Кэтрин тут же раскусила, что Алина таким способом намеревалась отпугнуть ее от Эйда. И еще… подбросила ей версию о наследственной психической патологии! Какая же все-таки гадина… Наверное, супружеская жизнь с такой змеей опустошала душу не меньше, чем ее брачный союз с Диком.

Теперь Кэтрин знала правду, и это придало ей мужества. Ее долг – признаться Эйди в том, что она беременна.

– Когда мы в тот раз занимались любовью…

– Это было изумительно, – не удержался он. – Самая прекрасная ночь в моей жизни, девочка. Очень жаль, что так много препятствий встало между нами, но я обещаю – мы все уладим.

– Не знаю, как это случилось, Эйди.

– Это случилось, потому что мы созданы друг для друга… – медленно произнес он с какой– то фанатической убежденностью. Эйд перевел взгляд на ее губы и уже наклонил голову, чтобы закончить затянувшееся выяснение отношений.

– Не в этом дело! – выпалила Кэт и, глубоко вздохнув, продолжила: – Я сегодня утром провела тест на беременность, и… результат положительный.

Все, наконец-то!

Эйд застыл, совершенно потрясенный, переваривая услышанное. Его глаза смотрели на нее все более пристально. Он словно опасался до конца поверить в реальность происходящего. На лице сменялись самые разные эмоции: от неизъяснимой нежности до одержимой решимости. Последней легла печать глубокого раскаяния…

– Я не должен был оставлять тебя одну, – с горечью вымолвил он, и Кэт инстинктивно почувствовала: Эйди жалеет, что не сумел оберечь ее, как обещал, – она нуждалась в нем, а его не было с нею.

– Ты же никак не мог знать, – попыталась утешить Кэт.

Эйд в задумчивости погладил ее по щеке кончиками пальцев:

– Ты не рада продолжению рода Стивенсонов, Кэтти?

Он держался так напряженно, что в ее сердце снова закралась неуверенность. Первая реакция вполне естественна: отцовство ему навязывают, и, кроме того, подразумевается обязательство начать совместную жизнь.

– Все зависит от тебя, Эйд, – пошла напрямик Кэтрин. – Чего хочешь ты?

Он тут же преобразился.

– Жениться на тебе сию же минуту и объявить на весь свет, что у нас будет ребенок.

Кэтти не без лукавства посмотрела на возлюбленного.

– Стало быть, урожденная Дастингс не отвратила тебя от супружеской жизни?

– Это была не супружеская жизнь, а маразматическая пародия на семью. Вам опять нужны доказательства, миссис Стивенсон? – Он замолчал, а потом произнес уже без озорных ноток в голосе: – Настоящее происходит сейчас, между нами…

– Да. Да, я это чувствую, – подтвердила она, слегка обескураженная его непоколебимой уверенностью.

Эйд, просияв от счастья, поцеловал ее.

– Что ж, значит, договорились. Поженимся, а остальное – потом. Станем родителями и одновременно партнерами по работе.

– Ты слишком торопишься, родной. Мне кажется, надо все обговорить до того, как мы поженимся.

Однако радость Эйда была так заразительна, что Кэтрин не могла более сохранять напускную серьезность, ведь ее сердце тоже пело от счастья. Эйди не может жить без нее, без их будущего малыша. Ее любимый… ее муж… Кэтти обвила его шею руками и соблазнительно изогнулась.

– Впрочем, мне нравится мысль быть всегда вместе… – кокетливо призналась она.

В глазах Эйда заплясали огненные искорки. Серьезный разговор был окончен, и теперь можно было продолжать заниматься любовью… долго-долго. Они будут отмечать начало совместной жизни, и этот праздник вознесет их на неизведанные высоты и благословит на осуществление всех их сокровенных мечтаний.

Эйд закончил переговоры о покупке дома с агентом по недвижимости и пошел искать жену – та отправилась еще раз побродить по саду. Он испытывал чувство истинного удовлетворения, какое бывает у человека, когда он добьется того, чего хотел: сегодня удалось приобрести именно такой дом, какой понравился Кэтрин. Но больше всего Эйду хотелось, чтобы она была счастлива в этом доме.

Не следовало бы ей находиться на улице в такую жару, подумал Эйд, сразу ощутив, как немилосердно печет послеполуденное февральское солнце. Он направился по тропинке, ведущей к центральной аллее… Где же болтается эта вертихвостка? Ребенок ведь может появиться на свет со дня на день. Кэтрин надо бы соблюдать строгий режим.

Тревога немного улеглась, когда он увидел жену, стоявшую в тени дерева. Кэтрин не заметила его приближения. Похоже, она вообще не замечала ничего вокруг, погруженная в какие-то свои мысли. Эйд остановился, не желая нарушать ее покой и уединение. Господи, как же она хороша… Если бы можно было запечатлеть эту дивную сцену в своей памяти навеки!

Голова Кэтрин была слегка опущена, она смотрела вниз, полуприкрыв глаза так, что длинные ресницы отбрасывали тени. Выражение лица молодой женщины было задумчивым, на губах играла легкая улыбка. Ставшая еще роскошнее непокорная копна была собрана в хвост и перехвачена на затылке кожаным ремешком, позволяя волосам свободно струиться вдоль изящной спины.

На Кэтрин был свободного покроя сарафан – белый с рисунком из крошечных красных гвоздик с зелеными листиками. Вырез был низкий, спускавшийся почти до груди… налитой груди будущей матери. Руки обнажены – тонкие, слегка загорелые… В одной руке она держала соломенную шляпу, тулья которой была украшена красными гвоздиками.

С моря налетел ветерок, легкая материя сарафана на мгновение обтянула фигуру Кэтрин, и сразу стало видно, какой у нее большой живот. Однако Эйду жена казалась захватывающе прекрасной, она вся светилась ангельски кроткой негой – невинная и бесконечно соблазнительная… Его возлюбленная, с его ребенком во чреве…