Преодолев половину подъема к вершине, я замедлил бег, чтобы восстановить дыхание. Глупо было заставлять себя терпеть адские муки в такую жару. Внизу расстилался Финикс. Европейские города создавались столетиями в удобных для человека местах – в долинах, вокруг устья рек или при их слиянии. Финикс же казался творением неведомого гиганта, который начертил в пустыне прямоугольную решетку и потом аккуратно расставил в ее узлах кварталы домов. В сущности, почти так было и на самом деле. В столь негостеприимном климате город мог существовать лишь благодаря изобретательности и богатству американцев. Разумеется, установки для кондиционирования воздуха, мощная система водоснабжения и плавательные бассейны могли превратить даже эту враждебную человеку среду в идеальное место для осуществления современной американской мечты. Наверно, именно по этой причине Финикс был одним из самых быстрорастущих городов страны.

Я решил, что бегать в такую жару неразумно, поэтому удобно устроился на склоне холма и с удовольствием пролежал около часа, позволив южному солнцу светить мне в лицо и снять хотя бы долю напряжения последних дней.

Конференции по высокодоходным облигациям устраивает каждый инвестиционный банк, который работает или делает вид, что работает па рынках этих ненадежных бумаг. Обычно такие конференции превращаются в сумасшедшие сборища. Организаторы, руководствуясь известным выражением Дрекселя Ламберта, который назвал эти сборища «балом хищников», испытывают необходимость проводить их в самых экзотических местах, где всемогущие распорядители миллиардов долларов могли бы совершать сделки и развлекаться. Любой сейлсмен, имеющий дело с бросовыми облигациями, – хотя бы отчасти актер, поэтому в его представлении и в идеально организованной конференции должно быть что-то от балагана.

К несчастью сейлсменов, большинство их клиентов – это серьезные молодые мужчины и женщины, которых прежде всего беспокоят вопросы типа: «Действительно ли новая система контроля за ценными бумагами „Сейфуэй“ увеличит маржу [12] прибыли на полпроцента?» Эти странные клиенты требуют строгого соблюдения программы конференции, согласно которой заседания должны начинаться в восемь утра и заканчиваться чуть ли не в семь вечера. Для меня это была первая подобная конференция, и я хотел не только послушать выступления боссов компаний, которые выпускают высокодоходные облигации, но и встретиться с несколькими инвесторами, а между делом, если удастся, поплавать час-другой в бассейне. Это помогло бы мне развеяться.

Я принял душ и как раз успел к ленчу. За ленчем, с трудом расправляясь с экзотическим мексиканским салатом, я вполуха слушал экономиста из «Блумфилд Вайс», который долго бубнил что-то о влиянии последних данных о неплатежах несельскохозяйственным предприятиям на дискуссии в Комитете по операциям на открытом рынке Федеральной резервной системы.

После ленча первым выступал Хэнк Дюралек из компании «Бирт, Дюралек энд Ренолдз», королей выкупа контрольных пакетов акций с помощью заемного капитала. Компания только что купила за баснословную сумму – двадцать семь миллиардов долларов – крупнейшего в мире производителя бисквитов. Думаю, это была сделка века. Дюралек довольно убедительно доказывал, что его компании будет сравнительно нетрудно сократить расходную часть, чтобы выплатить проценты по гигантским займам. Все это было довольно интересно, но я решил, что цыплят по осени считают – разумнее проследить за судьбой компании хотя бы годок. Для первой операции «Де Джонга» эта была бы слишком рискованной.

Потом последовало экстравагантное выступление печально известного Маршалла Миллза. По собственным словам Маршалла, его величайшим достижением была женитьба на актрисе втрое моложе его. Это был невысокий плотный мужчина, ему явно было за шестьдесят. Он тяжело дышал и постоянно вытирал лысину платком, но взгляды, которые он бросал в аудиторию, были полны энергии. Как только Миллз начал свою речь, обстановка в зале накалилась. Серьезные молодые люди протирали очки, выпячивали челюсти и бросали на докладчика гневные взгляды. Аудитории он решительно не нравился. Но ему на это было плевать.

Он рассказал нам историю своего финансового взлета. Тридцать лет назад он унаследовал от своего отца небольшую нефтяную компанию со штаб-квартирой в городе Талса, штат Оклахома. За двадцать лет Миллз превратил несколько нефтяных скважин в крупнейший в штате частный концерн по добыче и переработке нефти и газа. Для этого Миллз использовал «новаторские методы финансирования». В его нескончаемой речи это выражение повторялось с завидным постоянством. Скоро я понял, что под ним подразумевалось. Новаторский метод был предельно прост: нужно было найти дойную корову и занять у нее возможно больше денег в надежде, что купленное на эти деньги через какое-то время вырастет в цене. Если надежды оправдывались, то ты зарабатывал миллионы, если нет – то дойная корова оказывалась в убытке. Подобной стратегии придерживались многие великие предприниматели Америки.

В 1982 году, сразу после второго скачка цен на нефть, Миллз принял смелое решение. Для финансирования геологоразведочных работ в штатах Юта и Колорадо он занял несколько сотен миллионов долларов. Если верить Миллзу, он добился фантастического успеха. Насколько помнил я, события развивались по иному сценарию. Цена на нефть, вместо того чтобы, как ожидалось, подняться до пятидесяти, упала ниже пятнадцати долларов за баррель, и бурение скважин пришлось прекратить. Каким-то образом другие компании Миллза остались при своих деньгах, и все потери были отнесены на счет дочерних компаний, лишенных права возмещения убытков. На их долю достались только несколько недобуренных скважин в Скалистых горах.

Такой же номер с «новаторскими методами финансирования» Миллз выкинул пять лет спустя при попытке разработки месторождений природного газа на юго-западе США. Опять-таки для многочисленных акционеров Миллза все кончилось слезами, но в устах Миллза все приобретало иную окраску; он убеждал аудиторию, что прогоревшие акционеры должны были благодарить его за честь стать свидетелями одного из величайших предпринимательских успехов в истории США.

Во время этого многословного самовосхваления слушатели беспокойно ерзали в креслах. Когда Миллз закончил речь и попросил задавать вопросы, с мест вскочило не меньше десяти человек. Очевидно, среди них были и потерпевшие от «новаторских методов финансирования». После пятого очень неудобного вопроса терпение Миллза иссякло. Он не стал объяснять, почему его нефтеперерабатывающая компания не выплатила проценты, когда согласно балансовому отчету на ее счету было пятьдесят миллионов долларов, а вместо этого сказал:

– Послушайте, ребята, вам просто повезло. Вы покупаете мои облигации, и сам Маршалл Миллз работает на вас дни и ночи напролет. Многие охотно отдали бы полжизни за то, чтобы на них работал Маршалл Миллз. А теперь я скажу вам такое, что действительно заставит вас поволноваться. – В зале воцарилось напряженное молчание. Неужели будет еще хуже? – Возможно, Маршалл Миллз больше не будет работать на вас. – Миллз засопел громче обычного. – Врачи сказали, что у меня неважное сердце. Я могу прожить еще десять месяцев или десять лет, но, думаю, будет разумнее отойти от дел и. проводить больше времени с моей дорогой женой.

Послышались радостные возгласы. Сомневаться не приходилось: многие из слушателей надеялись, что актриса отнесется к уплате долгов с большим пониманием, чем Миллз. Несколько человек потихоньку выскользнули из зала. Позднее, отправляясь на обед, я нисколько не удивился, узнав, что курс облигаций большинства компаний Миллза подскочил на пять пунктов.

Вместе со всеми двумястами участниками конференции я отправился в огромный танцевальный зал, где были накрыты столы для обеда. Я направился к своему столу. За ним уже сидели Кэш, Кэти и Вайгель, а вместе с ними – два клиента «Блумфилд Вайс».

вернуться

12

Маржа – в данном случае разница между рыночной стоимостью ценных бумаг и размером полученной под них ссуды, зарегистрированная на счете клиента в брокерской фирме.