– Миссис Миллз, я в восторге от вашего последнего фильма. Как он называется – «Сумерки в Танжере»? Разумеется, по фотографиям в прессе я давно знал, что вы – красавица, но я и представить себе не мог, что вы к тому же и великая актриса.

Не только миссис Миллз, но даже Кэти и я были захвачены врасплох. Впрочем, миссис Миллз оправилась от потрясения первой, она опустила ресницы и по-техасски томно протянула:

– Благодарю вас, сэр.

– Не за что, не за что. Надеюсь, у такого прекрасного фильма будет продолжение?

В разговор снова вмешался Маршалл. Он гордо объяснил:

– Продолжение будет называться «Лунный свет в Марракеше». Мы должны начать съемки через пару месяцев. Я рад, что вам понравились «Сумерки». Жаль, что из критиков на фильм обратили внимание только несколько безграмотных алкашей, которые не узнали бы и Мерил Стрип [13], появись она в школьном спектакле.

Миллза мучила одышка, по его лицу стекали струйки пота.

– Успокойся, медвежонок, успокойся, не забывай, что у тебя давление, – проворковала миссис Миллз.

– Ты права, крошка, – отозвался супруг.

– Разрешите представить вам двух самых преданных держателей ваших акций из Англии, Кэти Лейзенби и Пола Марри.

Я в изумлении раскрыл было рот, но Кэш заговорщицки подмигнул нам, и мне ничего не оставалось, как подыграть ему, Мы с Кэти промычали нечто, что должно было означать вежливое приветствие. Миллз не скрывал удивления. Он и не подозревал, что где-то остались преданные держатели его акций, тем более в Англии.

– Я слышал, вы ищете инвесторов для вашего нового предприятия, – продолжал Кэш.

– Да, это крупное месторождение рядом с эквадорским берегом, но мне сказали, что ни один из этих тупых идиотов не хочет давать мне деньги. Я мог бы научить их кое-чему в инвестировании. Эти кретины не понимают...

– Медвежонок, – промурлыкала миссис Миллз.

– Ты права, дорогая.

– Что ж, кажется, я знаю, кто сможет вам помочь, – сказал Кэш.

Я отчаянно замотал головой, давая понять Кэшу, что ни при каких условиях не позволю втянуть «Де Джонг» в эту авантюру. Возможно, в нефтедобывающей промышленности прибыли действительно высоки, но только дурак может довериться Маршаллу Миллзу. К счастью, Кэш потянул Миллза и его жену к стоявшей неподалеку Мадлен Джансен.

– Он с ума сошел, если думает, что ему удастся заставить ее слушать Миллза, а тем более дать ему деньги, – сказала Кэти. – Год назад «Амалгамейтед ветеранс» очень много потерял на пакете облигаций одной из его компаний.

Несколько минут мы молча наблюдали за разговором. Примерно через четверть часа они разошлись, и Кэш направился к нам. На его лице сияла широкая, от уха до уха, улыбка, он радостно в буквальном смысле слова потирал руки.

– Бармен, бутылку «Дом Периньон», пожалуйста, – сказал он. – И три бокала.

Пока Кэш разливал шампанское, Кэти, не утерпев, спросила:

– Уж не хотите ли вы сказать, что Мадлен Джансен согласилась дать ему деньги?

– Пятьдесят миллионов, – ответил Кэш.

– Как вам это удалось, черт возьми? – воскликнула Кэти.

– Частично за счет цены. Миллз собирается платить на два процента больше среднего дохода по бросовым облигациям новых выпусков. Но главное не в этом, а в гарантиях. Если Миллз откажется от уплаты или попытается выкинуть какой-нибудь трюк, то к «Амалгамейтед ветеранс» переходит авторское право на «Сумерки в Танжере» и «Лунный свет в Марракеше». Тогда Джансен может запретить распространение и демонстрацию фильмов. Это должно подействовать даже на Миллза.

– Понятно. А если его сердце откажет, то это удержит от неразумных поступков и вдову, – сказал я.

Кэш засмеялся.

– Я видел Лолу Миллз в «Сумерках в Танжере» и, признаться, был удивлен, почему его сердце уже не отказало. Она настоящая гимнастка.

Я не мог не рассмеяться вместе с Кэшем. Мне оставалось только восхищаться его поразительным талантом. Я бы никогда не смог уговорить работать вместе этих двух людей, между которыми не было абсолютно ничего общего.

Я покорно позавтракал вместе со всеми участниками конференции и отправился на утреннее заседание. Мне хотелось послушать, что скажут боссы компании «Фэруэй». Джек Салмон не нарушил своего обещания и тоже пришел. Я сел рядом с ним.

На конференции многие компании старались заразить аудиторию своим энтузиазмом, но совет директоров компании «Фэруэй» превзошел всех. О гольфе и мототележках для гольфа они знали абсолютно все. В США популярность этой игры неуклонно растет. Дать возможность играть большему числу желающих можно двумя путями, и оба пути вполне устраивали «Фэруэй». Можно строить больше площадок для гольфа, тогда потребуются новые флотилии мототележек. А можно активнее использовать существующие площадки, чтобы на них в течение дня проводилось больше игр, но тогда ни на одной из площадок тоже никак без мототележек не обойтись.

Джерри Кинг, главный исполнительный директор компании «Фэруэй», знал всех, кто имел хоть какое-то отношение к гольфу. В способах использования своих связей он был неразборчив. Лучшие игроки в гольф финансировали производство его тележек и вносили незначительные усовершенствования в их конструкцию. Кинг знал самых известных проектировщиков площадок, и те рекомендовали его тележки для новых спортивных центров. Он в деталях рассказал и о тесных связях его компании с распространителями.

Компания «Фэруэй» успешно отвоевывала позиции на рынке у своих конкурентов, и в течение двух последних лет ее оборот возрастал на 25 процентов ежегодно. Финансирование такого стремительного расширения производства невозможно без крупных займов. Я понял, что в Лондоне мне придется тп^ательно изучить все экономические расчеты, чтобы убедиться, что «Фэруэй» сможет выплатить долги. Если результат расчетов будет положительным, то, возможно, «Фэруэй» станет выгодным объектом для инвестиций.

После доклада Джек сказал:

– Уф! Как вам понравилась эта компания? У меня терпения не хватает, хочется поскорей ухватить пакет этих облигаций. Что вы об этом думаете, Пол?

– Что ж, кажется, компания действительно неплохая, – ответил я.

Джек засмеялся.

– Неплохая, – протянул он, подражая моему английскому акценту. – Это же настоящая бомба!

– До встречи завтра в вашем офисе, – сказал я и ушел.

Возле дверей конференц-зала за столиком сидела женщина. Она записывала желающих поехать на следующий день в Лас-Вегас. В программе экскурсии было посещение трех казино, а гвоздем программы, разумеется, должно было стать только что открывшееся казино «Таити». Я подошел к столику и добавил к списку свою фамилию. Я все еще не имел ни малейшего представления, почему убили Дебби. Возможно, здесь была какая-то связь с «Тремонт-капиталом». А может быть, в убийстве был замешан Пайпер. Мне очень хотелось с ним встретиться. Об Ирвине Пайпере мне нужно было узнать еще очень многое.

Во время ленча должен был выступать известнейший американский ведущий телевизионных интервью с разными знаменитостями, фамилию которого я услышал первый раз в жизни. Я решил улизнуть с ленча, найти укромное местечко возле какого-нибудь бассейна и вздремнуть.

Кроме главного плавательного бассейна на территории отеля во множестве были беспорядочно разбросаны и небольшие бассейпчики. Я уже давно приметил один из них, в стороне от проторенных троп, в дальнем углу территории. Он располагался в центре дворика в испанском стиле и казался самым подходящим местом, если тебе захотелось скрыться от людей на часок-другой.

Возле бассейна не было ни души. Я выбрал подходящее место, лег и закрыл глаза.

Должно быть, я и в самом деле задремал, потому что меня разбудил негромкий всплеск воды. Кто-то нырнул в бассейн. Я открыл глаза и увидел Кэти. Стройная, гибкая, высокая Кэти оказалась к тому же отличной пловчихой – на поверхности воды за ней оставалась лишь легкая рябь.