Артур поднялся, отряхнулся и, припадая на ушибленную ногу, заковылял домой. Там он разделся и нырнул в кровать.

Пока он спал, ему вновь позвонили. Телефон трезвонил целых пятнадцать минут, заставив Артура дважды перевернуться на другой бок. Удостоверившись наконец, что этого типа и пушками не разбудишь, аппарат умолк.

Утром Артур встал в великолепном расположении духа. Его буквально распирало от бодрости и энергии. Какое это все-таки счастье — оказаться дома, и совершенно не важно, что на дворе середина февраля!

Танцующей походкой Артур подошел к холодильнику, выбрал там три наименее поросших лохматой плесенью куска непонятно чего, положил их на тарелку и минуты две внимательно созерцал. Поскольку за это время лохматые куски не сделали попытки отрастить ноги и уползти, он нарек их завтраком и съел. Соединенными силами эти три кусочка ликвидировали опасную космическую инфекцию, которую Артур, сам того не ведая, подцепил несколькими днями раньше в Газовых Топях Фларгатона. Не будучи вовремя пресеченной, эта инфекция истребила бы половину населения Западного полушария, у уцелевшей половины вызвала бы слепоту, а всех остальных наградила бы тотальным помрачением рассудка и бесплодием. Так что Земле здорово посчастливилось.

Артур чувствовал себя сильным и совершенно здоровым. Он лихо выгреб лопатой из прихожей почтовые отправления, а потом схоронил в саду котенка.

Как раз в конце похорон зазвонил телефон, но Артур не подошел к нему, поскольку как раз объявил минуту молчания. Нужно — так перезвонят.

Потом Артур обтер ботинки от грязи и вернулся в дом.

В груде макулатуры обнаружилось несколько важных писем: трехлетней давности послание из муниципалитета, в котором сообщалось о планируемом сносе его дома, еще кой-какие документы с призывами провести опрос общественного мнения относительно целесообразности прокладки шоссе. Тут же — пожелтевшее письмо из экологической организации «Гринпис», которую он время от времени поддерживал материально, с просьбой содействовать плану освобождения из неволи дельфинов-белобочек и касаток, а также несколько открыток от друзей, раздосадованно вопрошавших, куда это он запропастился — сквозь землю провалился или что?

Вышеперечисленные письма Артур собрал и сложил в папку с пометкой: «Сделать!» В это утро его так распирало от нерастраченных сил, что он даже дописал на папке: «Срочно!»

Из пластикового пакета, приобретенного в мегамаркете Порта Браста, он достал полотенце и еще кое-какие мелочи. Следует отметить, что надпись на пакете представляла собой абсолютно не переводимую с центаврийского языка игру слов — интеллектуальный каламбур на каламбуре, — а потому оставалось неясным, кто додумался продавать такие пакеты в беспошлинном магазинчике космопорта, где их явно не оценят. К тому же пакет прохудился, так что Артур его выкинул.

Внезапно у Артура закололо в сердце — он спохватился, что в пакете недостает еще одной вещи. Видимо, он обронил ее еще на борту звездокатера, который доставил его на Землю, любезно изменив курс, чтобы высадить его как раз около автострады А303. То была облезлая, поистершаяся на межзвездных трассах электронная книга, которая помогала ему не заблудиться в необъятных просторах космоса. Да-да, «Путеводитель» был потерян.

«Ладно, — сказал себе Артур, — теперь-то он мне точно больше не понадобится».

Ему нужно было сделать несколько звонков.

Он уже придумал, как отмести множество несообразных вопросов, которые должны были возникнуть в связи с его возвращением. А именно: решил не давать никому спуску.

Он позвонил на Би-би-си и попросил соединить его с начальником отдела.

— Привет, это Артур Дент. Послушайте, я очень извиняюсь за то, что полгода не давал о себе знать, но я был не в своем уме.

— О, не стоит беспокоиться. Я, собственно, так и предполагал. Дело житейское, случается сплошь и рядом. Когда можно вас ожидать?

— Когда у ежей кончается зимняя спячка?

— Наверное, весной.

— Вот вскоре после этого я и появлюсь.

— Договорились!

Полистав телефонную книгу, Артур составил небольшой список номеров.

— Здравствуйте, это лечебница «Старые вязы»? Я просто хочу узнать, нельзя ли поговорить с Фенеллой, э-э-э… Фенеллой… Боже, какой я дурак, скоро забуду, как меня самого зовут, э-э, с Фенеллой… ну прямо маразм! Ваша пациентка, темноволосая девушка, поступила вчера вечером…

— Сожалею, но у нас нет пациенток по имени Фенелла.

— Нет? Ну конечно, я хотел сказать Фиона, мыто ее зовем попросту Фен…

— Извините, до свидания.

Короткие гудки.

Шесть звонков с тем же успехом. То есть без малейшего. Почувствовав, что жизнерадостность, энергия и напористость пошли на убыль, Артур решил — пока эти замечательные свойства не иссякли совсем, надо пойти в бар и немного ими пощеголять.

Ему в голову пришел великолепный способ одним махом объяснить все необъяснимые странности, связанные с его исчезновением. Тихо насвистывая, он распахнул дверь, которая так устрашала его вчера вечером.

— Артур!!!

При виде уставившихся на него со всех сторон глаз, круглых от удивления, он радушно ухмыльнулся и завел долгий рассказ о том, как замечательно провел время в Южной Калифорнии.

Артур взял со стойки еще одну кружку, любезно оплаченную друзьями, и сделал жадный глоток.

— Ну и, естественно, у меня был еще и личный, мой собственный алхимик.

— Чего-о?

Артуру уже дурь ударила в голову, и он сам об этом знал. Комбинация таких обстоятельств, как временная атрофия чувства меры и неограниченное количество горького пива почтенной марки «Холл и Вудхаус», опасна в первую очередь тем, что она притупляет чувство опасности, и в тот самый момент, когда следовало прикусить язык и больше ничего не объяснять, на Артура вдруг снизошло вдохновение.

— Правда-правда, — настаивал он с радостной, чуть-чуть слишком широкой улыбкой. — Кстати, вот почему я так похудел.

— Чего-о? — удивились слушатели.

— Правда-правда, — вновь произнес Артур. — Калифорнийцы возродили алхимию. Это правда.

И вновь улыбнулся.

— Только, — уточнил он, — в гораздо более практической форме, чем когда где… — Он задумчиво помолчал, утрясая в голове грамматические конструкции. — Чем когда ею занимались в древние времена. То есть, — уточнил он, — когда древние пытались ею заниматься. У них ведь ни фига не получалось. У Нострадамуса и всей этой компании. Никак не могли докопаться, где собака зарыта.

— У Нострадамуса? — переспросил один посетитель бара.

— А я и не знал, что он был алхимиком, — заметил другой.

— Я думал, он был ясновидящим, — подхватил нить беседы третий.

— Он пошел в ясновидящие, — объяснил Артур своим слушателям, тактично не обращая внимания на то, что их головы начали двоиться и расплываться, — потому что оказался таким хреновым алхимиком. Надо это знать.

Он снова глотнул пива. Этого напитка он не пробовал целых восемь лет. И теперь, дорвавшись, никак не мог напробоваться всласть.

— А какая связь между алхимией и похудением? — спросила часть слушателей.

— Я рад, что вы меня об этом спросили, — сказал Артур. — Очень рад. И теперь я расскажу вам, как это связано между… — и замялся, — между собой. То, что вы сказали. Я расскажу вам.

Артур примолк и попытался разобраться со своими мыслями. Они крутились так и сяк в его голове, точно танкеры, пытающиеся совершить в Ла-Манше разворот на три румба.

— Они открыли, как превращать избыточный жир в золото, — неожиданно выпалил Артур связную фразу.

— Шутки шутишь!

— Да, — подтвердил Артур, — то есть нет, — поправил он сам себя. — Так оно и есть.

Он угостил сомневающихся пивом. Поскольку сомневались все, угощать пришлось тоже всех.

— Вы-то сами были в Калифорнии? — спросил он. — Вы вообще знаете, чем они там занимаются?

Трое посетителей сказали, что были и что он несет чушь.