— Изабель, мне жаль тебя расстраивать, но в ближайшее время Высший Лорд не сможет тебя забрать. Ты должна это знать.

— Но почему? Откуда вы это знаете?

— Просто знаем. Как и ты. — Сказала Диана и тяжело вздохнула. — Тор слишком благороден и добр, чтобы оставить в беде свою вторую любовь, даже если его сердце навсегда отдано тебе. Он просто не сможет бросить все и наслаждаться жизнью рядом с тобой, зная, что в его владениях полный бардак, дорогая ему даманица в опасности, а в Совете происходит черт знает что, ты же это понимаешь?

— К тому же, мы не готовы прямо сейчас начать войну с Создателями. Ни мы, ни ты. Нуми-Торуму понадобится время, чтобы разобраться с тем, что происходит, а мы воспользуемся этим перерывом, чтобы как следует насладиться жизнью. — Добавил Кристоф.

— Опять ждать. — Сказала она и поняла, что знала об этом с самого начала. С той самой минуты, когда сказала Тору нет. Ну кто ей мешал сказать ему «да» сразу? Тогда ей казалось, что она поступает правильно, отпуская его от себя. Но, Слава Богам, он не поверил ей и решил по-другому, и это наполняло ее счастьем.

— Знаешь, когда для нас с Кристофом, казалось, все было потеряно, люди, любящие нас, придумали одну традицию. Под портретами, на которых один художник нарисовал нас вдвоем, они зажгли свечи. И все то время, пока мы не вернулись в этот дом вместе, наши подданные ни разу не дали им погаснуть. Их вера, надежда и преданность поддерживали нас все это время. — Сказал Диана.

— Поэтому мы решили сделать тебе небольшой подарок, Изабель. Свечи ты можешь и не зажигать, но вот портрет, я думаю, тебе точно пригодится. — Закончил ее мысль граф. — Мне он не раз спасал жизнь и рассудок.

Кристоф вышел вперед, поставил сверток на стул и снял с него ткань. С холста на нее смотрел Тор. Властный, сильный и слегка растерянный. В синем коротком камзоле с разрезами на рукавах и темных облегающих брюках. С мечом Рыцаря Джеда на поясе и симпатичным серконом у правой ноги. Изабель посмотрела на супругов не в силах ничего сказать. Портрет был великолепен. Она проглотила слезы и спросила, уже зная ответ:

— Кто его рисовал?

— Я, — улыбнулся Кристоф. — Диана показала мне Тора, а я воплотил ее воспоминание в жизнь.

— Таким он был, когда на минуту вспомнил, что он Высший Лорд, приручил серкона и научил его разговаривать.

— Но серконы не разговаривают!

— Да, и именно поэтому у Тора растерянный вид. Цербер открыл рот и первым делом нахамил мне. — Смеясь, сказала Диана. — Мы чуть не сцепились с ним из-за этого. Лорд никогда не даст в обиду тех, кто ему по-настоящему дорог или за кого он в ответе.

— Я знаю это, — улыбнулась Изабель. — Спасибо вам. Странник, ты гений.

— Я знаю, — рассмеялся Кристоф, и она прищурилась от нестерпимой красоты его улыбки. — Но я хочу тебе показать еще кое-что. Тут уж ты сама решишь, что тебе с этим делать, ты же Творец.

Граф подошел к ней, положил холодные руки на ее щеки и посмотрел прямо в глаза. Изабель вздрогнула и увидела себя и Тора со стороны.

«Они смотрят друг на друга, он ласково обнимает ее руками, затем крыльями, а потом целует с непередаваемой нежностью и грустью и исчезает».

Странник отвел взгляд, убрал руки и отступил на шаг назад. А Изабель метнулась к портрету, перенеслась на свою виллу, а потом долго сидела, прислонившись к плечу нарисованного Тора лбом, и плакала. Со временем она стала в этом просто специалистом.

Дверь в комнату была открыта. Как всегда. Свет из нее заканчивался точно перед высоким напольным подсвечником с одной-единственной тонкой свечой, горевшей уже девятнадцать лет. Тор смотрел на нее со своего портрета, и иногда Изабель казалось, что его взгляд меняется, с каждым годом становясь все грустнее и тоскливее.

— Потерпи, хороший мой. Осталось совсем недолго. Скоро я найду тебя, мой благородный Лорд, и никто нам не помешает быть вместе, слышишь? Ни Высшие, ни твоя вторая любовь, ни даже смерть. За столько лет я научилась быть порядочной стервой, и если понадобится, то я вспомню и применю все свои знания и умения на практике, чтобы помочь тебе, любимый.

Изабель взмахнула рукой, сворачивая пространство комнаты в маленький шарик. Убедилась, что свеча в нем по-прежнему горит, повесила кулон на шею и переместилась на площадку перед Летучим Голландцем.

Отражение Артура, 7 января 499 года

Кристоф стоял на площадке перед пещерой Ариэля в Белых горах, старательно изображая из себя Властелина, и смотрел на Драконов. Радужный Амарин, Золотые Ариэль и Арабелла, Черные Корвин и Тиакаэль. Он тяжело вздохнул. Собственно, из-за последних двух они здесь и собрались. Как выяснилось неделю назад, герцог самостоятельно перекрасился в Черного Дракона, и на это следовало как-то отреагировать. Диана недвусмысленно потопталась босыми ногами на его ногах, намекая на то, что Властительницей ей быть уже надоело и пора бы уже что-нибудь и сказать. Он обнял ее крепче, прижимая к обнаженной груди и согревая. Стоять посреди вечных снегов в одном нижнем белье это вам не хухры-мухры, хорошо хоть, что в отличие от нее, у него хотя бы были джинсы. Властелин сдержал улыбку, дабы не испортить серьезность момента, и грозно посмотрел на Корвина.

— Герцог. Что произошло?

— Властелин, все вышло совершенно случайно. Я просто летел, думал о всяком разном, а потом раз! И стал не Золотым, а Черным. — Честно глядя ему в глаза, сказал Корвин, и Кристоф понял, что тот что-то явно не договаривает. Интересно. Конечно, переделывать его обратно в Золотого он не собирался, потому что Черный из него получился просто сказочный. К тому же род будет продолжен, а это тоже немаловажно. Но прежде, чем он позволит Корвину насладиться заслуженной победой, Властелин должен узнать правду.

— Ты солгал мне, герцог. За это ты будешь наказан. — Холодно сказал он, раздумывая над наказанием. Чтобы такое по быстрому-то, а главное эффектно?

— Эм, родной мой, может, не надо? — Сказала ему Диана мысленно. — Он же хороший парень, сделал невозможное, а ты его наказывать собираешься!

— Кто его просил мне врать? Сказал бы правду и все дела. А теперь мучайся с ним!

— Отшлепай его и дело с концом, — пошутила Диана и поняла, что Кристоф шутку не оценил. — Дорогой, я не имела в виду буквально!

— Но, Властелин, я не лгал! — Стоял на своем Корвин, и Кристоф тяжело вздохнул. Вот ведь упрямый!

Передал Диану на руки Максу, подошел к сидящему перед ним Дракону и заставил того наклонить к нему голову. Черный дернулся было, но Кристоф уже смотрел ему в глаза, выворачивая его мысли и чувства наизнанку. Странно, но ответ на свой вопрос он не нашел, а мучить его слишком сильно не хотелось. Какой интересный у Доминика сын! Подумал, и выкинул себя и Корвина в Межмирье, чтобы поговорить как следует.

— Зачем ты стал Черным, Герцог? Хочешь получить власть?

— Нет. — Ответил тот, но Кристоф понял, что спрашивает в правильном направлении.

— Не смей обманывать меня, Корвин. Мое терпение на исходе!

— Я не обманываю! Правда! Я все скажу, только не говори это всем, я тебя умоляю! — Взмолился Черный, Кристоф растерялся и чуть не перестал быть грозным и ужасным Властелином Драконов.

— Хорошо, уговорил.

— После свадьбы я смотрел на Тиа и думал про твои слова о том, кто главный в доме. Всю мою жизнь я им и был, но моя жена Черный Дракон, а я всего лишь Золотой, а это неправильно! Чем дольше я над этим думал, тем больше понимал, что с этим надо что-то делать. А неделю назад мы с ней летели и о чем-то спорили. В конце концов, я возмутился и сказал, что как я скажу, так и будет, Тиа возразила мол, еще посмотрим, кто кого, я разозлился окончательно и превратился в Черного Дракона. — Рассказал Корвин, и Кристоф едва не рассмеялся вслух. Да уж, ребенок у Доминика вырос весьма одаренный, что и говорить. К тому же, упрямый и непреклонный. Из него со временем получится отличный глава рода Черных Драконов.

— Скажи мне, юный деспот и тиран, ты в результате своего добился?