— В смысле?

— Тот спор, из-за которого все случилось. Как вы сделали в итоге?

— Эмм. Так, как сказала Тиа. — Подумав, ответил герцог и помрачнел.

— Надеюсь, это заставит тебя задуматься, Корвин, — улыбнулся Кристоф. — Ты можешь стать хоть фиолетовым, но твоя любимая жена все равно будет вить из тебя веревки, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Но как же тогда быть? Я не могу позволить ей командовать!

— Конечно, не можешь. Просто найди свой способ вить веревки из нее, и действуй на опережение, вот и все. Я тебя уверяю, обычно это очень приятное и увлекательное занятие.

— Ты намекаешь на то, о чем я сейчас думаю?

— Да, и это в том числе. Постельные битвы гораздо привлекательнее настоящих, согласись? В них всегда выигрывают обе стороны.

— Я подумаю над этим, Властелин. А ты всегда добиваешься своего с Принцессой?

— Корвин, подумай головой. Ты же любишь Тиа не за то, что она с тобой все время соглашается, а за то, что она равна тебе, разве не так? Иначе ты бы просто оставил ее своей любовницей.

— Это так, и я подумаю над этим тоже. Но ты не ответил на вопрос.

— Моя любимая столько раз спасала нам обоим жизнь, действуя вопреки всем моим запретам и уговорам, что я теперь всегда очень внимательно прислушиваюсь ко всему, что она говорит. Это не мешает мне по-прежнему настаивать на своем и быть самым главным. Раньше мы вели счет своим победам, но потом поняли, что в конечном итоге, кто бы ни победил, выигрываем мы оба. Вот и все. — Серьезно сказал Черный Дракон. Подумал и добавил гораздо веселее. — Но это нисколько не останавливает нас в спорах по мелочам.

— Нам с Тиа придется сильно постараться, чтобы так было и у нас.

— Ты знаешь конечную цель и ведешь вас обоих, Корвин. Ты и никто другой. А жене позволь выбрать дорогу и сделать ее легкой и приятной для вас обоих. Проиграй в мелочах, но выиграй в главном.

— Хм, такой подход мне нравится гораздо больше!

— И еще кое-что напоследок.

— Да?

— Всегда помни одну важную вещь. Вас с Тиакаэль связывает истинная любовь. Не позволяй никому и ничему вставать между вами. Только когда вы будете уверены друг в друге на сто процентов, ты сможешь удержать в руках и власть, и любовь. В любом другом случае выбор между ними может стоить тебе слишком дорого.

— Я запомню все, что ты мне сказал, и расскажу об этом Тиа. Она должна знать это.

— Я рад это слышать, ты понял меня абсолютно правильно. А теперь предлагаю вернуться к твоему черному цвету. Его еще надо заслужить. Если продержишься против меня пять минут, останешься таким, как есть. Если нет, снова станешь Золотым. Готов?

— Конечно, Властелин!

…

Диана сидела на шее Доминика, раскинувшего золотые крылья и дрейфующего в звездном течении, и смотрела на битву Черных Драконов. Золотой беспокойно зашевелил головой, увидев, как Властелин молниеносным движением вцепился в шею ловкого и быстрого Черного Дракона, почти в половину меньше него размером.

— Очень интересно. Кристоф решил оторваться напоследок и откусить моему сыну голову за наглость?

— Да ладно тебе, Корвин у тебя тоже не промах. Смотри, как цапнул графа за крыло. Наверняка сломал.

— И сколько они уже друг друга мутузят?

— Почти пять минут. Надеюсь, что этого будет вполне достаточно для показательной порки. Бедные Драконы так за Корвина переживают. Для них это все по-настоящему.

— Да уж, Диана. Вы трое скоро вообще ничего всерьез воспринимать не будете. Масштаб не тот.

— Хочешь, мы тебя тоже как-нибудь обгрейдим, и ты будешь круче нас всех, вместе взятых?

— Нет уж, спасибо. Я богом быть не хочу. Моя жизнь человека — оборотня меня вполне устраивает.

— Я рада это слышать, Дом. Правда. Хоть кто-то в нашей компании сможет если что нас всех образумить.

— Я не уверен, что вы меня услышите, но я буду стараться. — Рассмеялся Доминик. — О, похоже битва подошла к концу. А неплохо Корвин потрепал нашего Властелина! Прямо душа радуется.

— Пойдем обратно. Финальная сцена должна пройти с полным набором участников, не забыл?

Кристоф стоял на площадке, обнимая Диану и глядя на пятерых людей, склонивших перед ним головы.

— Сегодня я принял клятву верности от Черных Драконов. Отныне и во веки веков вас будет пятеро Первых. Теперь только от вас зависит судьба ваших родов. Никогда не забывайте об этом.

Он взмахнул рукой, и на правом ухе Корвина и Тиа появились тонкие, замысловато-витые золотые пластинки. Все пятеро подняли голову и посмотрели на стоящих напротив них богов, прощаясь. Ангел, держащий в руках Принцессу. За его правым плечом Повелитель Стихий, за левым Высший Оборотень. На секунду мир моргнул и они исчезли.

Россия, Лысая гора, база Холта, 7 января 2029 года

Алекс сидела в закутке под гипердвигателями и отчаянно скучала.

— Сколько можно прощаться? Это же просто ужас какой-то! — Ворчала она себе под нос. — Уже восемь вечера, а на корабле только Изабель. Кто же начинает путешествие на ночь глядя?

Кто рано встает, тому Бог подает, а они! Тьфу. И откуда только столько желающих попрощаться нашлось, непонятно. Особенно с Ангелом и Принцессой. Странно. Может, я поторопилась с выводами об их холодности и неприступности? Вон как привидение дворецкого Жака и граф обнимались, у всех аж слезы на глазах выступили. А Себастьян, их любимый дизайнер, так вообще чуть Диану в слезах не утопил, хорошо хоть Дом пришел и ее спас. Правда, потом пришлось спасать уже его, но это не важно. Оказывается у них столько друзей, которые действительно любят и уважают их всех четверых… Но Ангела с Принцессой больше всех. Непонятно. Хотя если вспомнить, что устроили фанаты Доминика вчера вечером, когда он объявил по телевидению, что заканчивает карьеру и отправляется в длительное путешествие, то он богов переплюнул. По количеству и накалу страстей поклонников-то точно. Кто бы мог подумать, что фанатки могут быть такимиопасными!

Алекс передернула плечами, вспоминая, как они только с помощью друзей Доминика из ФБР смогли в целости добраться до Нижнего дома и успокоить собравшийся народ. А потом, как настоящие спецагенты и шпионы вместе с самим главой агентства Хутчем, выскользнули через тоннель в горах и сбежали. Алекс выпрямила затекшую ногу и собиралась было встать, чтобы немного размяться, но услышала голоса и замерла.

— Дом, ну хватит уже. Она наверняка сейчас сидит где-нибудь в самом темном подвале замка Корвина и рыдает в три ручья. — Сказала Диана, лихорадочно придумывая повод, чтобы не дать ему обшарить Голландец.

— А я говорю, что-то с ней не так. Алекс должна была плакать, истерить и уговаривать меня остаться. Но она ничего из этого не сделала, понимаешь? Значит, на корабле заяц.

— Послушай, так мы вообще никогда никуда не улетим. Время почти ночь, а нас не должно было быть здесь уже сегодня в обед. Ты же просмотрел все отсеки корабля по мониторам и ничего не нашел.

— Нужно проверить все лично. — Уперся Дом.

— Так, хватит, Доминик. — Вмешался Кристоф по громкой связи. — Ты мне нужен на мостике. Для твоего спокойствия Голландец прочешут Диана и Макс.

— Что? Кристоф, ты серьезно? — Для вида возмутилась Миледи. — Вот ведь черт! Я тебе это припомню, Дом!

— Я буду смотреть, чтобы вы не отлынивали и проверили все закутки. — Мрачно сказал он. Диана демонстративно заглянула в первый же отсек и не заметила слишкомтолстый слой пыли, собравшийся в дальнем конце комнаты.

— Никого.

Дом тяжело вздохнул и ушел на командный мостик. Макс и Диана честно обшарили весь звездолет, но так никого не нашли.

10-ый Галактический сектор, Летучий Голландец, 8 января 1 485 358 года

Кристоф сидел в рубке уже больше двенадцати часов совершенно один, смотрел на звезды и наслаждался. Он совсем забыл, что значит слушать Вселенную. Это удовольствие было доступно только Высшим, и Странник знал, что Изабель сейчас, так же как и он, вспоминает давно забытые умения и радости, окончательно возвращаясь к жизни. Ему было так хорошо и спокойно, как никогда в его бытность Создателем. Первый восторг прошел, Кристоф задумался над причинами своего полного блаженства и вдруг понял, что теперь в нем нет одиночества, которое всегда было неотъемлемой его частью. Эта мысль повлекла за собой другую. Раз нет одиночества, то почему за все это время он ни разу не вспомнил про Диану и Макса? Ведь на Земле беспокойство за любимую и друга поселялась в нем сразу же, как только за одним из них закрывалась дверь. Это настораживало, и Кристоф, прислушиваясь к себе, понял, что не хочет таких перемен. Лучше волноваться за дорогих ему людей, чем наслаждаться звездами в полном покое. Он развернулся в кресле, собираясь пойти к любимой, и замер.