— Потому что у следователей отдела по контролю за одаренными слишком мало кадров. — Объяснил адвокат. — Именно поэтому они готовы каждый раз часами настраивать полиграф под конкретного человека. Что же касается того, вопроса «зачем» … история получилась очень шумной и замолчать ее не выйдет. Чтобы успокоить общественность нужны виноватые и, честно говоря, думаю, что виноватым сделают вас, Роман.

— Очень интересно, — протянул я, заставляя себя говорить спокойно.

— Ваш брат на эмоциях разделался с активными участниками неприятных событий, а вы обратили свою агрессию на остальных. Я говорю понятно?

— Предельно, — кивнул я. — И что теперь?

— Теперь будет допрос с моим участием, затем, я думаю, что сумею добиться того, чтобы вытащить Алексея из камеры предварительного заключения до суда. Конечно, залоговая сумма зависит не от меня, но она точно будет большая. Что же касается вас… думаю, как минимум суток пятнадцать вам придется оставаться на попечении сотрудников местного КПЗ. Затем шумиха немного утихнет и можно будет попробовать обговорить вашу дальнейшую судьбу. Опять же, пока всех свидетелей пропустят через полиграф, пройдет немало времени, затем суд. Думаю, первый раунд мы проиграем, все же многие родители пострадавших имеют немалые связи в нашем городе. А вот на федеральном уровне, можно ожидать диаметрально противоположного результата.

— То есть я могу несколько лет просидеть в СИЗО, пока дойдет моя очередь до первого решения суда и непонятно сколько еще до освобождения, так?

— Нет — нет, в связи с обостренной ситуацией в стране, первый суд можно ожидать уже недели через три, а точнее его первое заседание, но думаю, что под влиянием общественности, все решится в один день. Затем подадим апелляцию в вышестоящий суд, а на федеральном уровне дела связанные с «одаренными» решаются довольно быстро.

— Понятно. А теперь вы не могли бы нас оставить наедине с родителями на несколько слов?

— Да, конечно, — скупо улыбнулся адвокат. — Собственно я сам хотел это предложить, но должен предупредить, что у вас будет не больше трех минут, пока я в уголочке посижу с бумагами.

— Спасибо.

— Привет пап, привет мам. — Почти хором произнесли мы с Лехой.

— Здравствуйте, мальчики, — еле прошевелила дрожащими губами мать.

— Ну здорово, орлы, — выдохнул отец. — И давно вы «одаренные»?

— Мы вам не стали говорить, потому что оно того не стоит, — тут же стал оправдываться брат. — Все что мы получили, это чуть увеличенную скорость реакции, столь же незначительную прибавку к силе и возможность перетаскивать взглядом мелкие предметы, типа кружки с чаем. Все это по первому требованию властей мы рассказали в одном из здешних кабинетов и получили на руки браслеты — маячки. И честно думали, что на этом все и закончится.

— Ты ерунды не говори, Алексей — он грохнул кулаком по столу. — Ваше дело было сказать, а важно это или нет, решать нам с матерью! К тому же мы успели насмотреться на потерпевших, которых по всем новостным каналам последний час крутят!

— Все не так, — попытался объяснить я. — Как вы знаете, мы с Лешкой последние полтора года плотно занимаемся единоборствами. А с полученным небольшим усилением обычная драка всегда остается за нами, если, конечно, нам не противостоит обученный соперник. Любой спортсмен чуть выше среднего уровня спокойно успевает уклониться и контратаковать, так что все дело в навыках человека. Мы лишь воспользовались внезапностью и попытались в тот момент запугать толпу, чтобы она не затоптала нас в тесном помещении. К тому же правда на нашей стороне, вы же в курсе, что они творили?

— Да кому нужна ваша правда?! — Всплеснула руками мама. — Вас же посадят!

И разрыдалась.

Отец успокаивающе положил ей руку на плечо и тяжело вздохнул.

— Я попробую через старые связи вояк похлопотать, — сказал он, — но ничего не обещаю. Единственное что могу сказать твердо, мы вас не бросим! И верим вам, а не крикунам из телевизора! Помните об этом.

— Спасибо, пап, — его слова и правда тронули меня.

— Все, время, — обозначил свое присутствие адвокат. — Я слышу, что за нами уже идет конвой.

— Берегите себя, мальчики, — всхлипнула мама, перед тем как дверь с их стороны открылась, и отец вывел ее из переговорной.

— Все нормально, — в очередной раз напомнил я потолку своей одиночной камеры. — Намного лучше, чем могло быть.

И это действительно так. Деньги, затребованные судьей под залог, Лена сумела собрать довольно оперативно. Она просто на моем канале разместила видео одной из участниц событий (как уже она его добыла, история для меня остается загадкой), из которого становилось ясно кто на самом деле сторона пострадавшая. Затем смонтировала его вместе с тем видео, которое было заснято на камеру в туалете и прокомментировав зрелище, при этом правильно расставив акценты (предварительно поработав с ребятами над текстом), она в конце назвала сумму, озвученную государством, и фактически бросила клич на сбор средств. Решение довольно спорное, но елки — палки, оно оказалось действенным! И еще как! Всего за четыре дня вся сумма была собрана и тут же внесена за брата, которого мгновенно увезли родители. Конечно, обо мне они тоже не забывали и каждый день приносили какие — то продукты, чтобы поддержать таким образом не столько физически (все-таки заключенных кормили), сколько морально. Разумеется, нам не давали видеться каждый день, и я уверен, что большая часть продуктов оставалась у охраны, но то, что обо мне заботятся и не бросают, приятно грело душу.

Первый суд, как и прогнозировал адвокат, приговорил меня к длительному сроку. Однако не только меня, но и троих заснятых на камеру уродов, психологически поломавших Пашку. Из того что мне рассказал о нем брат, тот до сих пор не мог прийти в себя. Стал тихим, постоянно оглядывался по сторонам и избегал людей. Странно, я ожидал, что он еще больше озлобиться на людей, а не схватит дозу социофобии, закрывшись в себе. Ошибся я в тебе Паша, ну прости, если получится выбраться, еще раз обсудим твое ученичество. Остальные участники отделались исправительными работами в городе и штрафами, но остались на свободе. Жаль, я хотел, чтобы каждый из них побывал в шкуре своей жертвы. Чтобы так прониклись, что даже собственных внуков потом держали в ежовых рукавицах нравственности и морали, не говоря уже о них самих и их детях. Ничего, Лешке тоже выписали те же работы, так что он не даст любителям острых развлечений заскучать, я уверен.

Может мир, станет немного чище, кто знает?

Больше всего в одиночке меня расстраивало отсутствие новостей. В эру повсеместного интернета, я почти физически ощущал информационный голод. Кое как скрашивали мое состояние книги из библиотеки, что развозили несколько раз в неделю по коридорам для заключенных и радиоточка под потолком. За месяц, проведенный здесь, по ней успел услышать концерт одного из рейтинговых певцов. Как ни странно, песни мне понравились. Я ожидал блатняка или какой пропагандистской ерунды, в конце концов песен от одной из религиозных сект, считающих, что пение песенок на теологическую тематику под гитару хватит, чтобы пролезть в рай. Но нет, хорошие песни, отличный профессиональный голос и темы разные, но заставляющие задуматься о разном. Надо будет потом найти его в сети, а может даже сходить на концерт.

И все — таки я справлялся. Составил себе расписание и продолжал все время неукоснительно его придерживаться. Вставали все по звонку, а точнее под играющий в шесть утра Российский гимн. Затем утреннее молитвенное правило на двадцать минут, зарядка и погружение в тренировки для познания собственного дара до завтрака. Завтрак, час чтения и снова тренировки чередуя физически нагрузки с «магическими». Обед, чуткий послеобеденный сон, затем чтение книг до ужина. Медитация, вечернее правило и снова сон. Я следовал этому расписанию безукоризненно, высчитывая каждую минуту, вцепился в него, как утопающий за соломинку и этим спасался от левых мыслей, а значит и отчаяния. К тому же, подобный распорядок тренировок серьезно повысил мои навыки. Я научился держать Контур постоянно даже во время сна. Сумел нащупать чувство отзвука Силы предмета одежды на себе и ориентируясь на него искал возможность «обернуть» Контуром. Какое — то время, после тысячи неудачных попыток, считал, что задача мне не по зубам, но не сдавался. Уже чего — чего, а упорства и времени, в следствие отсутствия срочных дел, у меня было с избытком. Возможно, дело в страхе, ведь действуя на ту же футболку, пусть и прилипшую от пота к телу, я воздействовал на внешний предмет и каждый раз подспудно ожидал кары за это? А может дело в объеме предмета и такой большой по площади предмет мне пока недоступен? Надеюсь, что так. А еще я сумел не только ощутить очаг своего непрошенного дара внутри себя, но даже воздействовать на него. Он чувствовался как сгусток еле уловимого тумана в районе пупка и постоянно находился в движении, как бурлящий суп в кастрюле или типа того. И я научился уменьшать огонь под этой "кастрюлей". До полной тишины, то есть дар просто переставал ощущаться, словно его и не было никогда. Но стоило мне отвлечься, и Сила вновь начинала пульсировать. По итогу экспериментов, понял, что когда дар находится в спокойном состоянии я не могу использовать никаких навыков. В игре, после семидесятого уровня я изучил навык "Скрыт", аналогичный моему новому умению. Там, в виртуальности, при активации он делал меня незаметным для одаренных, хотя так же брал за это плату именно невозможностью использовать Силу. Возможно, такое умение пригодится мне и в реальной жизни? Посмотрим.