«Хочешь покататься на велосипеде в парке?»

Езда на велосипеде – одно из любимых занятий Марго. Это она обожает гулять, ходить в походы и кататься на велосипеде. А не я. И Джош это знает. У меня даже больше нет собственного велосипеда, а двухколесный железный монстр Марго для меня слишком велик. Велик Китти и то больше мне подойдет.

В ответ я пишу, что не могу, поскольку должна помочь папе по дому. Я бы не назвала это чистой ложью, ведь папа действительно попросил меня помочь пересадить некоторые из его растений.

«С чем ему нужно помочь?» – снова пишет Джош.

Ну и что мне на это ответить? Нужно быть осторожной в своих оправданиях. Он запросто может посмотреть в окно и увидеть: дома ли я или нет. Так что отсылаю ему совершенно неопределенный ответ: «Да так, повседневные дела». Зная Джоша, уверена, он заявился бы к нам с лопатой, граблями или любым другим инструментом, нужным для работы. А затем остался бы на ужин, потому что всегда остается поужинать, когда заходит к нам.

Джош сказал, что я придаю ему сил. Я, Лара Джин. Я хочу быть для него таким человеком, желаю быть той, кто помогает ему справляться в это трудное время. Хочу быть его смотрителем маяка, пока Марго не вернулась. Но это тяжело. Тяжелее, чем я думала.

Просыпаюсь я очень счастливая. А как иначе? Это ведь первый учебный день. Я всегда больше любила первый учебный день, нежили последний, поскольку именно он нес в себе предвкушение чего-то совершенно нового.

Пока папа и Китти умываются наверху, я готовлю блины из пшеничной муки с ломтиками бананов – любимое лакомство Китти. Завтрак первого учебного дня всегда было великим событием для мамы, потом его приготовление переняла Марго, теперь же, полагаю, настала моя очередь. Блинчики получились немного толстоватыми, не такими легкими и нежными, как у сестры. И кофе… ну… должен ли быть кофе светло-коричневым, как какао? Спустившись вниз, папа весело произносит:

– Я чувствую запах кофе! – Затем отпивает его и в знак одобрения поднимает большой палец, однако я замечаю, что он сделал всего один глоток. Полагаю, печь у меня получается лучше, чем варить кофе.

– Ты похожа на девчонку с фермы, – произносит Китти с некой подлянкой в голосе, и я понимаю, что она все еще немного на меня злится.

– Спасибо, – отвечаю я. На мне выцветший комбинезон и цветочная рубашка с круглым вырезом. Действительно, выглядит по-фермерски, но мне очень даже нравится. Марго оставила свои коричневые армейские сапоги на шнуровке, которые велики мне лишь на полразмера. Так что с толстыми носками будут сидеть как влитые.

– Ты заплетешь мне косичку на бок? – спрашиваю я сестру.

– Ты не заслуживаешь того, чтобы я тебя заплетала, – отвечает Китти, облизывая вилку. – Кроме того, коса – это уже перебор.

Китти только девять, но у нее хорошее чувство стиля.

– Согласен, – поддерживает папа, не отрывая взгляда от своих бумаг.

Убираю свою тарелку в раковину и ставлю контейнер с обедом Китти рядом с ее тарелкой. Я специально приготовила все, что она любит: бутерброд с сыром Бри, чипсы со вкусом барбекю, разноцветные печенья и яблочный сок.

– Отличного первого учебного дня, – радостно говорит папа, подставляя щеку для поцелуя, я наклоняюсь и целую его. Затем пытаюсь поцеловать и Китти, но тщетно – сестра обиженно от меня отворачивается.

– Я положила твой любимый яблочный сок и твой любимый сыр Бри, – умоляюще говорю я. Мне действительно не хочется, чтобы наш первый день нового учебного года начинался на плохой ноте.

– Спасибо, – фыркает она.

И прежде, чем Китти успевает меня остановить, я обнимаю ее и так крепко сжимаю, что она вскрикивает. Затем хватаю свой новый цветочный рюкзак и выскакиваю за дверь. Новый день, новый год. И у меня такое ощущение, что он будет хорошим.

Джош уже в машине. Я подбегаю, открываю дверь и залезаю внутрь.

– Ты вовремя, – говорит Джош, поднимая руку вверх, и я даю ему «пять» с громким шлепком. – Этот был хорош, – замечает он.

– На восемь, по меньшей мере, – соглашаюсь я. Мы проносимся мимо бассейна, знака нашего квартала, а затем мимо «Вендис».

– Китти уже тебя простила?

– Не совсем, но надеюсь, что скоро простит.

– Никто не умеет держать обиду столь долго, как Китти, – говорит Джош, и я киваю, полностью с ним соглашаясь. Я никогда не умела долго злиться, но Китти способна лелеять обиду, словно от этого зависит ее жизнь.

– Я приготовила ей вкусный обед в школу, думаю, это поможет, – произношу я.

– Ты хорошая старшая сестра.

– Такая же хорошая, как и Марго? – напеваю я. И сразу же:

– Никто не может быть лучше Марго, – скандируем мы хором.

Предпоследний учебный год официально вступил в силу, и жизнь снова вошла в свою колею. Несколько первых учебных дней всегда уходят впустую: на выдачу книг и расписаний, на выяснения кто, где и с кем сидит. А вот теперь учеба действительно началась.

Во время физкультуры тренер Вайт вывел нас на улицу, чтобы мы могли насладиться теплым солнышком, пока еще есть такая возможность. Мы с Крис прогуливаемся по стадиону. Подруга рассказывает мне о вечеринке, которую одарила своим присутствием на выходных.

– Я чуть не подралась с девчонкой, которая весь вечер тараторила, что у меня в волосах искусственные пряди. Не моя вина, что у меня такие потрясающие волосы.

Когда мы огибаем угол нашего третьего круга, я ловлю на себе взгляд Питера Кавински. Сначала я подумала, что мне просто показалось, будто он смотрит в мою сторону, но это уже в третий раз! Он играет с ребятами в фрисби и, когда мы проходим мимо них, Питер подбегает к нам.

– Можно тебя на пару слов?

Мы с Крис переглядываемся.

– Ее или меня? – спрашивает она.

– Лару Джин.

Крис обнимает меня за плечи, словно защищая.

– Валяй. Мы слушаем.

Питер закатывает глаза.

– Я хочу поговорить с ней наедине.

– Ладно, – резко произносит подруга и уходит, но оглядывается через плечо, вопросительно смотря на меня широко распахнутыми глазами. В ответ я лишь пожимаю плечами.

– Так, чтобы ты знала, у меня нет никаких венерических заболеваний, – тихим, спокойным голосом произносит Питер.

Какого черта?! Я уставилась на него с открытым ртом.

– Я никогда не говорила, что у тебя есть венерические заболевания!

– А еще я не всегда забираю последний кусочек пиццы. – Его голос по-прежнему тихий, но в нем уже слышатся нотки едва сдерживаемого гнева.

– О чем ты говоришь?

– О том, что ты написала обо мне. В своем письме. Какой я эгоистичный парень, одаривающий всех девушек вокруг венерическими заболеваниями. Помнишь?

– Какое письмо? Я никогда не писала тебе никаких писем!

Стоп. Да, было дело. Я действительно написала ему письмо. Около миллиона лет тому назад. Но он же не об этом письме говорит, верно? Этого просто не может быть.

– Да. Ты. Написала. Оно было адресовано мне от тебя.

О, Боже. Нет. Нет. Этого не может быть. Это все не реально. Я сплю. Я в своей комнате, вижу сон, и в моем сне Питер Кавински пристально смотрит на меня. Закрываю глаза. Я сплю? Или это все происходит по-настоящему?

– Лара Джин?

Открываю глаза. К сожалению, это не сон. Это кошмар наяву. Питер Кавински держит в руке мое письмо. Мой почерк, мой конверт – все мое.

– Откуда… откуда оно у тебя?

– Пришло вчера по почте, – вздыхает Питер и продолжает хриплым голосом: – Слушай, в этом нет ничего страшного. Я просто надеюсь, ты не собираешься рассказывать всем…

– Пришло по почте? К тебе домой?

– Да.

У меня резко начинает кружиться голова. Я действительно чувствую слабость. Как бы мне хотелось упасть в обморок прямо сейчас, чтобы избавиться от этой реальности. Как в кино: девушка теряет сознание от ужаса, и все самое страшное происходит, пока она спит, а просыпается она уже на больничной койке с синяком или ссадинами, зато пропустив все самое плохое. Хотелось бы, чтобы все так и произошло.