Дженетт, которая осталась полностью безучастной к только что разыгравшейся на ее глазах драме, снова хихикнула в ответ. Или она была превосходной актрисой, или просто непроходимой дурочкой. Бросив последний взгляд на девушку, Джек пришел к заключению, что вряд ли кто-нибудь на ее месте сумел бы притворяться с таким искусством.

— Ваш покорный слуга, сэр. — Он кивнул мистеру Фросту, который в ответ только крепче стиснул зубы, и зашагал прочь, предварительно окинув взглядом залу в поисках очередной подозреваемой.

В просвете между танцующими он заметил Малкольма Норта. Рядом с ним в креслах сидели две дамы. На одной был какой-то дурацкий берет, а другая радовала глаз свежей, юной красотой. Сам Норт производил впечатление элегантного, немного суетливого на вид джентльмена с непринужденной улыбкой и бойким языком отъявленного спорщика. Его происхождение было безупречным, чего нельзя было сказать о его репутации: он играл по-крупному и часто проигрывал.

Пока Джек за ними наблюдал, Норт обратился к даме в берете — Энн Уайлдер — и, прошептав ей что-то на ухо, удалился.

Джек уже имел случай видеть молодую вдову несколькими днями раньше, когда та прогуливалась в парке, хотя погода в тот вечер стояла отвратительная. Несколько прядей волос выбились из-под ее капюшона под порывами ветра, и она остановилась, подняв глаза к небу. Он следил за ней из укромного уголка, испытывая необъяснимое волнение при виде тоски, отразившейся на ее лице.

Энн до сих пор оставалась скрытой от его взора. Но даже несмотря на то что ее волосы были спрятаны под неказистым беретом, а бледно-лиловое платье скрывало фигуру, сама ее поза — изящно сложенные на коленях руки, опущенные долу глаза, чуть вздернутый вверх подбородок — говорила Джеку о многом. Перед ним была женщина, которая обучилась терпению слишком поздно и, вероятно, с излишним прилежанием.

Ее соседкой была дочь Норта, миниатюрная и жизнерадостная София. Именно из-за нее Норты находились здесь и вообще появлялись в свете. София была очень молода и на редкость красива, а принц-регент любил молодость и красоту.

Пламя свечей отражалось множеством искорок на блестящих рыжих волосах девушки, и от этого ее розоватая кожа как бы светилась изнутри. Ее движения казались жеманными, явно рассчитанными на то, чтобы привлечь к себе внимание. Вдруг София обернулась и встретилась взглядом со Сьюардом. Пышная грудь красавицы, выступавшая из соблазнительно низкого декольте, слегка подрагивала, свидетельствуя об охватившем ее волнении. Высунув кончик языка, она облизала нижнюю губу.

«Что это — вызов? — недоумевал Джек. — Что ж, в таком случае было бы крайне невежливо разочаровывать леди».

Он поставил бокал на стол и отправился на поиски лорда Стрэнда. Именно Стрэнду Джек был в значительной мере обязан тем, что ему удалось без особых помех проникнуть в узкий круг приближенных принца. Сам лорд находил свою задачу чрезвычайно забавной. По его словам, это было то же самое, что тайком впустить волка в овчарню.

В конце концов Джек застал своего знакомого склонившимся над ухом какой-то разрумянившейся красотки.

— Лорд Стрэнд! — произнес Джек, приблизившись.

— А, полковник Сьюард! — Джайлс выпрямился, чтобы приветствовать Джека. — Вам когда-нибудь приходилось встречать настоящего живого полковника, мисс… мисс?

Пышнотелая красавица рядом с ним обиженно надула губки.

— Леди Понс-Бартон. Мой муж — Бертрам Понс-Бартон.

Эти сведения, по-видимому, прибавили Стрэнду хорошего настроения, поскольку он рассмеялся.

— Старина Берти! Будь я проклят! Леди Понс-Бартон, вы позволите мне представить вам полковника Сьюарда — человека, превосходящего меня во всех отношениях?

Не дождавшись ответа, он потрепал свою собеседницу по руке с выражением притворного сожаления.

— Ну вот, дорогая, свою долю удовольствия вы уже получили. А теперь можете идти. Я не хочу, чтобы завтра какой-нибудь дряхлый старикан в панталонах и напудренном парике вызвал меня на дуэль. В моем клубе такого рода вещи решительно не ободряются.

Развернув даму за плечи, он мягко подтолкнул ее прочь. Леди Понс-Бартон удалилась, не скрывая раздражения.

— Прошу прощения, если я вам помешал, — произнес Джек.

— Не стоит. У меня нет никакого желания обхаживать норовистую кобылку, которая отдана какому-то старому жеребцу, — отозвался Стрэнд невозмутимо. — Итак, чем могу служить?

— Познакомьте меня, пожалуйста, с семейством Малкольма Норта. — Его слова скорее походили на приказ, чем на просьбу, однако Стрэнд всю войну состоял при Джеке в качестве одного из его агентов и еще не до конца изжил привычку повиноваться распоряжениям старшего по званию.

— А, эта малютка София Норт! Прелестна, не правда ли? Я и сам было посматривал в ту же сторону, но я по натуре человек последовательный и потому избегаю ухаживать за женщиной, которая не принадлежала кому-то до меня.

Джек не стал делать вид, будто не понимает его намека. Несколько лет назад Стрэнд обнаружил, что влюблен в некую юную леди. К несчастью для лорда, он сделал это открытие лишь после того, как его избранница отдала свое сердце другому.

— А что еще вам о них известно? — спросил Джек.

Небрежность, с которой Стрэнд пожал плечами, говорила о том, что он уже выпил лишнего. Жаль. Этот человек мог бы помочь Джеку своими советами.

— Эта девушка водит всех молодых людей за нос с самого начала сезона, — ответил Стрэнд. — Насколько я помню, ее мать скончалась прошлой зимой, и теперь она приставлена к вдове своего кузена, Энн Уайлдер, которая находится здесь в качестве ее компаньонки и покровительницы. Боюсь, однако, что София из тех, кого называют сорвиголовами. Она совсем недавно появилась при дворе, но выглядит, скажем так, на удивление искушенной для столь юного возраста.

Несколько джентльменов из близкого окружения принца-регента прошествовали с важным видом мимо дам из семейства Нортов, повернув головы в их сторону и осмотрев с ног до головы девушку, а также, хотя и не так пристрастно, ее спутницу. Обеих женщин обсуждали, сравнивали их достоинства, прикидывали, какого рода удовольствия они могли бы доставить мужчине, словно эти дамы были призовыми кобылами, продаваемыми с торгов.

— А как насчет вдовы?

Взгляд Стрэнда был полон мрачной иронии.

— А вы, оказывается, знаток, полковник! Эта темноволосая вдовушка — весьма хрупкое и нежное создание. Вы заметили, какие у нее необычные глаза? Проницательна. Многоопытна, — продолжал Стрэнд задумчиво, — и вместе с тем многие смотрят на нее, как на святую.

— Святую? — переспросил Джек, усмехнувшись. В его понимании святость, как правило, служила удобным прикрытием для корыстных интересов.

Стрэнд ответил на язвительный тон Джека улыбкой.

— О, конечно, так было далеко не всегда. Она впервые начала выезжать в свет лет шесть или семь назад. Избалованная дочка вдового торговца. Единственным путем проникнуть в высшее общество для нее было содействие какой-то знатной родственницы по матери, постоянно проживавшей у себя в поместье. Ее отец получил дворянское звание во время войны за успешные денежные махинации и вскоре после этого скончался. И все же, несмотря на свое скромное происхождение, она имела успех. Ошеломляющий успех!

— Вот как? — осведомился Джек, ожидая дальнейших откровений.

— Да. Кроме того, ее по праву считали одной из первых проказниц. Все мы были удивлены, когда Мэтью Уайлдер, юноша благородный, хорошо воспитанный, с прекрасными манерами — перечисление всех его многочисленных достоинств слишком утомительно, — попросил руки этой девушки. Но должен признать, что после свадьбы она заметно остепенилась. Никогда не пыталась выставить Уайлдера на посмешище или наставить ему рога с тех пор, как он дал ей свое имя. Не то чтобы этот союз очень устраивал мамашу Уайлдер. Старая склочница и по сей день не желает иметь ничего общего со своей невесткой.

— А как умер ее муж?

— Так же, как и все. Погиб на войне. Если не ошибаюсь, он был моряком. Но по тому, как ведет себя его вдова, кажется, будто это она умерла. Мне еще никогда не доводилось наблюдать столь разительной перемены ни в одной женщине. Клянусь, мне самому не терпится увидеть, кому в конце концов удастся пробить брешь в стене, которой она себя окружила. Энн мне нравилась, еще когда была прелестной маленькой шалуньей, но должен признаться, что я так же, как, уверен, и большинство здесь присутствующих, питаю настоящую страсть к этой святой женщине.