Чуть раньше я еще приняла ванну, при этом таращась в потолок ванной комнаты и чувствуя себя несчастной. Возможно, подействовала горячая вода, возможно, все еще сказывался недостаток сна, или это была своего рода защитная функция организма, который просто отключался в стрессовых ситуациях, но как только я оказалась в кровати, мои глаза тут же закрылись.

С одной стороны, я не знала, ждал ли меня во сне Генри, а с другой – мне хотелось бы, чтобы он дождался. Если, конечно, ждал.

Да уж. Так что теперь вопреки всем своим намерениям я стояла здесь – а Генри не было.

– Сначала путаются слова, потом путаются понятия, и наконец путаются вещи, – сказал мистер Ву.

– Вы, как всегда, правы, – вздохнула я и похлопала его по плечу. – Продолжайте нести вашу стражу, у вас отлично получается.

И что теперь? Я еще раз оглянулась. И снова мой взгляд задержался на двери Генри. Латунная голова льва и отделка трех замков, висящих друг над другом, поблескивали в тусклом освещении коридора, будто их только что полировали. Несколько секунд я рассматривала слова «Dream on», которые были вырезаны в древесине изогнутыми витиеватыми буквами, а затем просто сбежала. Лишь бы подальше отсюда. Я добралась до конца прохода, свернула налево за угол и остановилась только тогда, когда заметила очередную знакомую дверь. Это была дверь Артура, и секунду я действительно раздумывала, не постучать ли в нее. Возможно, у Артура были ответы на мои вопросы.

Я быстро опустила руку. Вот до чего я докатилась. От отчаяния искала общества Артура. Да лучше я надаю самой себе пощечин. Но до этого не дошло, так как у меня вдруг возникла уверенность, что я не одна. Так было не впервые – в коридоре стояла полная тишина, но я все равно ощущала чье-то присутствие.

И я не ошиблась. Из тени следующего поворота вышел сенатор Тод. Собственной персоной, включая плащ и низко надвинутую на лоб шляпу.

– Смотрите-ка, леопардовая девочка, – сказал он, будто по-настоящему обрадовался мне.

Не то чтобы я пришла в ужас, но все же немножко испугалась, и это меня слегка удивило.

– Господин сенатор. Снова сверхэлегантны, – ответила я. – Хотя этот кожаный плащ чуточку напоминает костюм из дешевого ужастика.

Сенатор Тод запрокинул голову и рассмеялся. Однако его смех в значительной степени утратил свое ужасное воздействие на меня. Я даже не покрылась мурашками. Он замолчал и приблизился еще на шаг. Теперь я могла рассмотреть водянистые голубые глаза под полями шляпы.

– О, это вроде паук на твоей руке?

И действительно. Большой волосатый тарантул медленно полз по моему рукаву. Я с трудом подавила крик. Происходи это все наяву, я бы уже с визгом прыгала по коридору. И, если честно, для этого оказалось бы достаточно и вдвое меньшего паука. У меня всегда так со зверями, у которых больше четырех ног. Поэтому, когда мы жили в Индии, я визжала достаточно часто. Но я не хотела дать сенатору повод почувствовать удовлетворение. Тем более что это все не на самом деле. А в действительности я сейчас в целости и сохранности лежу в своей постели, в полностью свободном от тарантулов доме.

– На самом деле я еще ни разу не встречал девочек, которые не боялись бы пауков, – злорадно произнес сенатор Тод. Должно быть, со стороны казалось, что я застыла в оцепенении. – Психологически это объясняется очень просто: больше всего мы боимся тех живых существ, которые внешне меньше всего похожи на человека.

Преодолеть себя стоило мне немало усилий, но я протянула руку и погладила тарантула по волосатой спине.

– Так мило и пушисто, – улыбнулась я. – Попробуйте как-нибудь. Мне кажется, это называется экспозиционной терапией, так ведь?

Я решила, что он или схватит, или же еще больше увеличит и без того гигантского паука (так сделала бы я на его месте), и приготовилась превратить тарантула в лимонницу. Но сенатор Тод всего лишь нацепил хитрую улыбку.

– Храбрая, храбрая малышка, – протянул он. – Но ты меня не обманешь. Я же вижу, что с тобой происходит: учащенный пульс, расширенные зрачки, прерывистое дыхание... О, смотри, а вот и еще...

Между нами возникли еще два тарантула, которые поползли к моим ногам. И да – мое дыхание на самом деле было не совсем ровным.

– Я делаю ставку на спецэффекты, ты знаешь? – продолжил сенатор Тод, по-садистски прищелкивая языком, и создал еще двух пауков. На этот раз они поползли вниз со стен.

До меня постепенно доходило.

– Одного паука можно не упустить из виду – но двоих? – Его водянистые голубые глаза внимательно наблюдали за мной. – Их непредсказуемые, быстрые движения внушают такой страх... Знаешь ли ты, как превосходно они умеют прыгать?

– Вот так?

Пока пауки приближались, я успела отрастить две дополнительные руки. И две ноги. Очень-очень волосатые. Широко открытыми глазами сенатор Тод наблюдал за тем, как я превращаюсь в огромного тарантула – и это даже оказалось не слишком трудно: прямо у меня перед глазами были две маленьких твари в качестве примера. Перед моими восемью глазами, если поточнее – двумя большими и шестью маленькими, которые неотрывно следили за сенатором Тодом.

Он пораженно попятился, и внезапно в его руке появилась бутылочка, наполненная блестящей светлой жидкостью. Кажется, он сам удивился, но вытянул руку с бутылочкой навстречу мне и закричал:

– Не приближайся!

Помимо собственной воли у меня вырвался смешок. Похоже, кто-то пересмотрел «Властелина колец».

– Свет Эарендила? Боюсь, он здесь не поможет.

От смеха я едва смогла удержаться на тонких паучьих ножках, мое могучее тело качалось туда-сюда, но я все же смогла заменить бутылочку в руке сенатора Тода на одного из тарантулов на полу. Остальных трех я посадила на его мятую шляпу. И когда звонкий смех сделал мой и без того устрашающий облик еще более ужасным, я превратилась обратно и разгладила на себе футболку.

Получилось неплохо. Я искала в богатом репертуаре мистера Ву подходящее изречение, но навскидку вспомнилось только одно, не вполне соответствующее случаю. Однако я произнесла его просто из принципа: «Когда дует ветер перемен, одни строят стены, а другие – ветряные мельницы».

Но сенатору Тоду от моей мудрости было мало проку – я с удовлетворением наблюдала, как он стряхивал с себя им же самим выдуманных пауков. Когда ему наконец это удалось, открылась дверь Артура, и он вышел в коридор.

– Я не помешал? – поинтересовался он, переводя взгляд с меня на сенатора Тода и обратно.

– Вовсе нет, – ответила я. Дверь Артура закрылась за ним. – Мы с Фродо как раз занимаемся прикладной психологией. Ты знал, что...

Дальше я не успела ничего сказать, так как сенатор Тод встал, поднял руку и бросил что-то, похожее на молнию. Оно непременно попало бы в меня, если бы прямо передо мной не возникло какое-то энергетическое поле вроде стены, от которой молния отскочила, разбившись на тысячу маленьких искр.

Артур выглядел удивленным, и я поняла, что это не он меня спас.

Я обернулась. Генри. Он стоял в проходе немного позади меня, направив ладонь против сенатора Тода. При виде его мое сердце заколотилось так неистово, как должно было бы забиться при виде пауков. Откуда он возник так внезапно? Стоял ли он здесь все это время? Может, он наблюдал и следовал за мной с самого начала?

Он хорошо выглядел, лучше, чем когда-либо, бледный, с блестящими серыми глазами и легкой улыбкой на губах. Небрежным жестом он спрятал руки в карманы, и Артур зааплодировал.

Сенатор Тод, казалось, тоже был ошеломлен. Он сердито смотрел на нас троих.

– Что бы это значило, господин сенатор? Тор, бог грома? Или Зевс? – Генри сочувственно покачал головой. – Фантазии о всемогуществе, черные одежды, молнии – явный случай мании величия. Но вы сами уже давно поставили себе этот диагноз, не так ли, доктор Андерсон?

Сенатор Тод выглядел застигнутым на горячем. Он поправил шляпу.

– Доктор Андерсон? – повторил Артур.

Генри кивнул.

– Доктор Отто Андерсон, психиатр Аннабель в клинике. Правда, он немного толще, ниже и еще носит очки. Но кто же во сне хочет выглядеть так же, как в реальности?