Король, правительство, армия и народ, как только они осознали, что происходит, воспылали лютой ненавистью. Но было слишком поздно. Проникновение немцев и развернутая ими пропаганда до сих пор мешали норвежцам видеть события в истинном свете, а теперь ослабили их способность к сопротивлению. Майор Квислинг, выступая по радио, находившемуся в руках немцев, представил себя как прогерманского правителя покоренной страны.
Почти все норвежские должностные лица отказались служить ему. Армия была мобилизована и под командованием генерала Руге немедленно начала бои с захватчиками, продвигавшимися из Осло на север. Патриоты, которые сумели достать оружие, уходили в горы и леса. Король, правительство и парламент выехали сначала в Хамар, в ста милях от Осло. Немецкие бронемашины настойчиво преследовали их, и были предприняты отчаянные попытки уничтожить их бомбами и пулеметным огнем с самолетов. Они, тем не менее, продолжали призывать страну к упорному сопротивлению. Остальное население было подавлено и кровавым террором доведено до угрюмой покорности. Норвежский полуостров простирается почти на тысячу миль. Плотность населения низкая, а шоссейных и железных дорог мало, особенно на севере. Быстрота, с которой Гитлер установил господство над Норвегией, явилась значительным достижением войны и политики и убедительным примером немецкой напористости, коварства и жестокости.
Норвежское правительство, до сих пор холодно относившееся к нам из-за страха перед Германией, теперь отчаянно взывало о помощи. С самого начала стало очевидно, что мы не можем спасти Южную Норвегию. Почти все наши обученные войска и многие лишь частично обученные находились во Франции. Наши небольшие, но все более укрепляющиеся военно-воздушные силы были полностью заняты оказанием поддержки британским экспедиционным войскам, обороной страны и усиленным обучением. Для охраны уязвимых объектов, имевших чрезвычайно важное значение, требовалось в десять раз больше зенитных орудий, чем мы имели.
Тем не менее мы считали себя обязанными сделать все, что было в наших силах, для оказания помощи норвежцам, даже в ущерб нашим собственным планам и интересам. Казалось вполне возможным захватить Нарвик и оборонять в интересах всех союзников. Здесь король Норвегии смог бы поднять свое знамя, не боясь покорения. Можно было бы бороться за Тронхейм, задержать продвижение захватчиков на север, пока Нарвик не будет снова захвачен и превращен в базу армии. Представлялось возможным предпринять эту операцию с моря силами, превосходящими все, что противник мог противопоставить нам после того, как они пройдут расстояние в пятьсот миль по горной местности. Кабинет охотно одобрил все возможные меры спасения и обороны Нарвика и Тронхейма. Войска, высвободившиеся от финского проекта, и ядро войск, находившееся под рукой для Нарвика, могли быть в скором времени готовы к действиям. Им не хватало самолетов, зенитных и противотанковых орудий, танков, транспорта и боевой подготовки. Вся Северная Норвегия была покрыта таким глубоким снегом, какого наши солдаты никогда не видели, по какому им никогда не доводилось ходить и какого они не могли себе представить. У них не было ни снегоступов, ни лыж. Но мы должны были сделать все, что могли. Так началась эта кампания, предвещавшая мало хорошего.
Нетрудно было снова быстро собрать для нарвикской экспедиции немногочисленные силы, которые были рассредоточены несколько дней назад. Немедленно началась погрузка одной английской бригады и ее вспомогательных частей, и первый конвой судов отплыл в Нарвик 12 апреля. За ними должны были последовать через неделю два-три батальона альпийских стрелков и другие французские части. Севернее Нарвика находились также норвежские войска, которые оказали бы нам содействие при высадке. 5 апреля генерал-майора Макэзи назначили командующим любой экспедицией, которая могла быть послана в Нарвик. Его инструкции были составлены в форме, подобающей при обращении с дружественной нейтральной державой. В основном содержание инструкций было таково:
«Правительство его величества и правительство Французской Республики решили послать полевые войска для операций против Германии и Северной Норвегии. Задача этих войск — выбить немцев из района Нарвика и захватить сам Нарвик… Ваша первая задача будет заключаться в том, чтобы закрепиться в Харстаде, заручиться поддержкой норвежских войск, которые могут оказаться там, и раздобыть информацию, необходимую для планирования ваших дальнейших операций. Ваша высадка в случае сопротивления не предполагается. Вам, однако, возможно, придется натолкнуться на сопротивление из-за ошибочного определения вашей национальной принадлежности; в таком случае прежде, чем отказаться от попытки совершить высадку, вы предпримете шаги, необходимые для установления национальной принадлежности наших войск. Решение о высадке принимается старшим морским офицером после консультации с вами. Если в Харстаде высадка невозможна, следует попытаться осуществить ее в каком-нибудь другом подходящем месте. Высадку следует предпринять, когда вы будете располагать войсками достаточной численности».
Одновременно генералу Макэзи вручили личное письмо начальника имперского генерального штаба генерала Айронсайда, в котором содержалось, в частности, следующее замечание:
«Вам может представиться возможность воспользоваться преимуществом военных операций на море. Не упускайте ее. Нужно дерзать».
Это замечание звучало несколько иначе, чем официальная инструкция. Адмирал Паунд и я, подходя к вопросу с несколько различных точек зрения, сходились в мнении, что лорд Корк должен командовать военно-морскими силами в этих комбинированных операциях на севере. Мы оба призывали его, если нужно, не колеблясь, идти на риск и предпринять самые решительные действия для захвата Нарвика. Поскольку между нами не было разногласий и мы могли еще все обсудить между собой, мы предоставили лорду Корку исключительную свободу действий и не вручали ему никаких письменных приказов. Он точно знал, что мы хотим.
Ночью 12 апреля лорд Корк спешно отплыл из Росайта на «Ороре». Он предполагал встретиться с генералом Макэзи в Харстаде — небольшом порту на острове Хинной, в Ваге-фиорде. Этот порт был выбран в качестве морской базы, хотя он расположен в 120 милях от Нарвика. Однако 14 апреля он получил сообщение от адмирала Уитворта с линкора «Уорспайт», уничтожившего накануне все германские эсминцы и суда, доставлявшие продовольствие и снаряжение. В сообщении говорилось:
«Я убежден, что сейчас Нарвик можно захватить прямым штурмом, не опасаясь встретить при высадке серьезное сопротивление. Я считаю, что для этой операции не потребуется крупных сил…»
Лорд Корк поэтому направил «Орору» в Скьель-фиорд на Лофотенских островах, обходя с фланга подступы к Нарвику. Он направил «Саутгемптону» приказ присоединиться к нему в Скьель-фиорде. Он намеревался собрать силы для немедленного штурма. Они должны были состоять из двух рот шотландских гвардейцев, находившихся на борту «Саутгемптона», из отрядов моряков и морской пехоты с «Уорспайта» и с других судов, находившихся в Скьель-фиорде. Однако он сумел связаться с «Саутгемптоном» через военно-морское министерство и то лишь после некоторой задержки.
Лорд Корк настаивал перед генералом Макэзи на необходимости воспользоваться ликвидацией всех германских военно-морских сил и как можно скорее предпринять прямой штурм Нарвика. Однако генерал ответил, что гавань сильно укреплена. Он также указал, что его транспортные суда подготовлены не к штурму, а лишь к беспрепятственной высадке. Он разместил свой штаб в гостинице в Харстаде, и его войска начали высадку поблизости. На следующий день он заявил, что, судя по информации, которой он располагает, высадка в Нарвике невозможна и что даже обстрел с моря не поможет делу. Лорд Корк считал, что при поддержке шквального артиллерийского огня войска могли бы высадиться в Нарвике с незначительными потерями, но генерал не соглашался, и он мог найти частичное оправдание в полученных им инструкциях. Мы в министерстве настаивали на немедленном штурме.
