Стайка рабынь внизу кружилась на садовой дорожке. Вазир перегнулся через окно, выглянул вниз и посмотрел на молодых девушке, беспечно тративших свое время. Служанки второй жены. Пока их госпожа трудится, стараясь соответствовать своему статусу, ее рабыни позволяют себе игрища!

В другой день, Вазир непременно возмутился бы этой беспечности, сейчас он только перевел взгляд на кольцо гор, что темнели вдали.

— Ты звал меня, отец? — шаги за спиной и голос принца. Вазир медленно повернулся назад и посмотрел на Шаккара. Мгновение просто молчал, глядя на своего последнего сына. Высокий, крепкий, могучий… Потерять наследника он не мог, но также знал, что и прятаться Шаккар не станет. Не теперь, когда так близка опасность, которая казалась призрачной ещё вчера.

«Я был глуп! — подумал повелитель. — а ведь сын меня предупреждал!»

— Отец? — повторил принц.

— Садись, Шаккар, — Вазир указал наследнику на подушки, что лежали возле его трона. — Дождемся остальных, и я все расскажу!

Сын кивнул, принимая слова отца, и опустился подле его трона, заняв место по правую руку от правителя Хайрата. Ждать пришлось недолго. Уже совсем скоро, разосланные по дворцу стражники и слуги, оповестили нужных людей и постепенно большой приемный зал повелителя Вазира заполнился его приближенными, самыми верными, испытанными преодоленными вместе невзгодами и годами службы своему вождю, людьми.

Они расселись на подушках в два ряда, лицами друг против друга, но так, чтобы при этом смотреть на своего Повелителя. Вазир велел закрыть двери в зал и два охранника, с мечами наголо, встали по обе стороны от резных дверей, чтобы не допустить внутрь даже ветер.

Приближенные молчали и лишь выжидающе смотрели в лицо Вазира. Он некоторое время собирался с духом, а затем произнес:

— Сегодня беда пришла в наш город! — голос мужчины прозвучал ровно, без тени страха, хотя сердце пожилого вождя сжалось. Но он не мог показать свою тревогу. Слишком много зависит от него. Если сейчас покажет страх, то этот же страх сможет поселится в сердцах его людей. Что он будет за вождь, который боится грядущей опасности.

Но Вазир боялся. В его глазах, в самой из глубине, затерялся ужас. Непростые птицы прилетели сегодня в его мирный город. Недобрые вести принесли они, а зло и войну.

— Страшный враг движется на нас, — продолжал мужчина.

Шаккар покосился на отца и заметил, что Вазир сжал руки в кулаки, что лежали на его коленях. Удивленно сдвинул брови и переместил взгляд на безмятежное лицо повелителя. Прищурился.

— Нам придется бросить все свои силы, чтобы противостоять беде! — Вазир чуть опустил голову, рассматривая лицо своих махарибов. Многие из них были уже стары, как древние скалы, что окружали Хайрат. Только что песок не сыпется и в глазах нет былой ясности. Старики. Только молодые вожди, избранные его сыном, могли помочь. От стариков дождешься разве что совета, но и совет в сложившейся ситуации, если он дельный, может помочь.

Вазир усмехнулся, думая о своем.

Он давно не брал в руку меч. Спокойное и мирное течение его жизни сделало из могучего воина, который когда-то наводил одним своем именем страх и ужас на своих врагов, слабого старика, способного только пить вино и возлежать на подушках, слушая пение ребаба и глядя на красивые танцы девушек рабынь. Он уже не тот, кто сможет повести за собой войско. Теперь вся тяжесть ляжет на плечи его единственного сына, а вторая жена принца, красавица Майрам, так и не понесла наследника.

— Говори, повелитель, чего нам стоит опасаться. Ты же наверняка, знаешь, кто именно идет на нас с мечом! — раздался голос из зала. Кто-то из стариков махарибов, но Вазир не разобрал, кто именно произнес эти слова.

— Мы знаем врага, — ответил он, а затем добавил коротко, — Птицы, что прилетели в Хайрат, принесли на своих лапах и крыльях кровь.

По ряду приближенных прошелся вздох. Шаккар не удержался и произнес:

— Не может быть!

— Да, — кивнул Вазир, глядя на сына, а затем обвел взглядом своих людей. Лица исказились. Те старики, что поняли слова своего повелителя, выглядели удивленными и растерянными. В глазах проступил страх, они зашумели, выражая свои предположения, что это кто-то пытается запугать повелителя, что это не может быть тот человек, о котором они подумали в первую очередь.

Вазир поднял руки призывая махарибов замолчать. Гомон тот час же стих. Мужчины расселись по местам, впившись взорами в своего предводителя и, при этом, косились на принца Шаккара, прекрасно понимая, что ответственность ляжет на его плечи.

— Мы должны принять эту страшную весть, — проговорил повелитель негромко, но все до единого услышали его слова.

— Человек, который покинул нас много лет назад, о котором мы уже забыли, вернулся, — Вазир вздохнул, вспомнив воочию, как когда-то давно, когда еще его сыновья были живы, а маленькая Тахира едва научилась ходить, страшный маг и мудрец Давлат, оспорив решение своего предводителя, увел в никуда большую часть армии Вазира. Мужчина помнил и то, как вздохнул с облегчением, когда за этим черным последователем веры вместе с частью войска, ушли и беды и то зло, что витало в рядах его народа. И вот теперь, спустя столько долгих лет, позабытый и не менее страшный, он вернулся, чтобы забрать у Вазира и его людей тот хрупкий мир, утвердившийся за годы спокойной жизни, бед потерь, без смертей, чтобы повернуть вспять течение времени!

— Вы поняли правильно! — произнес Вазир и вздохнул. — Только один человек присылал мне птиц с окровавленными лапами, знак, означавший, что его враг полностью уничтожен. Это Давлат!

Шаккар посмотрел на отца, а затем резко поднялся на ноги и теперь стоял, возвышаясь над залом и остальными махарибами. Темный взор принца прошел по рядам доверенных лиц. Рука молодого мужчины скользнула к ножнам. И спустя мгновение, они стали подниматься на ноги. И старые, увенчанные сединами, и молодые, уже не помнившие даже имени страшного мага…

Вазир посмотрел на своих людей и тяжело встал со своего ложа, улыбнулся и произнес:

— Войско поведу я.

Словно мрачная туча встала над Хайратом. Я смотрела из окна своих покоев на цветущий сад, но не слышала ни веселого смеха, ни гомона слуг. Только тяжелое, удручающей бряцанье оружия, звуки которого приносил ветер и топот множества ног, тяжелый и оглушающий, бьющий по перепонкам, заглушивший все остальные звуки.

Не пели птицы, будто понимая о страшной вести, разнесшейся по Дворцу.

Шаккар собирался на войну и, насколько я поняла, впереди его ждало нечто страшное и опасное.

Кто-то рассказывал о том, что вчера, во время сборов махарибов в большом приемном зале Повелителя Вазира, произошел спор между отцом и сыном. Слухи, которым я не верила, но которые упорно расползлись тенями по комнатам, застыли мрачными завесами в покоях, повисли под потолками в бесчисленных коридорах огромного строения.

Слухи…страшные, до дрожи в коленях, до учащенного сердцебиения, до тошноты, скрутившей меня ранним утром.

Этой ночью я почти не спала, до последнего ожидая, что придет Шаккар и все мне расскажет, объяснит, а после, с рассветом, пришла Наима. Опустилась на подушку подле ложа и стала ждать моего пробуждения, чтобы рассказать последние новости. Я открыла глаза, едва услышала шелест ее одежд и тут же произнесла:

— Говори!

Наима ничем не выказала своего удивления, когда поняла, что я не сплю. Она лишь посмотрела на меня каким-то блеклым взглядом и заговорила:

— Беда пришла, принцесса. Большая беда!

Я тут же села на ложе. Голова чуть кружилась, а с желудком происходило что-то непонятное.

— Наима! — прошептала я и ринулась мимо старухи к стоявшему рядом ночному горшку, по счастливой случайности, оказавшемуся пустым. Едва успела.

— Повелительница Майрам! — исторгнув содержимое желудка в горшок, я повернулась на голос старухи. Увидела в ее руках чашу с питьем и с благодарностью приняла.