— Сегодня же двое умерли?

— Нет в мире неуязвимых, с такими ранами даже моя помощь им ничего не дала. И при этом сколько еще прожили, пока не испустили дух! Ты быстрее кого бы то ни было, включая других орков. Не намного, но быстрее. Сильнее эльфов и людей. Кости у тебя прочнее. В темноте видишь лучше. Не знаю, как в последнее время, может, кто и смог научиться отличать, но маг тебя как эльфа ощущает. Когда ощущает вообще.

— А почему у нас клыки и руки длинные? А у женщин нет? И глаза: у эльфов-то они такие же, как у людей? А цвет кожи почему такой?

— Тут я могу только гадать. Насчет глаз понятно, эльфы так, как ты, ночью и близко не видят. Только колдовство помогает. Зачем такие клыки и руки — не понять. Может, случилось что, когда колдуны укрепляли кости да реакцию ускоряли. Оборотная сторона изменений. Может, специально, чтобы эльфы за своих родственников не признали, не знаю. Хотя у серых и кобольдов тоже клыки есть.

— А что колдовство может?

— Многое может. Точнее, могло очень многое. Прежние знания утеряны.

— Это лечить и изменять, например?

— Изменять и сейчас могут, эльфы, например. Они-то знаний хоть и изрядно подрастеряли, но все же многое сохранили. Я лечить могу, убивать тем же, чем и лечишь, тоже не сложно. Нечисть могу уничтожить. Многое, но до магов времен Империи мне очень далеко.

— А огненные шары кидать можешь?

— Нет, а зачем? Заставить вспыхнуть огонь и так можно, где хочешь. Разве нужны на это силы? А чтобы пламя в шар загнать… Зачем? Что-то же должно гореть там внутри?

— Так что дальше было, как предков-то создали?

— А дальше мы эльфов гонять начали. Происхождение в тайне удержать не удалось, да никто и не пытался. Отчего Совет князей такое решение и принял. Мол, все испорченные эльфы должны быть истреблены, чтобы не оскорбляли своим существованием Перворожденных и, понятно, чтобы не убивали их. Потом к испорченным эльфам присоединили испорченных людей и гномов. Если быть точным, поначалу эльфы и без решений Совета орков в плен не брали. А когда узнали, что их самих в орков переделывают…

— А гномы?

— Гномы, хе-хе, нет. Единственные, у кого ума хватило не поддаться ненависти к родственникам. Вон племянник князя кобольдов лет пять назад гному жену привез в Белые Горы. Торгуют с кобольдами вовсю, роднятся, бывает. Даже с эльфами переругались из-за того, что те кобольдов до сих пор не признают родственниками гномов.

— Так и не признали?

— Нет, решение Совета князей не подлежит отмене. Никогда, во всяком случае, такого не слышал.

— А как мы обычно отвечаем на такие налеты, как на нас? Так же?

— Так же. В следующем году, возможно, дружина пойдет. Наша, или сам конунг даст еще своих в помощь. Нельзя спускать такие вещи.

— А если кто из наших эльфов первым пощупает? Ничего страшного не будет?

— Они все равно нас ненавидят. Замириться, — может, и можно будет, чтобы таких карательных походов не было, только нормальные, за добычей. Но это возможно, только если вырезать весь Совет князей, со всеми свитами, подчистую. Ответный поход, скорее всего, даже не на этот дом будет. На первый попавшийся. Чтобы их князьки на Совете друг с другом ругались.

— Сильно этот дом пострадает, если всех походников, что у нас сейчас шатаются, истребить?

— Не знаю, насколько он велик. Хотя его значки в бою видел. Во всяком случае, пострадают они чувствительно. Даже не столько сопляков своих потеряв, сколько Приносящих Смерть лишившись и Охтарона. Может, и вторым отрядом кто знаменитый командует.

— Ты так говоришь, будто знаешь его?

— Слышал только, может, издали когда-то и видел. Но прямо в бою не встречались. Ты, юноша, не слабую славу приобретешь, когда все узнают, кто его убил. Знаменитый был воин Охтарон, еще с времен Империи.

— Отрадно. А люди, что в Оркланде живут?

— Что, не знаешь? Люди как люди, даже не люди, а Кровь орков. То потомки выживших после Великого мора людей, живших в Империи. А наши они потому, что их предки вместе с нашими в одном строю в бой ходили. И преобразиться не смогли или не успели. Да и в жилах наших немалая доля людской крови течет. Женщин-то маги преображали неохотно. Может, и от этого они мало чем отличаются от человеческих и эльфийских женщин.

Тут старик навел меня на мысль.

— Слушай, а почему у меня кожа такая светлая и руки нормальные?

— Для кого нормальные, а для кого и нет, — хмыкнул он, — об этом надо было спрашивать твою матушку, а не меня. Кожа у тебя от нее. Руки, наверное, тоже.

— Ты что хочешь сказать?

— Бабка или дед по матери у тебя не из наших. Больше не знаю. Гадать не буду.

— А что это за ценность у меня на шее висела? Ты, помнится, говорил?

— Не притворяйся, что не понял. Не знаю как, но оказалось, что к тебе Амулет бессмертия попал.

— Меня вообще-то там убили.

— После чего душа твоя была перенесена в тело Края. Ты начал жить вторую жизнь. Император с десяток жизней так прожил. Но секрет телесного бессмертия все равно не открыли, хотя эльфов — жуть сколько перевели. Больше не спрашивай, я ничего особенного не знаю, просто догадался. Об этих амулетах вообще никто ничего не знает, кроме названия.

— Если Император десять жизней прожил, как души-то делили? Когда его личность из второго тела в третье переносилась?

— Я же сказал, не знаю. И никто не знает. А если и знает, то молчит.

В следующей части беседы рассказчиком был уже я.

На следующий день под вечер мои дамы и Ансгар первый раз очнулись. Перед поцелуями с сестрой, пожатием руки Ансгару и долгим держанием ручки Эрики я понадежнее спрятал большую часть доспехов. На будущее пригодится — продать что-нибудь или как-то еще пустить в ход.

Хоронили родичей мы весь день, в общих семейных могилах. Тела эльфов давно сбросили гнить в ров, благо был сух. Головы украсили частокол фронтальной стены. Пленные сидели в яме. Семью Ансгара похоронили вместе с моей. Их отец и муж встал на защиту дома и убил нападавшего. В данном случае спесь была не к месту. Так же поступили с телами бывших рабов, которые погибли, защищая борг. Рабов, такой чести не удостоившихся, зарыли в братских могилах.

Под вечер по реке пришли три корабля, набитые воинами в доспехах. На первом из них находились живехонькие Снорри и Рольф.

Той ночью они выжили чудом. Когда спавших в ладье атаковали эльфийские лучники, Снорри и Рольфу повезло, их не зацепили первые стрелы. Оценив количество нападавших, они не стали обряжаться в доспехи, а сиганули за борт с одними мечами. Ушли от стрелков, выбрались на берег, двинулись вниз по течению, чтобы оторваться от эльфов и предупредить встречные корабли. С нашим драккаром они разминулись, а может быть, враги его успели перехватить. В общем, не встретили никого.

Добрались до ближайшего борга, подняли тревогу. Снорри спустился в Кортборг, где был один из его домов, надел голову змея на форштевень своей шнекки, набрав экипаж из работников, соседей и наших родственников. Борг снарядил второй корабль. Поднимаясь вверх, встретили еще один корабль, который присоединился к флотилии.

Никаких кораблей по пути не нашли, очень торопились в Тайнборг. Увидев нас живыми, сначала обрадовались, только потом сообразили, что встречающих необычно мало.

Тридцать три головы на частоколе произвели должное впечатление. Но гораздо острее прибывшие переживали резкое сокращение числа жителей борга. Срочно собранную команду мстителей чрезвычайно озаботила информация о втором эльфийском отряде, который ушел в низовья.

Среди прибывших были близкие родственники всех погибших семей, в том числе младший брат отца Кнут и мои двоюродные братья Эрик и Седрик.

Указывать известное нам местоположение ладьи и драккара, сообщенное пленными эльфами, ни я, ни Сигурд не спешили. В этом случае действовало морское право — кто первым захватит потерянное хозяевами имущество, тот и владелец. Не разглашали мы и сведения о месте предполагаемой эвакуации карателей. Нам совсем не улыбалось подарить свою потенциальную добычу — имущество врагов и их корабли — дружине или хераду, собранному не нами.