Два драккара этим же утром ушли вниз, братья, избегавшие смотреть мне в глаза, уплыли с ними. Утром меня как диковинное насекомое рассматривали экипажи всех прибывших кораблей, притом молча. Снорри с экипажем своей шнекки остался, колдун попросил. Уплыл и Кнут, утром успев наскоро ознакомится с хозяйством.

Утром появился колдун, сразу вытянув Снорри на серьезный разговор в моем присутствии, что того определенно удивило, однако промолчал. Узнав, что его ладья, по всей вероятности, цела и невредима, купчина явственно приободрился. Просветили и судьбой экипажа нашего драккара. Это для него тайны не составляло, не знал только деталей. Когда Сигурд сообщил о возможности отомстить и даже на этом заработать, его толстая физиономия стала похожа на морду кота у крынки со сметаной.

Оставив часть экипажа на охрану поселка и посадив крестьян на весла бюрдингера, корабли спустились вниз. Снорри и колдун даже взяли с собой второго эльфа, чтобы долго не искать, не обращая внимания на вопли бедолаги, когда тащили его на корабль. Лечить его ноги Сигурд и не собирался, только в лубки замотал.

Я остался, будучи и.о. боргмана и хевдинга поселка одновременно, как единственный выживший его мужчина. Со старшим из оставшихся воинов, в возрасте уже мужиком, Эгилем, проблем не было. Тот, как и все его подчиненные, обходился со мной подчеркнуто уважительно. С просьбами рассказать о подвиге тоже не приставали. Этакий заговор молчания. Я был рад. В лучах славы одному купаться нельзя, кто-то должен сторожить вещи. Кстати, Эгиль был двоюродным братом матери Эрики.

Застукав нас друг с другом, воссиял и в дальнейшем всячески выказывал мне свое расположение.

Раненые выздоравливали, и Хильда, и Эрика уже разговаривали, похоже, чувствовали себя достаточно нормально. Даже пытались вставать, что действительно удивляло. Это после проникающих-то ранений в грудную клетку. С Ансгаром было сложнее, попытки высказать фи ухаживанию за человеком я подавил одной фразой.

— Кто из вас кухонным ножом эльфа в доме убил, оружие снял и на других кинулся?

Ответа не было. Такое дело ценилось. Как оценили и воины. Похоже, у него большинство проблем освобожденного раба-человека в общине орков в будущем отпадало, во всяком случае, на вдове даже жениться, не то, что к ней бегать, ему бы большого труда не составило. Мастер-кузнец, свободен, как воин себя показал. Претендовать на него как лойсинга я не собирался. Свой полный выкуп он уже заплатил, кровью.

В свободное время занимался женской работой, найдя кучу тряпок нужных цветов — шил костюм Гилли, он же «Леший», на основе эльфийского плаща.

Вернулись Сигурд со Снорри на пятые сутки, таща корабли. Драккар представлял страшное зрелище, с многочисленными заколами от стрел на дереве повсюду. Почерневшие опухшие тела в разных позах, только двое из них в доспехах. Большинства оружия не было, насчет остатков добычи судить сложно, сколько растащили эльфы.

Освободив драккар от всего, что еще могло пригодиться, тела разложили по румам, потом завалили мелко поколотыми дровами и залили маслом, готовя огненное погребение.

Следующим утром все выжившие обитатели поселка, включая специально вынесенных раненых, смотрели, как старый Сигурд выстрелил горящей стрелой по стоящему напротив поселка на якоре драккару. На корабле загудело пламя и страшно закричал привязанный к мачте эльф.

Идти на перехват решили на двух шнекках, нашей и Снорри. Я даже снял с драккара перед сожжением волчью голову. Пока еще бюрдингер вытащили на берег просмолить. Часть экипажа шнекки Снорри было весьма не прочь сходить в поход, о подготовке которого их, не вдаваясь в детали, посвятили. Большинство решило, что поход будет на какой-то прибрежный Дом эльфов.

Про второй отряд возникло предположение, что могут перехватить родовичи или дружина ярла. Нам и наиболее опытным воинам из команды Снорри в это не верилось. Уж больно рационально работал этот Охтарон, вряд ли второй командир менее опытен, чтобы не свалить поближе к дому, когда сильно запахнет жареным. Да и переход по Мертвым Землям до места эвакуации требовал времени.

Терять его не следовало. Очень кстати появились наследники погибших и новые переселенцы.

Относительно меня — это была семья дяди Кнута, прибывшая со своим барахлом и несколькими рабами на бюрдингере дедушки Ульфа. Дед прибыл с ними, а вот то, что кроме него приплыл отец Эрика с Седриком Харальд, меня удивило. Еще больше удивило появление самих братьев.

Я как раз тренировался в полных доспехах, услышав про корабль, пошел встречать.

Церемониально приветствовав деда и дядюшек, демонстративно обошел вниманием братьев. Харальда это задело, но он смолчал. Пригласил с дороги пообедать домой. Опять не включив в приглашение Эрика с Седриком. Харальд опять молчал, хотя было видно, что хочет что-то сказать. Его взгляд, как и взгляды сыновей, периодически останавливались на шраме на щеке и латках отличными кольцами на кольчуге. Как, впрочем, и деда. Раскрыть тайну большинства повреждений я не спешил.

Дед кивнул Харальду. Тот неожиданно низко поклонился:

— Прости сыновей моих за оскорбления, тебе по глупости их нанесенные. Прими дары от них, виру за оскорбления. Не со зла, по глупости. Ради меня прости.

— Прости их внук, понимаю, каково тебе оболганным себя чувствовать. Тем более от родных. Когда родители погибли. — Включился дед.

Задумался, сам патриарх рода передо мной унижается, да и дядюшка тоже весьма гордая личность. Если нахамить, ничего не скажут, но не простят. Оно мне надо? Дед за свою гордость и просьбы к внуку братцев вымоет и высушит, только потом. Даже если уже сделал это дело заранее. Судя по всему, и сынок этого не избежал, вон как глаза прячет.

— Ради вас, дедушка и вас дядя, только. Но не забуду никогда. Попробуют повторить такое, кровью ответят. Родной даже. — Ответил максимально честно и прямо. Деликатничать настроения не было. Харальда упоминание про кровь задело, да и деду тоже не понравилось. Братья покраснели, если это так можно назвать.

— Приглашаю вас, братья, в моем доме с дороги поесть и с дороги помыться. — Как ни в чем ни бывало, заявил я, выделив ключевые слова.

Те извинились сами, вручив мне дары. Дарами оказалась неплохая кольчуга двойного плетения, дедовой с дядьями работы, и хороший меч. Лучше бы шлем с ожерельем подарили.

В доме родню встретили Эрика и Хильда, которых я забрал, как пошли на поправку. Эрика при предложении жить пока у меня потемнела щечками, но согласилась. Учитывая предыдущий жизненный опыт, такая девушка далеко не самый худший вариант. В любом случае, многоженство не возбранялось, как и разводы. Хотя вообще не только о свадьбе, но и об общей постели говорить было рано, пока окончательно не выздоровеет. Поэтому поселил девчонок в спальне родителей, повесив на стену кольчугу и оружие эльфа, трофеи Эрики. Ансгара тоже забрал домой, тот лежал у себя.

При виде Эрики дед хмыкнул, глянув на меня. Я пожал плечами.

Как раз появился колдун со Снорри. За обедом посвятили в некоторые детали плана. Дед был обоими руками за, отца он любил. Настолько, что собрался идти с нами сам и настоятельно порекомендовал присоединится провинившимся братьям.

Люди проблемой не были. Нужны были кормчие, знающие побережье и достаточно опытные в морских боях, для захвата кораблей. Я высказал сомнения в том, что перехватим все корабли, способные перевезти минимум сто пятьдесят лошадей и до сотни эльфов, всего двумя шнеккарами:

— Не мало ли?

Сигурд захохотал:

— Ты не иначе чем в ярлы метишь, а то и в конунги, — у деда дернулось лицо. Колдун продолжил, — у них будет не более восьми-десяти кораблей. Эльфийских из них — один или два. Чтобы воинов забрать. А то и не одного. Или корабль вообще один может быть. Эльфийский. Лошадей просто бросят. Это же не боевые кони, у эльфов они стоят дешево. Они все вместе тех доспехов, что и с половины наших поснимали, не стоят. Вот представь, взяли мы в долю еще два драккара. А эльфов забрать один корабль придет. Как нам добычу делить? Не говоря про то, что с наших родовичей снято, тоже делить придется.