Пришедшая после Брежнева властная бригада (Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе), сформировавшаяся в условиях мировоззренческого вакуума и идеологического застоя, была уже проникнута антисоветизмом. Утверждение, что советский строй является «неправильным», стало с 1986 г. официальной установкой, и вскоре было заявлено даже, что перестройка является революцией, то есть ставит целью радикальное изменение общественного строя.
Перестройка как революция в сознании «сверху». Установки массового сознания. Кризис мировоззрения был использован и углублен действиями антисоветской части элиты. (Для нас несущественно, что вплоть до конца 80-х годов у большинства активных участников этой идеологической работы ее антисоветский смысл не был осознанным — они считали, что действуют ради улучшения системы, следуя лозунгу «Больше демократии, больше социализма!»).
В результате «культурной программы», проведенной всей мощью идеологической машины КПСС, была разрушена легитимность советского государства, опорочены символы и образы, скрепляющие общество. Успех этой программы был обеспечен недопущением общественного диалога и цензурой, по своей жесткости несравнимой с той, которую мы знали в «тоталитарном» СССР. Критика перестройки допускалась только в такой отталкивающей форме, чтобы ее можно было легко высмеять или использовать как пугало. Корректные рассудительные сображения было невозможно опубликовать ни под каким видом, даже при содействии очень влиятельных лиц в ЦК КПСС. Была обеспечена информационная блокада той части интеллигенции, которая взывала к здравому смыслу. Технология изучена достаточно хорошо (книга «Манипуляция сознанием» переведена в Китае).
Идеологическим стержнем перестройки был евроцентризм — идея существования единой мировой цивилизации, имеющей свою «правильную» столбовую дорогу, по которой прошел Запад. Отсюда идея «возврата в цивилизацию» и отказа от «неправильного» советского строя. Главным препятствием на этом пути виделось советское государство, идеологическая война на уничтожение велась против всех его систем, включая детские сады.
Поддержки «снизу» эта кампания не получила, но этого для верхушки КПСС и не требовалось. Главное было достигнуто — общество испытало культурный шок, сознание было приведено в хаос и на идейное сопротивление программе перестройки было неспособно. У людей подорвана способность делать связные рациональные умозаключения, особенно с использованием абстрактных понятий. Они затрудняются в том, чтобы рассчитать свой интерес и предвидеть риски и опасности.
Эта слабость сознания — оборотная сторона избыточного патернализма. Он ведет к инфантилизации общественного сознания в благополучный период жизни. Люди отучаются ценить блага, созданные усилиями предыдущих поколений, рассматривают эти блага как неуничтожаемые, «данные свыше». Социальные условия воспринимаются как явления природы, как воздух, который не может исчезнуть. Они как будто не зависят от твоей общественной позиции. Общество утрачивает собственную политическую волю, необходимую для стабилизации общественных отношений, оно подчиняется власти как капризный ребенок умелым родителям. В то же время, относясь к государству как капризный ребенок к родителям, граждане наращивают свои претензии к государству. По мере расхождения этих претензий с реальностью, широкие слои граждан начинают культивировать неадекватные обиды и недовольство, резко облегчающие подрыв легитимности государства.
Эти слабые места советского социализма, через которые в общество проникали болезни, мы имели возможность изучить почти в экспериментальном режиме.
На Западе является общепринятым, что крах СССР произошел оттого, что массы «утратили веру в социализм», что в общественном сознании возобладали ценности капитализма (частная собственность, конкуренция, индивидуализм, нажива). Это мнение разделяет и часть коммунистов. Данное объяснение является ошибочным.
Насколько глубоко проникли в общественное сознание антисоветские установки? На мой взгляд, все общество и особенно интеллигенция были и остаются под влиянием антисоветской пропаганды. И тем не менее, очень небольшое число граждан сознательно отвергали главные устои советского строя. Чаще всего они просто не понимали (и не понимают до сих пор), о чем идет речь, а в душе привержены именно ценностям советского проекта в их главной сути.
Более того, разрушительная критика общественного строя СССР в конце 80-х годов шла «от социализма» — критиковались отступления от социалистических принципов социальной справедливости. Например, преувеличенную враждебность вызывали «привилегии номенклатуры». Реально они были очень невелики, образ жизни в СССР был очень уравнительным, но в восприятии людей был создан призрак нестерпимой несправедливости. На деле эти настроения массы стали лишь бульдозером, которым крушили советский строй, а за рычагами бульдозера сидели профессиональные манипуляторы. Но никак нельзя сказать, что эти массы «желали капитализма».
В октябpе 1989 года социологи Всесоюзного центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) изучали отношение к pефоpме. Hа вопpос «Считаете ли вы спpаведливым нынешнее pаспpеделение доходов в нашем обществе?» 52,8% ответили «не спpаведливо», а 44,7% — «не совсем спpаведливо». Что же считали неспpаведливым 98% жителей СССР? Hевыносимую уpавниловку? Совсем наобоpот — люди считали pаспpеделение доходов недостаточно уpавнительным. Это видно из следующих ответов. Hа вопpос: «Как вы думаете, увеличился или уменьшился за последние 2-3 года pазpыв между семьями с высокими и низкими доходами?» 63% ответили «увеличился» и 18,4% — «остался пpежним».
Таким обpазом, уменьшение уpавнительства пpедставлялось неспpаведливым. 84,5% считали, что «госудаpство должно пpедоставлять больше льгот людям с низкими доходами» и 84,2% считали, что «госудаpство должно гаpантиpовать каждому доход не ниже пpожиточного минимума». Hо это и есть уpавнительная антикапиталистическая пpогpамма.
В 1991 г. был начат большой исследовательский проект международного коллектива ученых из 12 стран по изучению представлений о социальной справедливости в разных культурах. Сравнительное исследование в России и Эстонии, двух частей СССР с весьма разными культурными установками, показало поразительную схожесть в отношении к уравнительному принципу. В этом смысле русские и эстонцы стали именно частями советского народа.
Вот что пишут авторы исследования: «Известно, что характерной чертой социализма являлась патерналистская политика государства в обеспечении материальными благами, в сглаживании социальной дифференциации. Общественное мнение в обеих странах поддерживает государственный патернализм, но в России эта ориентация выражена несколько сильнее, чем в Эстонии: 93% опрошенных в России и 77% в Эстонии считают, что государство должно обеспечивать всех желающих работой, 91% — в России и 86% — в Эстонии — что оно должно гарантировать доход на уровне прожиточного минимума» [22].
Важно подчеркнуть, что едва ли не в большей степени этот парадокс проявился в ходе «бархатных революций» в социалистических странах Восточной Европы. Трудящиеся уничтожали реальное солидарное общество именно под знаменем социализма, а вовсе не из-за утраты веры в него. В важной книге об этих процессах говорится о движении «Солидарность» в Польше: «В 1980 г. движение имело выраженный социалистический характер. Рабочие требовали воплощения в жизнь фундаментальных принципов социализма, крайне чувствительно относясь к любым отклонениям от его доктрины. В их требованиях не содержалось каких-либо принципиальных идей и ценностей, идущих вразрез с существующей стратегией общественного развития.
В 1977-1979 гг. 70% опрошенных заявили, что «социальные различия в Польше велики и их необходимо сократить»… Именно в массовом эгалитаризме тех лет наиболее отчетливо проявлялись системные источники сохраняющегося традиционализма. На волне политизации 1980-х годов уравнительные тенденции заявили о себе с особой силой. Еще в 1984 г. ведущие специалисты считали, что «этот тип отношений так глубоко укоренен в общественном сознании, что радикальная рыночная реформа не встретит массовой поддержки» [23].
