Несмотря на её ранний возраст, её сын — Стивен рос довольно здоровым ребенком, довольно крепким, относительно смышленым для своего возраста, В общем, ничем не отличался от остальных. Девушка учится в медицинском институте, над ней, естественно уже никто не шутит, она уже официально живет с мужем, но через какое-то время, она чувствует знакомую тяжесть в животе, легкую тошноту и довольно частое головокружение, она не сомневается, что беременна, так и есть, и 14 апреля 1963 года она рожает ещё одного сына, которого называет Питером. Однако что-то в их семье не складывается, муж разводится с девушкой, выгоняет её из дома, она мечется по различным малоденежным работам, и вскоре идет работать проституткой.

Наконец она рожает последнего, внебрачного сына, от какого-то мужчины, при родах, в страшных мучениях она умирает. Последнему имя так и не придумали, он родился слабым, худым и недоношенным, семимесячным ребенком. Его а также Стивена и Питера отправляют в детский дом, там они находятся около полугода, вскоре их берет одинокая женщина, лет 30–35. Она берет всех троих детей. Последний сын чувствует себя очень плохо, слабея с каждым днем, его отвозят в больницу, где врач говорит: «У него тяжелая форма пневмонии, примерно 15 %, что он останется жить». Все же ему прописывают колоть экспериментальное лекарство, помогающее от подобных форм заболеваний. Его нужно было колоть в руку, однако лечащий врач, зная, что за лечение ему заплатят большие деньги, решает колоть лекарство не в руку, а в висок, дабы ускорить процесс вылечивания и получить быстрее заветные деньги. Он знал, что это было запрещено. После каждого укола, ребенок заходился криком, порой доходящим до истерических припадков, ему долгое время кололи обезболивающие препараты, но постепенно они перестали ему помогать, но доктор продолжал колоть. Тогда ребенок стал слепнуть, и уже за месяц, он даже не мог силуэты видеть, ещё через полтора месяца, у него стали отниматься конечности, он перестал постепенно кричать, у него отнялся язык. Доктора затем посадили в тюрьму, за нарушение служебных обязанностей, через год у ребенка улучшений не было видно, он так и остался полностью парализованным инвалидом.

Но на это на всё было глубоко наплевать самому старшему сыну Стивену. Он вообще не любил ни мать, ни Питера, ни тем более своего младшего брата. Тогда он сказал фразу, которая привела в истерику его мать: «Ну увезли и ладно, одним инвалидом меньше на свете будет, я бы вообще их всех истреблял как свиней!». До его приемной матери не могло дойти, как пятилетний ребенок мог родиться и жить с такой ненавистью к своему миру и своим родным. Вообще Стивен в этом мире любил только себя.

Стивен отправляется в школу. В первый же день директор школы звонит к ним домой и говорит, что Стивен устроил на уроке истерику. Мать была очень расстроена.

Через неделю, Стивен со всеми ребятами из его класса сидит на улице, у них перерыв. Он говорит одноклассникам: «Тот, кто залезет на самый верх крыши не будет бояться ничего». К нему подходит пацан из третьего класса: «Э! Да я если захочу-залезу». Стивен ему отвечает: «Не залезешь — ты боишься высоты, придурок!». Пацан рассвирепел, но Стивен сказал: «Да ты не психуй, пошли». Они вышли на улицу, зашли за школу. Там стояла высоченная лестница, достающая до шестого этажа школы. Стивен сразу стал карабкаться наверх, когда он долез до уровня второго этажа, он посмотрел вниз — пацан всё ещё колебался. — Давай, лезь, ты же ничего не боишься. Пацан стал нехотя залезать, ступив на 20 лесенку, он остановился и стал смотреть вниз. Затем ступил ещё на две, снова вцепился в деревянную лестницу. Стивен, несмотря на него продолжал лезть наверх и уже через десять минут стоял на крыше школы, что довольно высоко, даже для взрослого человека. А пацан же долез ещё до уровня третьего этажа, он больше не мог сделать ни шага, с его штанов постепенно потекло. Стивен разозлился и крикнул: «Падла трусливая!» и со злостью откинул лестницу назад, она, вместе с пацаном, стоящим посередине стала медленно откидывать назад и вскоре лежала на земле. Пацан упал с лестницы у лежал без сознания, у него из затылка очень обильно текла кровь. А Стивен продолжал истерично хохотать на крыше. Позже сказали, что у пацана тяжелейшее сотрясение мозга, и почти на сто процентов можно сказать, что он останется очень сильно умственно отсталым. Понятно, как это могли воспринять родители. Директор снова звонит матери, та в слезах забирает его из школы и запирает в комнате. Питер, от всей души любивший свою мать, расстраивался, когда у неё со Стивеном случались неприятности и даже в четырехлетнем возрасте, он уже её успокаивал и говорил: «Не беспокойся, хорошо хоть я у тебя есть». Вскоре Стивен убегает из дома. Через какое-то время он возвращается.

Их матери был 31 год и вскоре она находит себе друга, вскоре он становится её мужем. Питер говорит, что ему его приемный отец не нравится. Мать была этому очень удивлена, потому как Питер рос добродушным ребенком и она не знала — есть ли хоть один человек, которого бы он не любил.

Стивен после того случая получил последнее предупреждение, но ему на это было явно наплевать, потому что он избил своего одноклассника за то, что тот не отдал ему обед. Его увозят с переломанным позвоночником, а Стивена выгоняют из школы и приговаривают в шести месяцам исправительных работ.

Мать продолжает жить со своим мужем, Питер постепенно привык к нему. Он уже пошел в первый класс и был полной противоположностью Стивену. Он учился лучше всех в классе, был добрым, абсолютно без конфликтным ребенком. У него там появилась куча друзей. Его лучшим другом стал одноклассник — Тони. Как-то раз они гуляли по улице и Тони предложил им зайти в заброшенный дом, они зашли и ничего интересного там не обнаружили. Он рассказал об этом матери, та сказала, что в этом доме много лет назад кого-то убили и ему не стоит туда ходить. Питер сразу все понял и пообещал матери не появляться в том доме. Однако на следующий день они с Тони снова заходят туда и играют в разные игры. Вскоре они услышали странные шорохи внизу, стали идти к выходу, на Тони напал какой-то бомж. Он схватил Тони за шею и задушил его на месте. Питер с жутким криком выбегает из дома, теряет сознание. Он очнулся в лечебной палате, где сидела его мать. Доктор ей сказал, что у Питера с этих пор легкая форма шизофрении, и он будет очень болезненно переживать некоторые удары по его психике. Но вскоре оказалось, что не все так страшно, его выписывают через 20 дней. Он продолжает учиться.

Питер раньше вернулся из школы, по привычке крикнул: «Я дома» повесил красивый пиджачок в свой шкафчик, переоделся и пошел в свою комнату. То, что он там увидел лишило его дара речи, не говоря уже об «ударе по психике». На его кровати лежал его отец, а на нем сидела какая-то девица лет 20 и негромко стонала. Питер вскоре понял как это называется. Девица сидела на отце сверху и спиной к выходу, поэтому ни отец, ни она не увидели Питера. У ребенка в глазах что-то помутнело, руки у него затряслись, и сильно заболела голова, потом он почувствовал, как против его воли, его же собственные ноги его куда-то понесли. Через пять минут он уже стоял на том же месте с огромным топором, где одна рукоятка была 80 сантиметров и железное топорище, размеров с полторы мужских головы. Он медленно подошел сзади к девице, они его так и не видели. Он стал тяжело дышать, несмотря на огромный вес топора, руки Питера поднимали его кверху. Он размахнулся и ударил острием по шее девицы, поскольку удар не был очень сильным, голова не отлетела, а с ужасающим видом повисла на куске кожи на плече. Отец онемел, его стало заливать бьющей фонтаном кровью. Из шеи девицы хлестали две обильные струи темной крови и поливали весь потолок, стены, лицо Питера и его отца. Питер взмахнул ещё раз и дорубил до конца голову, но даже без головы, руки женщины беспомощно держали то место, где должна была быть голова. Растирая густую кровь по своему телу. Обезглавленной тело упало на ошарашенного отца. Тот слабо стонал, не в силах вымолвить ни слова. Питер залез на кровать, встал во весь рост над лежащим отцом и девушкой, взмахнул топором и изо всех сил опустил его на лоб мужчины. Тот умер мгновенно. На Питера всё больше и больше находила ярость, он стал отрубать руки и ноги и расшвыривать их по комнате, затем спокойно вышел, помыл руки и пошел на улицу.