— Откуда мне знать, что он не убьёт нас всех.

— Не убьёт, это Я тебе говорю. И ещё, я тебе никак не могу пообещать, что Гиббса доставим в целости и сохранности, тебе придется поверить мне на слово. Иначе мистер Гиббса увидит, что вместо его корпорации лежит лишь куча обломков. Вы меня понимаете?

— Да. Понимаю. Но я не могу за три часа собрать группу и начать операцию. Мне нужно приготовить вещества, приборы, очистить креокамеру.

— Не мои проблемы. Ровно в 15 00 к тебе прибудет грузовик. Жди. И последнее. Об этом ни должна знать НИ ОДНА живая душа, кроме 20 твоих лаборантов, — слова «ни одна» он так сильно выделил, что почти крикнул, — если об этом узнает полиция, ФБР или люди Топора, мы убиваем Гиббса и взрываем корпорацию. Тебе всё ясно?

— Да. Ясно.

— О'кей. Через 160 минут жди. И поторапливайся.

Питер нажал на сотовом телефоне кнопку и положил его в карман. Рядом сидела Ева.

— Как думаешь, они сделают? — спросила она.

— Не знаю. Если он так умен, как я думаю, то он найдет способ выкрутиться.

— А если он просто ничего не будет делать, или к трем часам дня соберет всю полицию города? Мы сможем что-то сделать?

Он взял её за плечи, притянул к себе, прижался к ней как можно ближе и сказал на ухо.

— Девочка моя, вот для этого мы и затеяли эту игру с кассетами. Понимаешь. Вся полиция будет там.

Она улыбнулась.

— Теперь понимаю, действительно грандиозный план. Вот только это всё-таки обман или наш вездесущий друг, — она кивнула в сторону Халка, — что-нибудь придумает по части этих взрывов.

— Нет, любимая, никаких взрывов, вся эта операция по его излечению держится на одном лишь обмане.

— Понятно. — как-то разочарованно сказала она, — то есть никакого взрыва корпорации не будет?

— Нет. Не будет. А теперь иди. Тебе предстоит захват. Операция начнется незамедлительно, как только твоя кассета попадет в полицию к этим двум следователям.

Он имел ввиду Лэйна и Хьюза, очень они ему надоели последнее время.

Джек сидел и истерично метаясь по кабинету откусывал куски ногтей.

— Черт, что делать-то? Что делать, — гудел он себе под нос.

В любом случае его ждала смерть.

Если не согласится, его убьют сами похитители. Если согласится, его ждет даже двойная смерть — если не от рук робота, так от рук Топора.

— Твою мать, ну почему всё так плохо?

Он дернулся звонить по телефону, но в последний момент отдернул руку.

— Да, конечно телефон прослушивают, опять же, если не похитители, то Топор точно.

Он вздохнул.

— Что ж делать, остается одно.

Он вышел из кабинета и направился к своим работникам. Работникам лаборатории сообщать, что готовится крупная операция. Главное, чтобы ОНИ никому не проболтались. Нужно придумать для них какую-нибудь сказочку.

Люди Севера потеряли машину Евы из виду сразу после того, как она отъехала из отделения ФБР штата Калифорния. Она так стремительно исчезла, что им оставалось лишь сообщить Топору, что они её потеряли.

У Лэйна и Хьюза в кабинете сидело не менее 30 человек, которые внимательнейшим образом всматривались в поставленный на стол телевизор. В видеомагнитофоне стояла кассета, которую только что принесла агент ФБР из штата Аризона, некая Ева Родригез. На ней были запечатлены очень любопытные кадры. Камера медленно шла (кто-то держал её в руках), не меняя ни разу ракурса, видимо специально, чтобы не подумали, что улица одна, а помещение другое, от здания поместья Топора, на заднюю сторону дома, чьи-то руки открыли потайную дверь, камера опустилась туда, в полумрак. Там она шла по длинному, очень плохо освещенному проходу, вышла в какую-то комнатку, где похищенный мистер Гиббс, директор корпорации Амбрелла, сидел в полумертвом состоянии и сам Питер Грэйс очень старательно бил его лицу. Дальше в камеру попало обезображенное лицо робота, с всё теми же оборванными проводами. Он тоже один раз «заехал» по лицу богатенького директора. Дальше камера «вышла» из подвала, медленно пошла к главным воротам поместья, где разъяренный «авторитет» Топор кричал в камеру: «Убейте его на хрен, убейте. Немедленно. В пятнадцать часов там будет куча моих людей, я должен проверить всё». Затем изображение погасло. Люди в кабинете заворожено смотрели на черный экран с таким видом, словно им показали место, где зарыт клад. Перед самым телевизором, впереди сидели Лэйн и Хьюз и были вне себя. У них у обоих были одинаковые мысли. Как, он смог нас предать. Он оказывается давно уже был за Питера. Ублюдок!

Командование полиции приняло решение брать этот подвал вместе со всем поместьем штурмом. Он был назначен на 15 00.

А ведь Лэйн чертовски ошибся в своём давнем друге Топоре, на самом деле он кричал другое: «Вы меня знаете, я не даю никаких интервью, уходите отсюда, к чертовой матери, уходите к черту».

В доме у Топора, его роскошном коттедже, раздался звонок в дверь. Сам Топор сидел в это время в кабинете у Шамана, его так называемого начальника, а не партнера и друга, как думали многие. К огромной железной двери, вмонтированной в деревянный забор, подошел человек, этакий дворецкий, он открыл дверь. Перед воротами стоял мальчик лет десяти, в руках у него был большой бумажный конверт.

— Чего тебе? — рявкнул «дворецкий».

— Вы Топор? — спросил недоуменно мальчик, глядя вверх, в глаза «дворецкому».

— Да ты чё, пацан, ты хоть знаешь кто я такой?! — рассвирепел тот.

— Нет. Ко мне сейчас подошел высокий дядька и сказал, чтобы я подошел к этим воротам, нажал на звонок и передал человеку по имени Топор вот этот конверт.

«Дворецкий» успокоился, действительно, чего он так кинулся на этого мальчишку, он же только принес пакет. Он даже присел, чтобы его голова была на уровне головы мальчика.

— Тебя как звать-то? — спросил он.

— Билли Рэй Дэйвис, — отрезал мальчик.

— Билли Рэй, я возьму у тебя этот пакет? Я не Топор, но я передам ему, это один мой знакомый.

— Я заглянул, пакет был открыт, там лежит какая-то кассета.

— Да, это подарок моему знакомому. Можно тебе задать один вопрос, — и не дожидаясь ответа, продолжил, — этот человек был высокий или низкий.

— Высокий, выше вас.

— Он был в черной куртке.

Мальчик немного задумался.

— Да, в черной вроде.

— Хорошо, Билли Рэй, спасибо, мой друг обрадуется.

Мальчик повернулся и пошел, а «дворецкий» закрыл ворота и быстрым шагом пошел в дом, поднялся на второй этаж и без стука вошел в кабинет Шамана. Те от неожиданности вздрогнули.

— Ну ты чё, тебя не учили стучать? — рявкнул Шаман, глядя выпученными глазами на «дворецкого».

Когда тот подошел вплотную к столу Шамана, он облокотился на него одной рукой, а другой протянул пакет Шаману.

— Вот! Это Грэйс передал тебе.

— Что? О чем ты?

— Эта кассета. Её Грэйс передал.

— А что на ней? — вступил в разговор Топор.

— Понятия не имею. Давайте посмотрим.

Шаман вытащил из пакета кассету и протянул её «дворецкому», тот, взяв её, вставил в видеомагнитофон. И они с удивлением обнаружили, что на этой съёмке их собственный потайной подвал. Топор только хотел возмутиться или удивиться насчет того, как Грэйс узнал про это, но Шаман нажал на паузу и повернулся к человеку, который принес кассету.

— Тебе Грэйс это сам отдал?

— Нет. Он пацана подослал.

Затем Шаман уставился на «дворецкого», когда он поймал его взгляд, он показал глазами на дверь, типа, выходи. Тот, кивнув, вышел. Шаман нажал на «Play». Они, расширив глаза от удивления смотрели кадры, как их новый «лучший друг» Север избивал в их собственном подвале похищенного мистера Гиббса. Досмотрев до конца, они выключили пленку, а у Шамана начали трястись руки. Топор, несколько секунд посмотрев в пустой экран телевизора, вымолвил: «Сука». Шаман посмотрел на Топора, затем в телевизор, потом на конверт, хлопнул по нему ладонью один раз, словно убеждаясь, что он пустой и затем перевел взгляд снова на Топора. Тот продолжал смотреть на него.