Что ж, меня дважды о таких вещах просить не надо, я и сам уже собирался это сделать.
– Для начала попробуем что-нибудь простенькое, – предложил я.
После недолгой дискуссии выбрали неторопливую «Girl» – проще уже некуда. Сыгранность появилась с третьей попытки, а с четвёртой я уже добавил свой вокал. Жаль, нет у нас ни микшера, ни магнитофона, интересно было бы послушать нас в записи. Затем мы попробовали «Звёздочку» группы «Цветы». Когда я подключил свой вокал, вошедший во вкус Валентин даже мне подпевал на припеве: оказалось, он фанат битлов и многие их песни знает наизусть, и при этом ещё и голос неплохой, слегка погрубее моего, а в целом дуэтом выходило вполне даже симпатично.
– Чё, может, перекур?
Юра вытащил из внутреннего кармана висевшего на спинке стула пиджака помятую пачку «Явы».
– Форточку открою, лады?
– Курить в туалете, – отрицательно покачал я головой. – Завхоз ещё здесь, если унюхает – нам кранты.
Тут же вспомнил, как сам завхоз дымил у форточки, пока я ковырялся в усилителях. Но что дозволено Юпитеру… Напомнил барабанщику, чтобы и в сортире на всякий случай курил в форточку, запах никотина в стенах училища приравнивается к уголовному преступлению. А затем, когда Юрец вернулся из туалета, он заявил, что после курева ему что-то «жрать захотелось».
– А у меня как раз три «тошнотика» в сумке, по штуке на брата.
Перекусив, мы вплотную занялись «Гимном железнодорожников», ещё в «кульке» я объяснил парням, что это наша первоочередная задача, решение которой открывает нам путь на большую сцену. Или как минимум позволит нашему ансамблю просуществовать ещё какое-то время.
Музыка для гимна несложная, а исполнять гимн будет, как я объяснил соратникам, собранный мною хор. Под занавес репетиции решили сыграть «Smoke on the Water», причем и без «педали». Стёкла в окнах реально дрожали, когда мы на всю громкость врубили наши гитары. Даже завхоз прибежал.
– Вы чего, охренели тут совсем?!
– Всё-всё, Сергей Николаевич, больше не будем.
Закончили около семи вечера, когда Петренко заявил, что ночевать тут с нами не намерен, он и так всегда последний уходит. Пять минут на сборы – и по домам. По пути к выходу я напомнил парням, что завтра репетиция отменяется, время после уроков я потрачу на поиски голосистых талантов, а вечером у меня тренировка. Так что собираемся послезавтра в это же время, то бишь в 5 вечера.
– Кстати, Валентин, ты ведь владеешь нотной грамотой? Сможешь записать ноты гимна?
Валя согласился, а Юра заявил, что притащит послезавтра трафарет, поролоновую губку и красную краску – парень всерьёз решил украсить «бочку» надписью «GoodOk».
– Тогда я, может, акустическую гитару принесу? – предложил Валентин.
Оказалось, у него дома их целых две: старая лениградка и новая чешская «Кремона», которую ему на день рождения презентовали родители. Вот старенькую он и хотел захватить. Пусть она и без звукоснимателя и аудиовыхода, однако в хорошем состоянии. Акустика, согласился я, никогда не помешает, потому сказал:
– Неси!
Шествуя домой, я испытывал душевные терзания, которые начались ещё в тот момент, когда я получил разрешение на создание ансамбля. Думал, стоит ли воровать хиты будущего и уже на подходе к дому решил, что подобным заниматься не буду. В отличие от многих попаданцев, да и мои герои в паре случаев становились известными и богатыми за счёт чужих песен. Писал – а у самого уши огнём горели, предвосхищая гневные комменты читателей. Как-будто они сами, окажись в подобной ситуации, удержались бы от соблазна позаимствовать хотя бы пару-тройку будущих хитов. Если уж и постараюсь какие-то вещи раскрутить, то свои собственные, тем более. На мой взгляд, есть вроде бы неплохие вещи, в том числе которые могут прокатить даже в эпоху «развитого социализма». Ну а если не получится – бог с ними. В конце концов, стадионы фанатов – это не мое, от такого зрелища пусть Витя Селезнев испытывает оргазм, а мне в лучшем случае какого-нибудь ДК за глаза хватит.
Бокс – тоже неплохо, но сколько в лучшем случае я отбоксирую? Лет до 30 максимум, в СССР ветераны на ринге не задерживались, нужно было уступать дорогу молодым. Жаль, талантливые советские боксёры, достигшие «критического возраста», не имели возможности перейти в профи. Хотя к моему 30-летию, если всё пойдёт по накатанной, и страна развалится в 91-м, может, и стану профессионалом. Как бы там ни было, на первом месте должны быть книги. Их можно писать до глубокой старости, пока в маразм не впадешь.
Мама сегодня работала в две смены, что для неё, увы, было не редкостью, у них вообще имелся дефицит линотиписток. Утром ушла и… В общем, пойду на ночь глядя снова её встречать. После ужина я наконец-то решил накатать анонимку на соседа в городской отдел здравоохранения. Тот, пока я жарил на сковородке картошку на себя и маму, несколько раз прошёл из своей комнату в туалет и обратно, при этом неистово кашляя. Всё, хватит его терпеть! Анонимку напечатал на машинке. Не такой уж это важности документ, чтобы органы правопорядка озаботились поиском обладателя пишущей машинки. В конце анонимки я приписал «Обеспокоенные за своё здоровье и жизни жильцы дома по ул. Карла Маркса-34». А ещё ниже добавил, что копии отправлены в облздрав, горисполком и даже обком партии. Это вам не хухры-мухры!
Конверт дома нашёлся, вот только адреса горздравотдела я не знал. Помнил только приблизительно, где он находился. Утром вышел пораньше, чтобы дойти до этого самого горздравотдела и, стоя у ещё закрытой по случаю раннего времени двери учреждения, нацарапал на конверте печатными буквами адрес отправления, в адресе отправителя указав лишь улицу и номер дома. Немного подумав, добавил жирными буквами «Срочно!», после чего бросил конверт в ближайший почтовый ящик. И только в этот момент до меня дошло, что я всё же могу спалиться. Если тётя Маша каким-то образом узнает, что анонимка была отпечатана на машинке, то сразу же догадается, на какой именно машинке. Она уже на следующий день после приобретения машинки в прокате спрашивала у матери, что это за странные звуки накануне вечером доносились из нашей комнаты. Естественно, мама ничего не стала скрывать от любопытной соседки. Но сделанного уже не воротишь, не взламывать же почтовый ящик.
С чувством, что я засунул голову в пасть льву, отправился учиться. А заодно набирать участников хора. Ещё до первого урока зашёл к Бузову, он мне снова разрешил пропустить один урок, во время которого я ходил по классам, интересуясь у студентов, кто хочет петь в хоре. Таковых набралось девять девушек, среди которых оказалась и Лада Касаткина. Желающих оказаться в хоре парней было трое – один с первого курса из параллельной группы и двое одногруппников со второго. Женщины вообще по жизни активнее мужчин, поэтому такому дисбалансу (хотя в училище преимущественно учились мальчишки) я не удивился. Скорее, удивился тому, что среди них ещё нашлись желающие поучаствовать в хоре.
По ходу дела вручил Верочке папку с первой главой моей книги. Отдал копию, всё-таки лучше перестраховаться, тем более что копирки я менял часто, и копировальную бумагу в машинке получались качественными. Обещала прочитать на первой же перемене, а ещё через урок вернула мне папку со словами:
– Максим, сюжет очень увлекательный, во всяком случае пока. Но… Я читала и не могла отделаться от мысли, что это пишет взрослый человек.
– Вера Васильевна, вы же видели, что я писал продолжение на вашем уроке. У вас на глазах. Неужели вы думаете, что я у кого-то мог украсть рукопись?
– Нет-нет, – её щёчки моментально покрылись пунцовым румянцем, – Максим, ты меня не так понял! Просто… Просто ты пишешь как взрослый, может и не как умудрённый жизнью человек, но и не как 15-летний подросток точно. Скажи мне, что ты делаешь в училище?
– Как что? Учусь на помощника машиниста… Ну, вот ещё ансамбль решили создать.
– Я не о том! Почему ты не пошёл в 9-й класс? Ведь со своими способностями после окончания школы мог бы поступить в институт, на факультет русского языка и литературы. Или ты хочешь всю жизнь ездить на поездах, может, я просто не понимаю, что это твоё призвание?
